Выстрелить первым... - Луис Ламур

У костров двигались люди, до меня доносились их голоса.

Спустившись, я с трудом отцепил бревно от корней дерева. Мои преследователи, судя по оживленным голосам, ночью прикладывались к фляжкам, а значит, еще опаснее было попадаться им в лапы. Обломав длинную ветку, я оттолкнулся от кипариса, используя ветку как шест. Это болото соединялось с озером Кэндо, о котором мало кто знал; по-моему, и через сто лет люди вряд ли изучат все его топи и заросшие гиацинтами заливчики. Однако в этих топях и заливчиках я провел детство и знал их лучше других.

Осторожно отталкиваясь шестом, я поплыл в глубину болот, зная, что там, куда я направлялся, враги меня не найдут. Я направлялся на свой остров.

Перед войной о нем знали человек пять не более, а после войны и подавно никто не знал. Остров — длиной в четверть мили, в самом широком своем месте достигавший футов сто — был защищен от людских глаз спутанными лианами, кипарисами, окружен заводями, поросшими гиацинтами и водяными лилиями. Без проводника, хорошо знающего здешние места, остров просто невозможно было отыскать, — незаметный даже с близкого расстояния, он был скрыт глухой стеной деревьев, лиан и мхов. О нем знали лишь индейцы кэндо и метисы, жившие неподалеку.

Впереди, раскинув широкие крылья, взлетела цапля. Я все плыл и плыл, превозмогая усталость и боль. Плыл среди широких листьев водяных лилий, бесшумно смыкавшихся за Моим бревном.

Сколько я уже проплыл? Милю? Две? Я думал лишь о том, Как бы подальше уйти от преследователей, ведь если они меня настигнут здесь, посреди болота, мне конец. Оружия, кроме «дерринджера», у меня не было, а на большом расстоянии он бесполезен. Мне необходимо отдохнуть и восстановить силы после жестоких побоев. Единственный шанс на спасение — это остров, на котором я наверняка найду Боба Ли, Лонгли, а возможно и Биккерстафа.

Ярко светило солнце, отражаясь от неподвижной поверхности болота. Изредка попадались открытые участки воды, но большую часть пути приходилось продираться через заросшие лилиями и гиацинтами заводи. Возможно, Старик Джо находился где-то поблизости, но он не показывался.

Каждое движение причиняло острую боль. Когда мне не удавалось найти дно шестом, я подгребал руками или же пытался цепляться за ближайшие кусты.

Солнце палило немилосердно; я изнывал от жажды. Конечно, можно было бы напиться болотной воды, но я слыхал, что от нее болеют лихорадкой, а мне и без того хватало неприятностей.

Когда бревно уткнулось в берег, я уже находился в полубессознательном состоянии. С трудом вскарабкавшись наверх, я упал ничком на прогретую солнцем землю. Какое-то время лежал, отдыхая, ощущая, как расслабляются одеревеневшие мышцы. Затем, словно в тумане, я с трудом поднялся на ноги, понимая, что надо идти дальше. В болотах все беспомощное погибает, а потому единственное мое спасение — продвигаться вперед.

Я отошел от берега и вошел в густую тень — лишь местами сквозь листву пробивались лучи солнца. Вскоре я наткнулся на свернувшуюся на бревне гремучую змею. Вконец измученный, я не успел бы отскочить, находись она несколькими футами ближе. Однажды, оступившись, я упал и подумал, что подняться мне уже не хватит сил, но каким-то образом все же поднялся. Затем, постепенно, начал узнавать местность. Я брел все дальше, спотыкаясь, падая, путаясь в кустах, иногда — по шею в воде. Наконец продравшись через заросли кустарника, вышел на поросший травой берег. Там и нашел меня Билл Лонгли.

Следующие три дня напрочь выпали из моей памяти. Потом раны затянулись, головная боль унялась. Гнев мой понемногу утихал, уступая место холодной ненависти и отчаянию. И еще я вдруг почувствовал, что за мной как бы закрылась некая дверь, за которой осталось все то, зачем я сюда вернулся.

Часами я бродил по острову, обдумывая создавшееся положение. Нет, только не сдаваться, думал я. Да, меня подкараулили, избили… Для того, чтобы добиться успеха в этой жизни, нужна собственность, а значит надо вернуться к людям, засеять землю, собрать урожай, купить жеребца и чистокровных кобыл. И победить в схватке с Чэнсом, — победить на собственных условиях.

Первое мое побуждение — взять винтовку и одного за другим перестрелять всех нападавших, оставив Чэнса напоследок.

Однако мне надоели убийства. К тому же, в какое положение я себя поставлю? Сделаюсь преступником, изгоем, останусь без друзей, без дома. Но и признать свое поражение никак не мог.

На острове жили человек двенадцать, среди них Боб Ли, Билл Лонгли и Биккерстаф — хороший парень, но слишком жестокий. Отцы этих людей дрались в Аламо и Сан-Хасинто note 2.

Слушая их разговоры, я думал о себе. Мой отец владел клочком плодородной земли в Биг-Сайпресс-Байу, в местечке Фзрли, расположенном вдали от дороги, окруженном с трех сторон болотами и лесом. На западе по границе участка пролегала узкая, заросшая травой тропа. Участок был огорожен, отцу он достался почти даром, и вряд ли кто в Бостоне или Джефферсоне знал, что он принадлежит мне. Итак, мой единственный шанс — это Фэрли.

Боб Ли возражал:

— У тебя слишком много врагов. Тебе не дадут даже засеять землю, не говоря уж о том, чтобы собрать урожай.

Кажется, приказа о моем аресте нет. Чэнс Торн действовал по собственной инициативе. Возможно, меня все-таки не тронут.

— Может быть, — усмехнулся Лонгли. — Но кое-кто тебя помнит и боится, а люди всегда стараются уничтожить того, кого боятся.

— Надо еще кое-кого вспомнить, — вмешался Биккерстаф. — Я говорю о Барлоу. Его банда грабит и убивает, а нас обвиняют во всех его грехах.

— У него осведомители по всей округе, — сказал Джек Инглиш, — он знает, где нет армейских частей.

Пока они говорили о Барлоу, я снова подумал об этом уединенном участке в Фэрли. Если повезет, можно его засеять, и никто об этом не узнает. Потом в лесах, соберу одичавший скот и перегоню стадо в Седалию или Монтгомери.

В одном я был уверен: врасплох меня больше не застанут. Я буду драться до конца. Мне необходимо оружие. Без карабина и кольта я беззащитен.

Я поднялся и направился к моему мулу, которого Билл Лонгли с Джеком Инглишем привели на остров. Так что теперь я их должник.

Ли смотрел, как я седлаю мула.

— Куда-нибудь собрался, Каллен?

— Думаю забрать мое оружие.

Лонгли, лежавший на земле с травинкой в зубах, внезапно приподнялся и с удивлением уставился на меня. Однако промолчал.

— Хочешь ехать один? — дружелюбно поинтересовался Ли.

— В этих краях надо самому управляться со своими мустангами, — ответил я, — но если хочешь, поехали вместе.

— Ну что ж, — Лонгли поднялся. — По-моему, стоит прогуляться.