Юг в огне - (Бирюк) Петров

- Почему же так? - недовольным голосом спросил Ворошилов. - Я ведь давно уже отдал приказ об объединении четвертой и шестой кавдивизий в первый конный корпус?.. В чем дело?

- Не могу никак укомплектовать командный состав, - сказал Буденный. А тут долго не мог сдать свою четвертую кавдивизию Городовикову... Заупрямился. Говорит: "Не хочу большим начальником быть. Если вы так меня начнете продвигать, то я могу скоро стать командующим фронта... Стыдно мне, говорит, тогда в глаза будет своим товарищам смотреть"...

- Это почему же? - удивился Ворошилов.

Буденный засмеялся.

- Он так объясняет: "Я, говорит, вместе со своими товарищами без штанов в детстве бегал... Вместе с ними в Красную Армию вступал... Все, говорит, мы одинаковые, рядовые были... А теперь большим начальником буду, а они нет. Обижаться будут..."

Ворошилов некоторое время молчал, задумчиво глядя в окно. Он видел, как к штабу подъехали какие-то всадники и, привязав лошадей к коновязи, вошли в штаб.

- Товарищ Буденный, - посмотрел на него испытующе Ворошилов, - как вы думаете, возьмем мы Ростов?..

Вопрос был неожиданный. Буденный снял фуражку и, вертя ее в руках, задумался.

- Климент Ефремович, - взглянул он на Ворошилова. - Вы хотите знать мое откровенное мнение?

- Да.

- А ругать не будете?

- Нет.

- Боюсь, товарищ командующий, что Ростов мы сейчас не осилим взять, сказал он твердо.

- Что?! - даже подпрыгнул от изумления Черемисов. - От кого я слышу, товарищ Буденный?.. Ведь ваша четвертая кавдивизия уже на подступах к Батайску стоит?..

- Что же из того, товарищ начштаба, - пожал плечами Буденный. Верно, она под Батайском. Сам я ее туда подвел... Но Батайск еще не Ростов. Я мечтаю о том, чтобы нам хоть бы на занятых позициях удержаться...

- Это черт знает что! - с возмущением вскрикнул Черемисов. Откровенно говоря, я не ожидал от вас такого ответа. Только что мы с командующим расхваливали вас...

- Вы напрасно горячитесь, товарищ начштаба, - спокойно перебил его Ворошилов. - Мне думается, что товарищ Буденный хорошо уясняет себе обстановку и имеет на этот счет свои соображения. Вот сейчас он их выскажет нам, а мы послушаем. Пожалуйста, говорите, Семен Михайлович.

- Говорить много нечего, товарищ командующий. Одно скажу: мы еще плохо воюем, учиться нам надо воевать. Первые успехи нам кружат голову, мы поддаемся им и увлекаемся, часто очень непростительно... делаем ошибки и не извлекаем из них для себя уроков...

- Правильно! - хлопнул по столу ладонью Ворошилов. - Я тоже так думаю. Вот до вашего прихода я все это высказывал начштаба... Совершенно справедливо, мы часто увлекаемся и из своих ошибок не извлекаем для себя уроков. Прямо боюсь, что белые нас втянули в ловушку и в этой ловушке начнут лупить... А начштаба мой радуется, как ребенок: "Ростов, говорит, через неделю возьмем!", "Фронт, кричит, раздвинули вширь и вглубь на триста пятьдесят верст!" Как бы эта радость не обернулась нам слезами. Мы даже не наладили как следует связь с восьмой и девятой армиями... А с одиннадцатой так ее и совсем нет...

- У меня имеются точные сведения, Климент Ефремович, - сказал Буденный. - Белые в районе Батайска подготовили до семнадцати кавалерийских полков...

- Вот видите, товарищ начштаба, - укоризненно посмотрел Ворошилов на Черемисова. - Я говорил вам, что белые никогда не смирятся с мыслью отдать нам так просто Ростов, они будут драться за него жестоко. Вот мои слова оправдываются... Нам до зарезу нужны крепкие резервы... Сейчас буду телеграфировать лично товарищу Ленину... Семен Михайлович, а белые не отрежут кавдивизию Городовикова?

- Они, товарищ командующий, безусловно, попытаются это сделать, ответил Буденный. - Но им помешает половодье... Полая вода залила все низины, а у Батайска в особенности... Но все-таки опасность такая есть...

Ворошилов, заложив руки за спину, задумчиво прошелся по комнате. Подойдя к окну, побарабанил пальцами по стеклу.

- А это, если я не ошибаюсь, едет Ермаков, - кивнув на улицу, обернулся он к Буденному.

Буденный подошел к окну. По улице, утопая колесами в вязкой грязи, тащилась тачанка, запряженная парой сытых вороных лошадей. В тачанке сидело несколько мужчин, в том числе и Прохор.

- Да, это он, - подтвердил Буденный.

- Легок на помине, - сказал Ворошилов. - А я как раз о нем думал... Не перебросить ли, товарищ Буденный, нам его военкомом к Городовикову, в четвертую кавдивизию?.. Там сейчас нет комиссара. Мусинова отзывает ЦК партии.

