Подари мне себя (СИ) - Франц Анастасия

Всё же я квалифицированная медсестра, и от меня очень часто зависит жизнь человека.

— Ничего. Просто показалось, — отмахиваюсь от друзей.

Издалека вижу подъезжающую машину — такси. По номерам понимаю, что приехали за мной. Отлично. Не пришлось долго ждать, как это обычно бывает в праздники.

Приеду домой и завалюсь спать. Успею нормально выспаться, отдохнуть, пусть даже не так много времени у меня есть на сон. Но всё же оно у меня есть.

— Это за мной.

Друзья все вместе тут же подходят ко мне, и мы крепко обнимаемся.

— Не пропадай, Ярославская, — говорит Миша. — Ждём тебя у нас с Мариной в гости на рождественские праздники.

Я киваю и втайне надеюсь, что в этот день у меня всё же получится встретиться с четой Беловых. И отдохнуть нормально, а не как сегодня — всего пару часов. Но даже это придало мне немало сил, потому как в каждом слове и объятиях друзей я чувствую их поддержку и веру в меня.

— Я постараюсь, но сами понимаете: обещать ничего не могу, — легко улыбаюсь и, поцеловав каждого в щёчку и крепко обняв, делаю шаг к машине, которая меня ждёт.

— Сонь, — окликает в последнюю секунду меня Света, когда я уже подошла к машине и открыла заднюю дверь.

Я оборачиваюсь и вопросительно на неё смотрю. Светлитская подходит ко мне.

— Ты сегодня последний день дежуришь? — спрашивает.

— Вообще да. Но ты же знаешь, что Шестинский может вновь оставить меня на дежурстве. И тут я ничего не смогу сделать. Он мой начальник, а я лишь его подчинённая, — пожимаю плечами.

— Тебе бы поговорить с вышестоящим начальством. Я тебе говорила это ещё несколько дней назад — это ненормально, — возмущается подруга, хмуро на меня смотря. — Его нужно приструнить.

— Нет. Это не выход, Свет, — качаю головой. — Да и у него дружеские отношения с начальством. И если я всё же расскажу, что этот друг и подчинённый творит, — а это будет означать нажаловаться, что меня, бедную и несчастную, терроризирует начальник, — то вполне могут уволить меня и даже разбираться не станут, что и как. Поверят ему — тому, кто работает уже не первый год, и у которого не было ни одной ошибки. А не мне — той, кто и года не проработал, хоть я и лучшая в отделении.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я понимаю. А если уйти?

Я много раз об этом думала. Но только в этой клинике я смогу получить столько знаний и опыта. Что я и сказала подруге. Та только покачала головой. Мы обе понимали, что выхода у меня нет. Только надеяться, что Шестинский наконец отстанет от меня, когда поймёт, что никаких шансов у него на меня нет и никогда не будет.

— Хорошо. Ты мне тогда завтра набери, как проснёшься.

Я киваю, давая обещание подруге, что позвоню, и в последний раз прощаюсь с друзьями, сажусь в машину. Называю свой адрес, и автомобиль трогается с места.

Я прикрываю глаза, откидывая голову назад. Посидели мы хорошо, встретив новый год, хоть и к его началу я слегка припоздала.

В голове тут же вспыхивает момент в лифте. Как меня успокаивал молодой незнакомый человек, отгоняя от меня страх и панику. Как его голос обволакивал, успокаивал — всё для того, чтобы я пришла в себя и посмотрела в его глаза.

Серо-голубые омуты. Как грозовое небо. Шторм над океаном. Я смотрела и погружалась всё глубже и глубже, не замечая того, что находится вокруг нас. Забывая про свой страх, панику — про свою болезнь.

И поцелуй. В котором была нежность… трепет… лёгкость…

Это просто касание холодных губ незнакомца к моим. Но… я до сих пор чувствую его вкус на своих губах.

Делаю глубокий вдох, и пальцы сами по себе тянутся к губам.

Просто касание, а я до сих пор помню его…

Домой захожу уже через каких-то полчаса. Снимаю белый пуховик, сапоги, вешаю верхнюю одежду на вешалку и, на ходу раздеваясь, направляюсь в свою спальню. Мне просто нужно отдохнуть. Глаза сами собой закрываются. Прийти в себя — и с новыми силами на работу.

