Код любви - Максимилиана Моррель

Его тонкие пальцы обвили мою ладонь. Я уже почти в раю! Отвечаю, отвечаю на его пожатие. Ну теперь, сейчас, дай свои губы, уже пора. От возмущения я сейчас затопаю ногами!

– Не желаете выпить чашку кофе?

Вздохнула:

– Желаю.

Плавный жест рукой:

– Вот мой дом.

Сердце чуть не выпрыгнуло от радости. С удовольствием! Я должна была догадаться. Сразу. Крытая испанская галерея, правое крыло в стиле эпохи Тюдоров, увитое плющом и диким виноградом. Полная мешанина. В его духе. Заходим в полутемную гостиную. Кошка! Ласково трется о ноги хозяина. И это дом полицейского! А где пустые коробки из-под пиццы, неоплаченные счета, грязный носок на спинке кресла? Идеальная чистота и роскошь в обстановке. Стол, диван, камин – все подлинное, старинное, дорогое.

– У вас очень уютно. Откуда все это?

– Я, как скупой рыцарь, храню добро, накопленное десятилетиями.

Как же ему нравится казаться загадочным и непредсказуемым! Ты любишь производить впечатление, Морис Балантен. Удалось. Ведь со мной это сделать проще простого. А это что, кухня?

Необыкновенное сочетание старины и современной техники! Сунула нос в баночку. Ого! Отличный кофе. Один из самых дорогих сортов в мире. Ты себя ужасно балуешь! Аромат свежесваренного напитка защекотал ноздри. Если он достанет еще и чашечки севрского фарфора – я упаду. Мейсенский! Все равно падаю!

– Пить будем в гостиной или в спальне?

– В спальне.

Из гостиной несколько ступеней вверх. Спальня превзошла все мои ожидания. Может быть, это музей? Задрапированная дверь.

– Там ванна?

Очередной кивок. Ставлю свою чашку на столик возле кровати и не спеша направляюсь в ванную комнату.

Всего пять минут под душем. Есть еще возможность отступить, Гленда. Верх легкомыслия оказаться в постели мужчины, с которым знакома всего несколько часов. Пусть даже такого привлекательного. Но он еще и умен. Когда два умных человека хотят доставить друг другу удовольствие, то они постараются. А если мы оба не получим, чего хотим, то утром за завтраком сумеем сгладить неловкость и расстанемся просто как хорошие знакомые. Не буду себя критиковать на этот раз. Посмотрю трезво. Фигура женственная, руки красивые, ноги длинные и стройные, живот плоский, грудь высокая. Талия могла бы быть поуже, а шея… Да, не Нефертити! Прекрати, Гленда, и талия, и шея в порядке. Кожа почти шелковая. Я просто проскользнула в рубашку. Вперед, красотка, ты хотела незабываемой ночи! А где же зеркало? Да бог с ним. Открываю дверь. Интересно, я ахнула про себя или все-таки вырвалось? Нельзя такое тело прятать под одеждой! Просто замерла на пороге. Он прекрасно знает, как хорош. И не просто лежит. Я бы сказала, возлежит на постели. И абсолютно раздет. Никакой позы и никакой дурацкой стыдливости. Плечи, талия, бедра, ноги – эталон красоты! Совершенство, без всякого «мистер». Я откровенно любуюсь им.

– Сожалею, что я не художник, Морис.

Можно ли до тебя дотронуться? От одной только улыбки можно сойти с ума. А целовать его тоже должна первая? Призывно протянул руку. Иду! Губы на вкус именно такие, как я представляла. Сладко-терпкий поцелуй, крепкий и ласковый одновременно. Тонкие пальцы нежно прикоснулись к моему лицу. Наслаждаюсь! Он знает, чего и как я хочу. Едва заметное движение – и шелк рубашки соскальзывает с тела. В темных глазах огромное, бесконечное желание. Они блестят, как два черных агата, я сделаю так, чтобы они загорелись всепоглощающим огнем. Пусть мы оба сгорим в нем! Бла-жен-ство! Не-бы-тие!

Я очнулась или все еще на небесах? Его ноготок неслышно щекочет мое тело. Ты изучаешь или рассматриваешь меня, не пойму. Взгляд теплый, мягкий и задумчивый.

– Мне удалось сделать тебя счастливым, хоть ненадолго?

– Как недостаточно мимолетного наслаждения! Хочу всего, сразу, навсегда.

– Морис, счастье так же мимолетно, как наша жизнь!

– Наивное дитя! Ты еще так мало понимаешь в этом. У меня впереди безграничность. Я устал размениваться по мелочам. Сомнения – давно забытое удовольствие. Теперь мне необходимо понимание. Не сочувствие. Не жалость. Единственная мечта, которую я не могу удовлетворить по собственной воле. Дайте мне возможность забыть, кто я есть, и я стану счастливым.

