Педагогическая непоэма. Есть ли будущее у уроков литературы в школе? - Лев Айзерман

А одна ученица вообще вышла за пределы этого сюжета:

«Проблема того, что эмоции наши выражаются так грубо и жестко, гораздо глубже, чем события одного матча. Я считаю этот поступок одним из последовательных случаев, доказывающих, что доброту и человечность мы потеряли, азарт стал проявлением злости и агрессивности».

В одном из ответов я прочитал:

«У каждого человека свои личные моральные принципы и устои. Что может быть оскорбительным одному, не покажется другому. Так и этот баннер на трибунах. Для кого-то он оскорбителен, а для других нет».

Я сказал, что это и так, и не так. Вопрос ведь вот в чем: должны ли существовать какие-то нормы, устои, которые обязательны для всех. Думаю, что история, о которой мы сейчас говорим, связана с чем-то непреложным. Кстати, вот как об этом точно было сказано в двух ответах:

«Я не понимаю, как можно было один из символов Великой Отечественной войны использовать в таких целях. Надо с уважением относиться к символам Великой Отечественной войны».

«Есть вещи неприкосновенные. Святые. И, по-моему, такой лозунг здесь неуместен. Я считаю, что нельзя таким, в некоторой степени неразумным, способом относиться к Великой Отечественной войне».

Показываю номер газеты «Известия» за 23 октября 2009 года. Там воспроизведен рекламный блок, сделанный по плакату, о котором мы сейчас говорим: «Все на розыгрыш автомобиля и многих других призов 20 сентября 2009». Далее плакат, но в руках у Родины-матери не военная присяга, хотя штыки на рекламе оставлены, а вот такой текст: «Собери ребенка в школу, выиграй автомобиль!» И внизу: «Купи любую мелочь и выиграй приз. Больше покупок, больше призов».

А в тексте заметки рассказывается и не про такое. Магазин «Федорина радость» распространил листовку, на которой «Родина-мать» помещена рядом с выражением «Халява прет!» В Санкт-Петербурге в преддверии Дня Победы один из ночных клубов города выпустил листовки с изображением малоодетых девиц на фоне символов Великой Отечественной.

Чухрай в письме ко мне написал, что задание, которое я тогда дал своим ученикам, «помогло им задуматься, что значит для них – для них лично – история их страны». Вот и это небольшое задание было направлено на это же: что значит для них лично. К сожалению, часто все направлено на другое: на то, что напишут, что ответят, что вручат. У нас порой нет ясности в элементарных, казалось бы, вопросах.

В апреле 2009 года в Государственной Думе проходили слушания о патриотической оставляющей в новом стандарте по истории и литературе. О самом стандарте говорить ничего не буду. Скажу лишь, что от термина «стандарт по литературе» мне становится нехорошо: несочетаемые это слова. Ну ладно. Но в чем же эта самая патриотическая составляющая в преподавании литературы?

Ну, «Бородино» – это понятно. А как быть с «Выхожу один я на дорогу…»? Или уж тем более со стихотворением «Валерик»? Ну, «На поле Куликовом» – это опять же ясно. А что делать в этом смысле с «Незнакомкой»?

А с «Мертвыми душами», «Историей одного города», – тут ведь проблемы. Ведь в изданном в 2008 году «Просвещением» новом учебнике «Обществознание. Глобальный мир в XXI веке» на 75-й странице сказано ясно и однозначно: «Патриотизм – чувство гордости за свою нацию и стремление ее возвеличить». Возвеличить! Эта философия и питает темы «патриотических» сочинений в школе. То ли дело у Даля: патриот – любитель отечества, ревнитель о благе его.

Ну тут хоть сам Гоголь нам в помощь. В конце «Мертвых душ» он отвечает на обвинение «со стороны некоторых горячих патриотов, до времени покойно занимающихся какой-нибудь философией или приращением на счет сумм нежно любимого им отечества, думающим не о том, чтобы не делать дурного, а о том только, чтобы не говорили, что они делают дурное».

У русской классической литературы нет патриотической составляющей. Ибо, если признать, что она есть, то придется сказать, что существует и непатриотическая ее составляющая. Вся русская классика во всей своей полноте есть составляющая русского, российского патриотизма.

