Форма жизни - Андрей Ливадный

— В ангаре есть охрана? — тихо спросил андроид. Он не ослабил давления на горло Толмачева, и тот смог лишь судорожно кивнуть.

— Сколько и где?

Анатолий соображал на удивление быстро. Он никогда не отличался выдающейся храбростью или корпоративным патриотизмом, поэтому разжал два пальца и, хрипя, указал ими в нужном направлении.

Онжилай отложил автомат, аккуратно и тихо, так, чтобы он не звякнул о металлический пол рубки, и достал из-за отворота истрепанного костюма автоматический «стайгер» с навернутым глушителем.

В проеме технического люка появилась голова, а затем и плечи Диброва.

— Видеонаблюдение за ангаром? — шепотом напомнил он андроиду.

Тот вопросительно посмотрел на Толмачева.

— У… мониторов… в технической… комнате… никого… нет… — просипел Анатолий, когда робот чуть ослабил давление пальцев на его кадык.

— Ты труп, если солгал, — спокойно предупредил его Онжилай, резким движением поднимаясь с пола.

Два приглушенных хлопка и сдавленный стон слились в один звук.

Дибров с автоматом в руках уже соскользнул по серебрящейся обшивке штурмовика, вызвав столбняк у четверых техников.

— Всем поднять руки! — приказал он. — К стене ангара, живо!

В недрах штурмовика послышался ноющий звук — это поднимался резервный пилот-ложемент с пристегнутой к нему полузадохнувшейся Мари…

В технической комнате, о которой упомянул Толмачев, стало тесно, когда туда ввели четверых его помощников.

— Всем снять спецкостюмы, — приказал Онжилай. — Отказ от сотрудничества карается смертью, — предупредил он.

Дибров, покосившись на него, подумал в этот миг: играет Онжилай на их страхе, или он и впрямь спокойно перестреляет техников в случае попытки сопротивления?

Глаза Онжи — холодные, льдистые — подсказывали: «Да, я убью. У меня своя философия жизни, капитан Дибров. Те двое, что лежат сейчас на краю посадочной плиты, были такими же, как я».

Андрей перевел взгляд на Мари. Она в этот миг освобождалась от стеснявшего движения скафандра. Ее взгляд был усталым и равнодушным — видно, настал предел ее выносливости и теперь события начинали скользить мимо Мари, едва осознаваемые ею.

Отдельно от всех стоял Толмачев, которому никто не приказал раздеваться. Гоум лишь снял с его головы мягкий защитный шлем, чтобы видеть лицо собеседника. Он жестом попросил Андрея не вмешиваться и отвел главного инженера корпорации в относительно свободный угол помещения.

Некоторое время в помещении был слышен лишь шелест снимаемых защитных костюмов, потом из того угла, где уединились Анатолий с Френком, раздалось бессвязное восклицание, заставившее Диброва и Онжилая обернуться.

Неизвестно, какие доводы приводил своему бывшему подчиненному Лаймер, но Анатолий отшатнулся от него, уже нимало не заботясь о собственной жизни и предложенной Онжилаем схеме субординации.

— Нет… Этого не может быть… — шептали его побелевшие губы. — Френк… Я… Я не верю тебе…

— Посмотри на нее! — повысив голос, произнес андроид, жестом остановив Онжилая. — Посмотри и скажи, ты узнаешь ее?

Мари в этот момент закончила расстегивать крепления, и скафандр ополз к ее ногам, словно сброшенная шкура.

— Здравствуйте, Анатолий Владимирович, — негромко произнесла она, поворачиваясь к Толмачеву. — Он не лжет, в механическом теле действительно живет разум моего отца, Френка Лаймера. Мне тоже было нелегко признать этот факт.

— Мари… — потрясенно произнес Анатолий, глядя на нее, как смотрят на выходца с того света. — Весь мир сошел с ума… — упавшим голосом добавил он, переводя полубезумный взгляд на Френка.

— А ты не догадался об этом, когда на борт «Европы» доставили первую партию инфицированных дройдов? — со злой иронией в голосе спросил Онжилай. — Блин, что за люди, Дибров? — Он обернулся к Андрею. — Их тычут носом в голые факты, а они еще всплескивают руками — нет, не может быть!

Презрительный комментарий наемника заставил Толмачева повернуть голову. За головокружительностью событий он не успел толком разглядеть всех лиц и теперь испытал еще одно потрясение.

— Морриган?

Онжилай криво усмехнулся.

— Ты знаешь его, Анатолий? — живо встрепенулся Френк.

— Встречались в кабинете фон Брауна.

— Можно подумать, что это мое настоящее имя, — буркнул Онжилай, отворачиваясь.

— Ладно, — подытожил Френк, возвращая себе утерянную на миг инициативу. — Анатолий, я в двух словах обрисовал тебе суть проблем. Веришь ты в изложенное мной или нет — твое дело, но ответ должен быть немедленным — ты с нами или нет?

Толмачев бессильно опустил руки.

— У меня есть выбор? — спустя несколько секунд спросил он.

— Есть, — обнадежил его Онжилай. — Либо ты умираешь сейчас, либо потом. Я бы на твоем месте выбрал последнее, потому что «потом» — понятие растяжимое.

— Что я должен буду делать?

— Доставить нас к Скрягину, это ведь он руководил операцией в ангаре?

— Да.

— Упертый болван, — дал внезапную характеристику Онжилай. — Я работал с ним однажды. Мир, оказывается, тесен, и у господа бога есть конкретное имя…

— Я не понимаю, как смогу вам помочь, — попытался уйти в глухую защиту Толмачев. — Вы убили двух охранников и…

— Их убили не мы. Их убила внезапно вырвавшаяся в среду ангара инфекция. Я знаю Скрягина — он спец только в выламывании костей у своих оппонентов, об остальном он имеет весьма поверхностное представление. Ну а тебе, Анатолий, даже не надо будет напрягаться, чтобы изобразить испуг, — мгновенно предложил свой план действий Онжилай. — Допустим, ты обнаружил на борту штурмовика нечто очень важное, но попутно был вынужден ретироваться из ангара, — развил он свою мысль, глядя на бледного как мел Толмачева. — Двум парням не повезло — на них не было защитных костюмов. Вполне съедобная для Скрягина версия. Нам нужно овладеть центрами управления «Европы» и освободить Столетова, чтобы Скрягин и его парни не имели на руках ни единого козыря в возможной торговле с нами. Действовать надо стремительно и без идиотских всплесков руками, иначе мы очень быстро превратимся в трупы. Насколько я знаю Скрягина, он не станет мучительно размышлять над этической окраской своих действий, и в этом его неоспоримое преимущество, — завершил свой монолог Онжилай.

— Разумно, — согласился с ним Дибров. — Нужно переодеться. Онжи, свяжи техников, а ты, — он обернулся к Толмачеву, — подумай, что может заинтересовать Скрягина настолько, чтобы он прервал допрос пилота ради встречи с тобой.