Тяжесть короны (СИ) - Ольга Булгакова

Узник поднял косматую голову и посмотрел на меня совершенно спокойно. В серо-голубых глазах не было и намека на помешательство. А я могла лишь восхищаться этим человеком. Потому что даже в таком положении, он не утратил гордости. Истинный король… Его взгляд был цепкий, живой, немного удивленный, но какой-то пустой. Словно в нем не хватало самого главного, и я значительно позже поняла, чего не доставало этим глазам… Надежды.

Пленник смотрел на меня, чуть склонив голову набок, и молчал. Собираясь сюда, я думала, о чем буду говорить. Но так толком речь и не составила, а от переживаний вообще все слова растеряла.

— Меня зовут Нэйла, — представилась я. Он едва заметно кивнул, но не ответил. Я растерялась еще больше, и следующие пару минут мы смотрели друг на друга. Он безмолвствовал, и его лицо было бесстрастно. Вдруг неожиданно для себя выпалила: — Я хочу предложить сделку.

Казалось, его не проняло, не заинтересовало. Может, я все-таки ошиблась, выдала желаемое за действительное… В конце концов, какой у меня опыт общения с умалишенными?

— Я освобожу Вас, а Вы взамен пообещаете доставить меня в один портовый город на юге, — пытаясь унять дрожь в голосе, продолжала я. Он не ответил, но пошевелился.

Знаю, мне ничто не угрожало, но нервы были на пределе, я отпрыгнула от пленника чуть ли не к противоположной стене. Он посмотрел на меня, не скрывая удивления, но не встал, так и остался сидеть, только скрестил руки на груди. Самым ужасным было то, что пленник по-прежнему молчал.

— Поймите, я говорю совершенно серьезно, — я, наконец, сообразила, что у него нет никаких оснований доверять мне. Вполне мог посчитать, что меня подослал отчим, а все мои слова — очередное издевательство. К тому же догадалась, что стою против света, а очень трудно доверять тому, чьего лица не видишь. Поборов страх, подошла к ардангу ближе, так, чтобы свет из коридора попадал мне на лицо. Наклонилась, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и со всем убеждением, на которое была в тот момент способна, сказала: — Я не обману.

Я вглядывалась в эти серо-голубые глаза и пыталась понять его мысли. Пленник все так же молча смотрел на меня, а потом в его лице, в его взгляде что-то изменилось.

— Меня зовут Ромэр, — прошептал он. — Но, думаю, Вы это и так знаете.

На меня такой волной накатило облегчение, что я с трудом удержалась на ногах. Но нашла в себе силы ответить:

— Знаю.

Хвала небесам, все-таки не сумасшедший. И это он подтвердил своим вопросом:

— Зачем Вам я?

— Мне нужен надежный спутник, который меня не предаст.

— Неужели так мало свободных людей? — он недоверчиво усмехнулся. — Зачем Вам узник?

И как объяснить, что его полный боли взгляд является мне в кошмарах? Что буду всю жизнь проклинать себя за то, что могла помочь, но ничего не сделала? Что я не могу оставить его здесь гнить во власти отчима? Что если сбегу без него, то всю злобу Дор-Марвэн выместит именно на пленнике? И наверняка убьет, даже не заметив этого за издевательствами, заигравшись. А мне не хотелось этого допускать. И как объяснить все эти мысли человеку, который мне не доверяет, у которого нет причин это делать? Поэтому ответила коротко, по существу и, главное, правдиво:

— Не хочу, чтобы Вы умерли в тюрьме.

Он задумался над моими словами, а потом задал следующий вопрос:

— От кого Вы убегаете?

— От Дор-Марвэна, — честно призналась я.

Если пленник и удивился, то вида не подал. Я заметила, что он говорит шепотом, это натолкнуло на предположение, от которого у меня зашевелились волосы на затылке. Я так сюда влезла, понадеявшись на старые записи…

— Вы шепчете, думаете, может вернуться охрана?

— Нет, — сиплым низким голосом ответил он. — Я просто очень давно не говорил.

— Знаю, — вырвалось у меня. Только бы не спросил, откуда…

— Дор-Марвэн — очень опасный противник, — сказал арданг. — Он всегда мстит тем, кому удается его обыграть. У Вас должна быть исключительно веская причина, чтобы заводить такого врага.

Он сглотнул и продолжил снова шепотом:

— Вы пойдете до конца? Вы уверены в этом?

— Да, уверена, — твердо ответила я. — Иначе не пришла бы сюда и не давала ложную надежду.

Кажется, именно эти слова он хотел услышать. Но, к счастью, вопросы на этом не закончились. Значит, можно было верить, что воспринял всерьез.

— Вас не хватятся?

— Если правильно выбрать время, то не сразу. Будет два-три дня преимущества.

— Когда планируете?

— В течение следующих двух, самое большее трех месяцев, — честно ответила я. Понимаю, ему, наверное, хотелось бы услышать «завтра». Но он не прокомментировал сроки.

— Как?

— Так же, как и пришла сюда, — я пожала плечами.

— Я не слышал, чтобы открывалась дверь, — чуть нахмурился пленник.

— Потому что я ее не открывала. Здесь есть секретный ход, — подумать только, он первый, кому я говорю об этом проходе.

— Ясно, — больше вопросов он пока решил не задавать. Я посчитала, что теперь моя очередь.

— Дор-Марвэн уехал на неделю. Если он в отъезде, стража сюда не заходит?

— Нет, — прохрипел арданг. — Оставляют еды и не появляются несколько дней. Хотя они последнее время очень часто так делают. Последний раз заходили сегодня.

Я задумалась.

— А он сам давно заходил?

— Недавно был, дней пять назад. А до того долго не появлялся. По ощущениям месяца два не был. Точнее сказать не могу.

Да, отчим явно потерял интерес к пленнику, потому что последние три месяца точно никуда не отлучался из дворца. Это хорошо. Нужно было спросить, не избили ли арданга тогда. Потому что раньше бывало, что стражники слишком усердствовали, и Нурканни приходилось лечить пленника. Но если отчиму наскучила месть, он мог колдуна и не привлекать, позволить узнику медленно умереть. А если сломано что-нибудь? А если болеет? Узнать нужно было обязательно, но как это вежливо сделать я не знала. Решила махнуть рукой на реверансы, мы не в том положении, и спросила прямо. Он заботу, кажется, не оценил, во взгляде промелькнуло какое-то странное выражение.

— Все в порядке, — сказал он с легким вызовом. Хотелось считать, что я додумала лишнее. Ведь он плохо владел голосом, но арданг снова сложил руки на груди, а взгляд, которым он меня окинул, уж совсем мне не понравился. Я поняла, что он не скажет, даже если разумней было бы другое. Как с Брэмом. Заставить парня признаться, что у него что-то болит, было почти невозможно, даже если брат едва не стонал.

— Мне просто любопытно, — отвлек меня от размышлений глухой голос пленника. — Что было бы, ответь я сейчас иначе?