Раздевшись до белья, забралась в мягкую и тёплую постель. Свернулась калачиком, накрывшись сверху одеялом. Носом зарылась в подушку. В голове поставила заметку, что утром нужно набрать родителям, пусть даже я им и набирала — поздравляла их — как только зашла в квартиру к друзьям.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я прикрыла глаза, погружаясь в сон.

Тогда я ещё не знала, что моя жизнь уже никогда не будет прежней. Как бы это банально ни звучало.

Глава 8

Соня

Дежурство прошло, как ни странно, достаточно неплохо. Никаких аварий, операций, и жирный плюс был в том, что завотделением не было сегодня, что не могло меня не радовать. Всё же видеть его в первый день нового года и портить этим себе настроение мне ой как не хотелось. Но в этот раз удача была на моей стороне — его не было и не предвиделось.

В душе зародилась надежда, что Герман Витальевич наконец всё понял и отстал от меня. А в голове сразу проскользнула мысль о том, что новый год начался у меня достаточно хорошо. Я бы даже сказала, очень хорошо. И не хотелось, чтобы его портили отвратительные люди в виде заведующего отделением.

Вечером после дежурства, когда я уже собиралась уходить из клиники после сдачи поста, который принимала Даша, мне позвонила Ленка Канаева. Коллега предложила встретиться и где-нибудь посидеть, поговорить. Отметить Новый год.

Я была не против. Поэтому мы договорились встретиться через полчаса в уютном небольшом кафе недалеко от нашего места работы. Что было хорошо и для меня, и для подруги.

Выйдя из клиники, я глубоко вдохнула, впуская в лёгкие свежий морозный воздух. Небо ещё было довольно ясным, но приближающиеся сумерки уже начали окрашивать его в серый цвет. Я направилась в сторону кафе.

Пришла я раньше Лены, которая, видимо, застряла в пробке. Но время у меня было — я никуда не спешила, дома всё равно никто меня не ждёт. Возле меня возник официант, но я не стала ничего заказывать, а попросила его подойти позже, когда придёт подруга.

Канаева пришла через десять минут после меня.

— Привет, — подалась ко мне, чмокнув меня в щёчку.

— Привет, — ответила ей с улыбкой на лице. — Опять пробки?

К нам снова подошёл официант. Я заказала себе чёрный крепкий кофе, а Канаева — ягодный чай и какой-то десерт. А как только молодой человек ушёл, направила всё своё внимание на меня.

— Да, — ответила девушка на мой вопрос. — Жуть какие пробки — в центре какая-то жуткая авария произошла. Там скорая, полиция, поэтому пришлось долго ехать.

— Наверное, в нашу повезут.

— Наверное, — пожала плечами. — У меня выходной, поэтому я не собираюсь выходить. Кто там сегодня на дежурстве?

— Даша. Она даже сегодня приехала раньше, чем нужно, что очень странно, ведь она всегда опаздывает на пять-десять минут.

— Ой, а то ты не знаешь Дашку, — та махнула рукой при упоминании коллеги. Тут, конечно, она права, но уж слишком странно это. — А что Шестинский? Появлялся сегодня?

Я покачала головой.

— Нет. И даже не звонил. Но у него сегодня вечернее дежурство, поэтому в любом случае приедет. А если в аварии кто-то сильно пострадал, то повезут в нашу, и будет операция.

— Думаешь, тебя вызовет? Всё-таки Крылову — не тот специалист, которого лучше ставить на операции, тем более если там всё так сложно.

— Не хотелось бы, чтобы меня. Я и так пахала, как проклятая, неделю. Кажется, что из-за переутомления вот-вот упаду в обморок, а кому нужен такой специалист?

— Ну, похоже, что Герману Витальевичу, — Ленка прыснула в кулак, а я только с улыбкой покачала головой. — На него просто управы нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И не найдётся, Канаева. Ты забыла, что среди начальства у него друзья, да и связи. И моё слово против него — ничто. Поэтому буду работать и надеяться, что он поймёт, что я не собираюсь под его дудку плясать, и отстанет от меня.

— Хорошо было бы. Но посмотрим. Надолго ты в мини-отпуске? — спросила подруга и посмотрела на десерт, который нам только что принесли вместе с горячим ароматным чаем.