Надеюсь, он это не серьезно? Приподнявшись на локте, стараюсь заглянуть в лицо. Слава Богу, в нем ни тоски, ни обреченной усталости. Лишь легкая грусть, а еще больше – благостная удовлетворенность. Не понимаю. Это не я дитя, а ты. Я говорила о сексе, о постели. Чтобы понять человека, иногда всей жизни не хватит, но я могу попробовать. Перебираю пальцами жесткие кудри волос, глажу лицо. Какая прохладная кожа! С какой неподдельной искренностью отозвался на ласки!

– Секс давно перестал иметь для меня первостепенное значение. Премудрости этой науки я в совершенстве постиг еще сто лет назад. Затащить женщину в постель не главная задача. Еще года два, максимум три, и я уеду отсюда.

Как успокаивают и расслабляют прикосновения его рук!

– Не знаю, как ты, а я устала. Обними меня, хочу сладко заснуть у тебя на плече.

Последнее, что еще успеваю услышать, – бархатную мелодичность голоса:

– Спи, звезда моя!

Ах, какое дивное утро! Морис, где ты? Наверное, ушел по делам. Как чудесно потянуться на этой роскошной кровати! Мое тело продолжает петь. Как волшебная скрипка или флейта. Или другой инструмент, на котором виртуоз играл свои чарующие мелодии. Мой милый Морис, ты настоящий музыкант. Легко касался струн и клавиш – какая музыка любовь! Если бы ты сейчас был рядом, я бы призналась в своем чувстве. Гленда, стоп! Еще и сутки не прошли, как ты приехала в Дак-Сити. С чего ты взяла, что нужна ему? Но ведь ему тоже было хорошо! Я слышала, как бьется его сердце. Он даже застонал несколько раз. Я чувствовала его голод. Опять это слово! Могу поспорить, Морис, что у тебя тоже давно никого не было. Подожди-ка, при всем его «столетнем опыте» он даже не спросил, предохраняюсь ли я. Ну и промах, дорогой! Я-то точно обо всем забыла. Ну и что? Вот от этого мужчины я хотела бы иметь ребенка. Гленда, тормозни, это даже не озорство, а самая настоящая наглость с твоей стороны. Плевать! Зато какая дочка у нас может родиться! Что-то он говорил, что не хочет случайных разовых связей, а хочет понимания. Это что, я смеюсь на весь дом? Да я же чемпион по пониманию!

Раздвину шторы, надо впустить сюда хоть немного солнца. За деревьями ты явно не ухаживаешь. Такая густая листва! В комнате все равно темновато. Интересно, что с моей сорочкой? Лямки разрезаны, точно бритвой. Да бог с ней! Я совсем одна в доме, только кот спит, свернувшись клубочком. Вдруг Морис сейчас вернется, а я разгуливаю голышом. Просто шикарная обстановка! А здесь что? Библиотека. Такого я еще не видела! Какие раритеты! Отсюда можно не вылезать всю жизнь. Приятно, и мои книги аккуратной стопочкой на столе. Все, кроме последней. Хорошо! Нет, я хотела бы жить с этим человеком. И вообще… Тихий, спокойный, уютный, безопасный городок. С удовольствием привезла бы сюда Рея. Правда, есть одно большое – НО. Мне мало только понимания. Я хочу, чтобы ты любил меня, Морис. А не позавтракать ли мне? Интересно, холодильник здесь только для украшения? Он вообще отключен! Ну что ж, придется обойтись одним кофе. Кажется, он здесь. Ни хлеба, ни крекеров, даже сахара нет. Посуды и той нет, только кофейный сервиз. Ах, какой потрясающий аромат! Что-то еще в этом доме не так! Картины! Конечно, я не эксперт, но уверена, что это подлинники. Дали, Валеджо, Иероним Босх? И ни одного зеркала! Так не бывает. Даже в ванной! Точно! Ни парфюма, ни бритвенных принадлежностей. И это у такого изысканного мужчины. Шампунь. Мыло. Ничем не пахнет. Да простится мне мое любопытство, но я заберусь в гардероб. Фотографий тоже нет… Держите меня все, кто есть! Никого нет. Четыре фрака? Черный, белый, голубой. Красненький! Сюртуки… Камзолы… Этот вообще расшит золотом. Мой гардероб на этом фоне выглядит бледненько. Костюм от… Армани. Гуччи, Кевин Кляйн… Рубашек, похоже, штук пятьдесят, не меньше, от ультрасовременных до… А это что на манжетах? Брюссельское кружево. Браво, Морис! Целое состояние на тряпки! Обувь, разумеется, от ботфортов до кроссовок. Как бы мне вернуть глаза со лба на место? Все, больше не буду лазить нигде, все равно я ничего не пойму. Ты по-прежнему человек-загадка, Морис Балантен. Пора идти.