Казнить нельзя помиловать - Шохом Дас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда я обследовал Кая в офисе его солиситора в Ковентри, мой пациент – тощий, долговязый, с кудрявыми волосами – явно очень нервничал. Он пришел в футболке и совершенно вымок под дождем, так что всю беседу дрожал и потирал руки. Его привез на машине и сопровождал на обследовании младший брат – по-видимому, не по своей воле, поскольку оторвал взгляд от телефона всего дважды, в первый раз – когда я вошел в большой конференц-зал.
Когда я углубился в прошлое Кая, оказалось, что у него и правда есть признаки сниженного функционирования, что опять же говорило в пользу расстройства обучения. Было установлено, что он не может распоряжаться своими деньгами, и к нему потребовалось приставить куратора из бригады защиты финансов, который выделял ему недельный бюджет. Специалисты по защите финансов обеспечивают юридическую защиту по особой доверенности людям, которые неспособны самостоятельно следить за своими деньгами и, как полагают, могут стать жертвами финансового абьюза. Примерно за месяц до этого я делал для своего канала выпуск об опеке над Бритни Спирс и сравнивал там американскую и британскую правовую систему, поэтому хорошо знал законодательство в этой области. Такие защитные меры в случае Кая были приняты, по-видимому, после того, как некоторые люди, в том числе его родная мать, злоупотребили его доверием и забрали у него крупные суммы денег, хотя обсуждать это со мной он не захотел. А от его брата, поднявшего глаза от телефона во второй и последний раз, я дождался только неопределенного жеста. Судя по обрывочной документации, Каю, по-видимому, было трудно распределять деньги по разным статьям бюджета, и раньше он тратил все деньги на сигареты и видеоигры, и у него не оставалось на еду. Кроме того, Кай не сумел научиться водить машину. Однако, несмотря на это, было много других областей, где у него не было никаких сложностей с функционированием и где он был в некоторой степени независим: он мог самостоятельно ездить по окрестностям в гости к родным и близким, сам готовил себе еду и делал необходимые покупки. Обычно, когда у человека заметное расстройство обучения, ему трудно удержаться на работе. Кай работал столяром, правда, в предприятии своего отца, так что вполне вероятно, что работу он получил по блату, а не благодаря профессиональному мастерству. Мне стало интересно, не говорит ли о сниженном интеллекте выбор одежды: Кай оделся так, словно лето было в разгаре, а его брат облачился в просторный макинтош, который весь блестел от дождя и с которого первые 15 минут мерно капало на ковер в конференц-зале. 10 лет назад, в 19 лет, Кай, по-видимому, под давлением обстоятельств съехался со своей 17-летней подружкой, которая от него забеременела. У них родился ребенок, и вскоре они расстались, хотя Кай по-прежнему участвовал в жизни ребенка. Преступное прошлое Кая было совершенно непримечательным – один раз арест за мелкое хулиганство в нетрезвом виде, попытка ограбления в раннем подростковом возрасте.
Объяснения, которые Кай дал по поводу предъявленных ему обвинений, были неправдоподобными и указывали на несколько сниженный интеллект. Он утверждал, что один его друг взял его телефон и взломал аккаунт на фейсбуке, и он-то и посылал все эти сообщения сексуального характера (повторяю, с такими друзьями никакие враги не нужны). Когда я спросил Кая, зачем он поехал на станцию техобслуживания, он ответил, что тот же самый друг попросил купить ему зарядное устройство для телефона в определенном магазине в тех краях. Я немного знаю о станциях техобслуживания, и там редко продают нишевые товары (разве что какое-нибудь печенье в пачках, за которое дерут втридорога). Кай утверждал, что и не подозревал о своей вопиюще непристойной переписке в фейсбуке, пока ему не предъявили обвинения.
Я отметил, что во время беседы Кай иногда делал странные утверждения, а в его рассказе были противоречия. Причем дело касалось областей, в которых ему не было никакого смысла лгать – например, сначала он сказал мне, что живет с бывшей подружкой, потом – с друзьями, хотя у него была собственная социальная квартира. Потом он сказал, что живет с родителями. Я снова задумался, не виновато ли в этом расстройство обучения. Когда я спросил Кая про его предыдущую попытку ограбления, он сказал, что один раз «позаимствовал» ключи отцовского начальника, чтобы попасть к себе домой. Я спросил, как так вышло, что его дверь открывалась ключами начальника, и он пожал плечами и ответил, что это было просто совпадение.
По истории болезни складывалось впечатление, что Кай никогда не проходил официального теста на уровень интеллекта, который однозначно позволил бы диагностировать расстройство обучения. Такого рода оценки лежат вне моей области профессиональных знаний, обычно их проводит опытный квалифицированный психолог. Я знал, что суд не станет из-за этого откладывать заседание, поскольку при нынешних очередях дожидаться теста пришлось бы год, а то и больше. Некоторые мои коллеги воздержались бы от диагноза без результатов теста. Но суду это не помогло бы. Поэтому я тщательно взвесил все улики, сосредоточившись на функционировании Кая, которое было неоднородным. Я сделал вывод, что по совокупности обстоятельств у Кая, по-видимому, есть легкое расстройство обучения, хотя утверждать с уверенностью я не могу. Я исключил все другие диагнозы – и личностное расстройство, и проблемы с алкоголем и наркотиками. Кроме того, я решил, что Кай может участвовать в судебном процессе, несмотря на свою до смешного неправдоподобную версию событий.
Солиситоры, которые заказали мне обследование, спросили, сформировалась ли у Кая mens rea относительно его преступления. Это латинское выражение, в буквальном переводе «виновный разум», означает волю к преступлению – ситуацию, когда виновный нарушает закон преднамеренно и заведомо. Это относится к большинству преступлений, но не ко всем. Например, чтобы превысить скорость, не обязательно знать, каковы ее ограничения, поэтому незнание здесь не освобождает от ответственности (и я готов это подтвердить, поскольку безуспешно оспаривал множество штрафов, пытаясь сослаться на незнание). Я особо указал в отчете, что как психиатр не имею права высказывать мнение, действительно ли Кай действовал исходя из mens rea (это вопрос юридический, и решение выносит исключительно суд), но могу лишь заключить, влияло ли расстройство обучение на его
