Вирус ненависти - Алюшина Татьяна Александровна

Врачи предложили преждевременные роды, Ритке еще не было восемнадцати. Тогда на кухне у Ритки состоялся семейный совет, в который входили Тина, ее родители и Ритка с мамой.

Ритка открыла «заседание» категоричным заявлением:

— Ребенок ни в чем не виноват! Я не согласна ни на какие преждевременные роды! Он замечательный и только мой!

— Ну, слава богу! — выразила общее мнение мама Тины. — А мы все собрались уговаривать тебя рожать!

— Правда? — спросила Ритка и расплакалась.

— Конечно правда! — сказала Ритина мама и прижала ее к себе.

— Риточка, — вступил папа Тины, — мы посовещались и решили, что тебе ни в коем случае нельзя бросать учебу! Мы с ребеночком справимся, все вместе, а ты учись!

После папиного выступления открылись «шлюзы» и все присутствующие долго, старательно и от души рыдали от счастья.

Ритка родила замечательного, здорового — четыре двести! — сына.

Дениска рос сыном полка.

Его передавали из семьи в семью. Отводили и забирали из яслей по очереди — кто был свободен в данный момент. Родители работали, девчонки учились. Тина с Ритой бегали в детскую кухню и по врачам, которые так и не могли понять, кто же из них мама. Таскали его с собой на экзамены, когда некому было с ним сидеть, перекидывая его из рук в руки, как мячик.

Когда Дениска стал говорить, он никогда не называл Риту мамой, а Тину тетей, для него они были Тина и Рита, и остались такими навсегда. Да и как он мог называть их по-другому, если, читая ему сказки, они сами умирали со смеху, а играя в мяч, заводились и устраивали соревнования друг с другом под его веселый хохот, и так далее, и так далее.

Ритка с отличием закончила университет. На последнем курсе она участвовала в каких-то конкурсах, один из которых проходил в Москве, и она завоевала там первое место. Призом в этом конкурсе была работа стажером по окончании учебы в крупной и довольно известной московской фирме.

Джекпот! Выигрышный лотерейный билет! Путевка в новую, успешную жизнь!

А Ритка решила не ехать. Мама сильно болела, получила инвалидность, ходила с трудом, да и Дениске всего четыре года, о чем она и сообщила на очередном семейном совете, собранном по такому экстренному случаю. Но Вероника Андреевна, Риткина мама, категорически отвергла ее решение:

— Маргарита! Ты обязана ехать! Если ты останешься со мной, упустишь свой шанс чего-то добиться в жизни и для себя, и для сына. Ты не имеешь права потратить лучшие годы жизни на уход за больным человеком. Да мне это и не надо, ну не при смерти же я! И с Дениской мы все справляемся. Езжай, а когда начнешь зарабатывать, нам всем станет полегче. Здесь ты никакой карьеры не сделаешь. Такой шанс дается один раз.

И Ритка поехала.

Прорыдав все время до отъезда и зацеловывая Дениску, как будто расставалась с ним на всю жизнь! Дениска ее успокаивал:

— Рита, не плачь, я же с Тиной останусь. Чего ты?

Тина, проводив Ритку, устроилась работать в фирму, занимающуюся компьютерами, и забрала Дениску к себе с родителями, а с ним и Веронику Андреевну, чтобы присматривать за обоими скопом.

Через полгода она поехала навестить подругу в Москве, а заодно в командировку, договариваться о закупках деталей и программного продукта.

Ритка снимала комнату в самой дешевой коммуналке, у какого-то черта на куличках, которую Тина с трудом отыскала в дебрях московских окраин. Когда она пришла к ней и увидела, как Ритка живет, у нее волосы встали дыбом! Вечно пьяные соседи-алкоголики, которые два дня из трех пили до утра и устраивали разборки с элементами тяжелого рукоприкладства. Тараканы, непролазная грязь, копеек, которые получала Ритка на своей работе стажера, хватало только на это жилье и самые дешевые макароны с маргарином.

Тина подписала необходимые договора, нашла более приличную комнату с замечательной соседкой, интеллигентной бабулькой, перевезла туда Ритку и уехала. А через неделю вернулась вместе с Дениской и стала работать сразу на трех работах: курьером в той фирме, с которой заключала договор, уборщицей там же и ночной уборщицей в садике, куда они устроили Дениску, — иначе его не брали.