Однажды, выступая с чтением своих стихов, Александр Блок получил записку: «Прочтите стихи о Родине». Он даже растерялся: «Они все о Родине». Во время войны Анна Ахматова написала стихотворение «Мужество», в «патриотической составляющей» которого не усомнится никто:

И мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

Свободным и ясным тебя пронесем.

И внукам дадим, и от плена спасем

Навеки!

Вот в этом и состоит патриотическое воспитание на уроках литературы: донести до школьников великое русское слово, русскую литературу так, чтобы отозвалась она не в школьном журнале оценкой за выученный материал, не в тестах, не в списанных сочинениях, не в ответах по билетам, а в душах, умах, сердцах. И чтобы прежде всего были прочитаны эти великие книги, а не тоненькие книжицы из серии «За 30 минут»: «“Герой нашего времени” за 30 минут», «“Преступление и наказание” за 30 минут, «“Война и мир” за 30 минут», «“Тихий Дон” за 30 минут» – и других подобных серий. И чтобы говорили и писали они на настоящем русском языке, а не на казенном канцелярите, как назвал его Корней Чуковский. Вот вам и вся «патриотическая составляющая».

Ведь вся суть того, что делает школа, не только и даже не столько в том, что ученик за годы учения выучивает, узнает, что, конечно, очень важно, а в том, как формируется он как человек и каким человеком становится.

Сейчас в школы страны внедряется новое педагогическое изобретение. Называется оно портфолио: ученик собирает все документы, свидетельствующие о его успехах и достижениях. 9 июня 2009 года я прочитал огромный материал (аж на четыре газетные страницы) «Концепция духовно-нравственного воспитания российских школьников». Так вот там так и написано:

«Оценка личностных достижений школьников в процессе духовно-нравственного развития может осуществляться с помощью портфолио».

Оказывается,

«портфолио – это способ фиксации, накопления и оценивания педагогами, родителями и самими учениками результатов его духовно-нравственного развития».

Когда я читаю на уроке составленный юным Толстым двухлетний план того, что мы теперь называем самообразованием, то объяснять мне приходится только один пункт: «Будь хорош и старайся, чтобы никто не знал, что ты хорош». Думаю, что мысль эта восходит к Евангелию, к словам о левой руке, которая не знает, что делает правая. Слова эти сегодня часто понимаются превратно. Или как образ неразберихи в самом человеке, правая рука которого не знает того, что делает левая, или так говорят о несогласованности действий людей, занятых одним делом. Но смысл тут совершенно другой. Откроем книгу Н. Николюка «Библейское слово в нашей речи» (СПб., 1998).

«В Нагорной Проповеди, где Иисус произносит эту фразу, речь идет об одной из главных (наряду с постом и молитвой) обязанностей верующего человека – сотворении милостыни. Ценность милостыни определяется не ее величиной, а бескорыстной готовностью помочь ближнему. Его речения направлены против лицемеров (фарисеев), творящих милостыню напоказ. “Смотрите, не творите милостыни вашей перед людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного. Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собой, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получили награду свою. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне, и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно”».

Авторы концепции нравственного развития российских школьников называют православие одним из источников, на которых основывается концепция этого воспитания. Но мысль о портфолио как способе измерения духовно-нравственного развития не представляется мне мыслью христианской. Да и не по-русски все это, начиная с самого термина.

Вспоминаю в этой связи несколько эпизодов из своей жизни.

Это было еще до Беслана. Веду урок, вдруг открывается дверь в класс, и кто-то кричит: «В школе бомба, все на улицу!» (Одно время у нас несколько раз звонили куда надо и сообщали, что в школе заложена взрывчатка.) Через минуту в классе не осталось ни одного человека. А у меня в тот день было много наглядных пособий, альбомов, картин, книг, я пришел с двумя портфелями. К тому же мне должны были сдать тетради с работами над ошибками. Обычно их складывают аккуратной стопкой, а тут весь стол был забросан, очевидно швыряли, даже не подходя к столу, а просто бросали на него. Так что я провозился довольно долго.

Через день прихожу на урок в этот же класс.

– Скажу честно, я не хотел идти в ваш класс. Но я на работе…