- Кандидатура подходящая, - проговорил Буденный.

В комнату вошел тот же чубатый Никодим в красных штанах и доложил Ворошилову о приезде комиссара Ермакова и ростовских рабочих, которые просят незамедлительно их принять.

- Попроси войти, - распорядился Ворошилов.

Никодим широко открыл дверь.

- Командующий просит вас, - сказал он.

В комнату вошли Прохор, Виктор, Рюмшин и еще двое рабочих.

- Садитесь, товарищи! - пригласил Ворошилов, когда вошедшие представились и поздоровались.

- Мы к вам, товарищ Ворошилов, по важному делу, - начал говорить Рюмшин. - Нас к вам послали ростовские и батайские рабочие просить, чтобы вы быстрее занимали Батайск и Ростов... Рабочие Ростова и Батайска подготовились к восстанию. Как только ваши части заберут Батайск и будут подходить к Ростову, так сейчас же все рабочие, как один, поднимутся и с тыла начнут бить белых. Измучились мы, товарищи, при белых. Никакого житья нет. Сажают нашего брата в тюрьмы, бьют, вешают... Журычева казнили...

- Журычев погиб? - огорченно воскликнул Ворошилов. - Я его знал. Замечательный человек был... Как жалко!

- Погиб, товарищ Ворошилов, - вздохнул Рюмшин. - Разве ж он один только... Многие погибли. Сейчас вот перед нашим уходом сюда контрразведчики разгромили нашу подпольную типографию... Арестовали многих подпольных работников... Товарища Елену арестовали тоже...

- Кто это? - осведомился Ворошилов.

- Руководительница подпольной организации была Клара Боркова. Вместо Журычева мы ее выбрали... Боевая женщина, стойкая большевичка.

- Значит, вы нас хотите поддержать? - спросил Ворошилов. - Поднимете восстание?

- Беспременно, товарищ Ворошилов, - твердо сказал Рюмшин. - Уже все подготовлено, рабочие вооружились, ждут сигнала...

Начштаба торжествующе взглянул на Буденного, потом перевел взгляд на Ворошилова.

- Вы говорили, товарищ командующий, о резервах, - весело сказал он. Вот вам они. Это, пожалуй, похлеще всяких резервов будет.

Ворошилов спросил у Рюмшина:

- А сколько рабочих может принять участие в восстании?

- Все выступят, - сказал старый рабочий.

- "Все" меня не устраивает, - сказал Ворошилов. - "Все" - это неопределенное слово. "Все" - это и десять, и сто, и тысяча человек... А вот скажите мне, сколько?

- Можно мне сказать? - попросил слова Виктор.

- Пожалуйста, молодой человек, - разрешил Ворошилов.

- Ростово-Нахичеванский подпольный большевистский комитет, - сказал Виктор, - рассчитывает на выступление около пяти тысяч человек.

- Вы в этом уверены?

- Я в этом убежден, товарищ Ворошилов.

- Как же не уверены, - заговорил снова Рюмшин. - Уверены так же, как в самих себе... Рабочие слово свое сдержат. Не для насмешки ж нас сюда, к вам, послали. С какими трудностями мы сюда пробирались.

- А как вы через фронт белых прошли? - спросил Ворошилов.

- Восемьдесят человек нас шло, - стал рассказывать Рюмшин. - Все с оружием. Но прошли благополучно, один только раненый... Застава белых нас обстреляла...

- Дело очень серьезное, - сказал Ворошилов. - Один решить его я не могу. Подождите до вечера. Соберем Реввоенсовет армии, обсудим... А как вы будете возвращаться с нашим ответом в Ростов? Все восемьдесят человек снова пойдете или нет?

- Нет, - ответил Рюмшин. - Мы останемся пока с вами, а в Ростов с ответом пойдет вот товарищ Волков, - указал он на Виктора. - Ему поручено принести ответ... Дадим ему в помощь двух рабочих.

- Никодим! - крикнул Ворошилов. - Устрой товарищей на квартиру. До вечера! - попрощался он с рабочими. - Товарищи Буденный и Ермаков, останьтесь. Поговорим...

* * *

Но решить этот вопрос Ворошилову не удалось. В тот же день белогвардейцы повели ожесточенное наступление. О Ростове уже не приходилось думать. Надо было хотя бы пока что удержать занятые позиции.

XXVII

Солнце пробивалось сквозь черную тучу. На лугу паслось десятка полтора рыже-пестрых коров. Медленно переступая, они пощипывали молодую сочную траву, иногда задирая голову, призывно мычали. В чистом, влажном воздухе, то взмывая стрелой, то падая камнем, резвились, кувыркались звонкоголосые жаворонки. Тоненькое деревце с яркой листвой осыпала щебечущая, суетливо-жизнерадостная стая воробьев. Перескакивая с ветки на ветку на своих тоненьких ножках, подплясывая и трепыхая крылышками, маленькие забияки выводили свою несложную песню... Словно кем-то вдруг спугнутые, они срывались с деревца, с шумом исчезали и с таким же шумом возвращались.