И началась их жизнь втроем.

На выживание!

Они вгрызались в эту жизнь, не позволяя себе опускаться и расслабляться, не позволяя нытья и малодушных попыток сбежать назад домой, от холода, голода и безвылазной, отупляющей нищеты под крыло родителей.

Как-то раз, придя в одну из фирм в качестве курьера, Тина посмотрела на людей, работающих там, уловила атмосферу, запах нового дела, интересной работы и прямиком зашла в кабинет к директору, с порога сообщив:

— Я хочу у вас работать. У меня есть красный диплом и желание чего-то достичь в этой жизни. И мне очень понравился ваш коллектив.

Сергей Владимирович Коротов, оторвавшись от бумаг, которые изучал, и оторопев от такой наглости, присмотрелся к ней и сказал:

— Хорошо! Но мне нужен еще и бухгалтер. Сможете совместить?

— Да!

— Приступаете завтра в качестве младшего менеджера и завтра же поступите на курсы бухгалтеров.

Так она стала менеджером… и еще немного курьером и уборщицей.

Они отметили это дело с Риткой, позволив себе купить чекушку дешевой водки.

— Девчонки! Вы такие умницы, — сказал им Дениска, застав за праздничным распитием, по возвращении после просмотра мультика у соседки.

— А это откуда, Денис? — спросила Ритка.

— Так говорит баба Люда!

Бабой Людой он называл их чудесную соседку по коммуналке, которая в мальчике души не чаяла и часто помогала им — то из садика Дениса забрать, то отвезти, накормить или просто присмотреть, когда они были на работе. Помощь неоценимая, божественного уровня, не иначе, без нее девчонки вряд ли управились бы, за что благодарны Людмиле Васильевне по сей день и до гроба. Не забывают, навещают, помогают деньгами, и проблемы, возникающие у нее, решают по мере надобности.

Ритка приходила со своей сверхурочной работы часов в десять вечера и заставала Тину с Денисом сидящими на кровати, укрывшись с головой одеялом и рассказывающими друг другу страшилки. Она скидывала обувь и залезала к ним третьей. Тина приходила со своих курсов так же поздно и заставала Ритку с Денисом раскрашивающими масляными красками апельсины, подаренные Ритке клиентом для ребенка. «А для красоты», — объяснял Денис. Она снимала обувь, закидывала портфель, брала кисточку и присоединялась к ним.

Закончив курсы и немного разобравшись в бухгалтерии, Тина попросила у начальника разрешения подрабатывать — делать балансы для маленькой фирмы. Это было большое подспорье, при их с Риткой непролазном нищенстве. Он разрешил, но предупредил:

— Если увижу, что это вредит основной работе, выгоню к чертовой матери!

— Конечно! — обрадовалась Тина.

— Игнатова! Ты что, двужильная? Ты же загнешься!

— Я точно знаю, что наша фирма скоро будет очень солидной, и надеюсь к тому времени занимать хорошую должность и получать такую же хорошую зарплату. А пока я и бухгалтерию лучше выучу, и деньги заработаю.

— Твои бы слова, да Богу в уши, — проворчал он.

Она уже выходила из кабинета, когда он добавил:

— Тина, не надорвись. Лучше давай я тебе денег займу, потом отдашь.

— Нет, так не лучше. Мы сможем, мы с Риткой сильные, пока у нас получается без долгов.

И у них получалось!

Ритку повысили, она работала как каторжная. Тина от нее не отставала, и постепенно они стали вылезать из мрачной нищеты, позволив себе наконец снять однокомнатную хрущевку.

Однажды, придя вечером домой, после того как сдала в двух налоговых три баланса, отстояв безумные очереди, Тина накормила ужином Дениску и спросила:

— Слушай, у тебя есть чем сейчас заняться?

— Конечно, Тина! У меня книжка новая. А что?

— Мне надо поспать, а то я умру!

— Иди спи, я тебе мешать не буду, — очень серьезно ответил Денис.

— Ты не можешь мне мешать, даже если будешь орать в ухо, — рассмеялась Тина его серьезности.