Атомная крепость (Художник. И.Ефимов) - Иван Цацулин

— Из-за боязни ответного удара?

— Вот именно. И если благодаря бдительности людей там, в Советской России, мы не знаем, куда посылать наши самолеты с атомными бомбами, то у русских на случай ответного удара имеются точные координаты всех наших атомных заводов, реакторов, лабораторий. И не в результате шпионажа, нет!

— Мы сами раструбили, где у нас что находится, — угодливо заметил профессор.

— И это при истошных криках о «красном шпионаже»! — зло вскричал Прайс. — Ответный атомный удар со стороны Советского Союза — вот чего до коликов боятся наши стратеги! Итак, обратите внимание, Хиггинс, два важнейших, совершенно необходимых для атомного блица фактора у нас отсутствуют… Этот вот план нашего генштаба, — Прайс хлопнул ладонью по лежащим перед ним бумагам, — предусматривает полную блокаду Советского Союза, которая должна произойти немедленно после начала войны.

Но ведь это сейчас звучит до смешного архаично. Мы знаем, что фактическая блокада, которую мы давно уже применили к ряду стран, не только ничего не дала нам, но, наоборот, способствовала их укреплению. Это тоже бесспорно.

Следующий момент — применение атомного оружия против промышленности. У нас создалось было мнение, что стоит лишь на какую-либо страну сбросить соответствующее количество атомных бомб, и она не сможет уже сопротивляться. Эти соображения были приняты в расчет при разработке плана молниеносной войны. Однако, когда некоторое время спустя мы хладнокровно ознакомились с некоторыми данными, то убедились, что и тут у нас просчет. На Германию было сброшено такое количество бомб, которое по разрушительной мощи эквивалентно пятистам атомным бомбам. Производство основных военных материалов германскими заводами сократилось менее чем на три процента и продолжалось до тех пор, пока русские с востока, а мы с запада не ворвались на территорию Германии и не отняли у Гитлера заводы.

Немцы энергично пытались уничтожить английские заводы, но не добились существенного успеха. Не дали больших результатов и англо-американские воздушные налеты на промышленные районы Северной Италии. На последнем этапе войны наша авиация господствовала над Японией, однако мы так и не смогли помешать японцам строить самолеты.

Таковы факты, не считаться с которыми нельзя. Правда, мы могли бы попытаться подвергнуть массовому налету и разрушить или заразить радиоактивностью целый индустриальный район на территории противника… Допустим, нам удалось бы это сделать. Но ведь индустриальные центры Советов расположены слишком далеко от фронта возможных боев и нападение на них все равно не обеспечило бы нам победы.

Блицпланом был предусмотрен сокрушительный атомный удар по коммуникациям противника. Опыт прошлого как бы убеждает нас в первоочередной необходимости этого. Когда Гитлер вторгся в Польшу и начались военные действия, поляки понесли не очень ощутимые потери в живой силе, но они не смогли эффективно защищать свою страну не только потому, что Рыдз-Смиглы и Бек трусливо бежали, но и потому, что их железнодорожный транспорт, узловые железнодорожные станции были разрушены. Примерно такое же положение создалось и во время нападения немцев на Францию.

Изучая опыт прошлого, наши военные специалисты пришли к выводу, что атомная бомба будет весьма эффективна при нападении на транспорт. Но каждому здравомыслящему человеку ясно, что бомбить станции и порты атомными бомбами — такое расточительство, такая роскошь, которую мы вряд ли можем себе позволить. Тем более, что в наше время большое значение приобрели такие средства связи, как автомобильный и воздушный транспорт. Рассчитывать же на то, что нам удастся разбомбить все советские аэродромы и бензозаправочные колонки, было бы просто глупостью. И, наконец, имеются еще два обстоятельства, которые никак не способствуют нашей молниеносной атомной войне. Первое — атомное нападение на Советы вызовет, несомненно, ответные действия не только со стороны России, но и со стороны ряда государств Европы и Азии, дружественных или даже союзных России, которые понимают, что наша атомная война против Советов направлена в равной степени и против них. Второе обстоятельство — весьма трудно заранее определить политическое влияние такого рода войны на третьи страны.

И вот к тому времени, когда Чан Кайши бежал на Формозу, а в Пекине коммунисты провозгласили Китайскую Народную Республику, нашим стратегам пришлось окончательно признать невозможность проведения молниеносной атомной войны против Советов и садиться за составление другого оперативного плана, рассчитанного на то, что война будет затяжной и продлится по крайней мере два-три года.

Вот он лежит перед нами этот нынешний план разгрома Советского Союза, который считают непревзойденным шедевром нашего военного гения. Признайтесь, профессор Хиггинс, вы тоже высокого мнения об этом проекте!

— Я незнаком с ним в деталях, — ответил профессор.

— Не скромничайте, Хиггинс, с этим планом нашего генштаба хорошо знаком весь мир, — ведь о нем кричали генералы Омар Брэдли и Хойт Ванденберг, бывший министр авиации Стюарт Саймингтон, министр национальной обороны Луис Джонсон, командующие войсками Атлантического союза генералы Грюнтер, Норстэд. Наша новая стратегия была раскрыта в публичных заявлениях и на заседаниях различных комиссий конгресса, в печати. Правда, каждый раз речь шла о каких-то частностях, но объединить все эти сведения в единое целое для того, чтобы получить четкое представление о новом плане в целом, не представляет особого труда. Да мы и не хотели скрывать наличия у нас такого плана по той же самой причине, по которой мы подняли такой шум, что в большом количестве производим атомные бомбы. В тайне хранятся лишь подробности: численность войск, типы оружия, тактика. Между нами говоря, Хиггинс, я не думаю, чтобы и это представляло такую уж большую тайну для русских… Но нас с вами сейчас интересует новый план разгрома России, разработанный стратегами из Вашингтона, наш, так сказать, «план Барбаросса».

Прайс принялся ходить по кабинету. Хиггинс настороженно следил за ним глазами. Гейм и Финчли слушали затаив дыхание.

— Итак, разберемся в этом новом плане наших горе-стратегов, — заговорил Прайс. — Теперь ведение войны разбито на три этапа. Первый — внезапная бомбардировка России атомными и водородными бомбами. Другими словами, то, что прежде мыслилось как самостоятельная блицвойна, теперь является лишь первым этапом военных действий с нашей стороны. Второй этап — сковывающие операции с использованием войск наших союзников в Европе. Третий — комбинированное наступление через Европу на Восток и вторжение на территорию Советского Союза.