Радуга взаимности - Оксана Кирсанова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Олеся любила такие моменты. Сейчас они были вдвоем, внутри одного помещения, дышали одним воздухом и находились в одном энергетическом поле. Приближались длинные летние каникулы, Олеся понимала – впереди долгая разлука, почти три месяца, поэтому сейчас ловила каждый миг, чтобы побыть с Павлом Ивановичем. Было приятно, сладостно-томительно и одновременно спокойно находится рядом с ним, даже не вместе, просто рядом.
За дверью послышались шаги, и в класс вошла учительница физики, Марина Ивановна. Всегда выглядевшая с иголочки, с длинными, красиво накрашенными ногтями, непременно на каблуках-шпильках, она вызывала восторг у старшеклассниц и желание подражать этой непоколебимой уверенности и стилю. С учениками она общалась свободно, не сказать, что всегда справедливо (были у нее свои любимчики), но в целом ученики любили и уважали Марину Ивановну за способность преподнести сложный материал интересно, жизненно, без напускной важности и критики бестолковых детских голов.
– Паша, я смотрю твои тоже закончили уборку. Что-то я устала от их оголтелой суеты. Как в начальных классах учителя работают, не понимаю, там же такой бедлам каждый день!
Марина Ивановна не заметила Олесю, обратив свой взор сразу в дальний угол класса, на Павла Ивановича.
– Да, вот только Олеся мне помогает, остальные разбежались по домам, – кивком указав на девушку ответил Павел Иванович.
Марина Ивановна обернулась.
– Ой, Олеся, извини, я тебе и не заметила. Притаилась как мышка. Ну тогда не буду вам мешать своими разговорами. Зайду попозже, – с хитрецой и легкой доброй ухмылкой произнесла она, направившись к двери.
Олеся заканчивала работу. Передавая готовую стопку Павлу Ивановичу, она почувствовала прикосновение его рук к своим и поняла, что это было не случайно. Он намеренно дотронулся до ее пальцев, однако длилось все это не более двух секунд.
– Большое спасибо, Олеся, ты мне очень помогла.
– Не за что, ПалИваныч.
Она взяла сумку и, попрощавшись, вышла из класса. Ее переполнял восторг и чувство единения с любимым. Ей хотелось остаться и сделать еще что-нибудь, но повода для этого больше не было.
Павел проводил глазами Олесю и упрекнул себя в малодушии. Опять он позволил себе больше, чем того требуют приличия. Придумал историю с печатями, хотя до экзаменов еще почти месяц, сам бы поставил. Он знал, что Олеся отзовется на его просьбу, так и случилось. Вообще он редко когда ошибался. Опыт взрослого человека подсказывал ему возможные варианты развития событий, однако подростковое чувство влюбленности вносило коррективы в его планы. Он хотел поговорить с Олесей, честно признаться во всем и попросить ее забыть такую бесперспективную любовь, для ее же блага. Но не сумел. Не захотел лишать себя удовольствия видеть влюбленные голубые глаза, устремленные на него с неиссякаемым обожанием и преданностью. «Я понял вдруг простую вещь, мне будет трудно с ней проститься…», – в голове Павла сами собой прозвучали слова «Ночной птицы».
Май 1996 г.
Шли последние дни мая. Погода стояла, на удивление, теплая и летняя. Кое-где еще цвела сирень, но ее аромат уже начинал смешиваться с запахом чубушника, по-простому – жасмина. Клумбы пестрили разноцветными бегониями и петуниями, пришедшими на смену тюльпанам. В парке с наступлением сумерек, то тут, то там раздавались соловьиные трели. В долинах вошла в цвет купальница; недалеко от берега, из воды робко показывались стебли желтой кубышки с маленькими, пока еще зелеными, круглыми тугими бутонами.
В городе пахло масляной краской от вновь выкрашенных заборов, свежим, горячим асфальтом и тополиными почками – липкие и смоляные, они прилипали к ботинкам, лапам животных и служили источником постоянной заботы для автомобилистов.
В школах началась экзаменационная пора. Первыми сдавали экзамены восьмые и десятые классы, пока выпускники усиленно готовились к традиционному первоиюньскому сочинению. По утрам в коридорах и классах царило колоссальное эмоциональное напряжение, к обеду сменяемое радостными воплями и возгласами в стиле «ух, пронесло!».
10 «Б» сегодня сдавал химию как промежуточный обязательный предмет для перевода в одиннадцатый класс. Экзамен проходил в их родном кабинете, в составе комиссии, кроме Павла Ивановича, дети увидели два знакомых учителя: биологии и географии. Елена Николаевна была сегодня особенно нарядна, пребывала в прекрасном расположении духа и то и дело что-то шептала Павлу Ивановичу на ушко, так, что наблюдавшая за этим Олеся физически ощущала, как звуковые волны достигают кожи Павла и обжигают его горячим дыханием волнующих слов. Олеся ревновала, Павел красовался. «Кто я такая, чтобы мечтать о нем? Что я могу ему дать? Несмышленая, неопытная малолетка. А она женщина, вон как кокетничает с ним, глядишь, совсем забудет зачем сюда пришла и где находится. Впрочем, не мое это дело».
Олеся пошла отвечать первой, живо и бойко рассказала две темы и вернулась на свое место, не услышав ни одного дополнительного вопроса. Ее мысли были еще на экзамене: «Как хорошо, что попался легкий билет! Один из тех, по которым даже готовиться не нужно, знания были загружены в голову еще во время учебного года и аккуратно разложены по полочкам мозга. Требовалось открыть правильный ящик и вот он, ответ на вопрос готов. В общем, повезло! Зря волновалась. Если бы еще не эта Елена Николаевна… Ух. Что же она так липнет-то к нему? Ха. А сама-то ты хороша. Да уж… Она по крайней мере взрослая женщина и точно знает, чего хочет от мужчины. А он ее не боится, потому что тоже знает, что она взрослая женщина и готова сама отвечать за свои желания и поступки. Все. Достаточно. Пора заканчивать самобичевание».
Олеся собиралась сдать плакат (наглядный материал для ответа, который учитель выдал вместе с вытянутым билетом) и выйти из класса, ожидать результаты экзамена в коридоре. Плакат был большой, формата А0, и никак не хотел аккуратно сворачиваться. Закончив это занятие, Олеся зашла в лаборантскую, собираясь оставить сверток на стеллаже. Ей навстречу вышел учитель. «Как он сюда попал, в классе же был? – удивленно подумала она, наверное прошел, пока я с плакатом возилась».
– Поменьше эмоций. Личных, – учитель отчетливо выделил последнее слово, произнеся его по слогам.
Олеся оторопела. В тишине маленькой комнаты голос прогремел грубо и отчужденно, застал врасплох и перевернул все с ног на голову. Ее как будто ударили пыльным мешком по голове. Вроде и не больно, но ты стоишь весь в пыли, глаза начинают слезиться, тебе хочется чихать и поскорее смыть с себя всю эту грязь.
– Я…я не могу…
