Пособие для начинающих шантажистов - Ирина Потанина

— Ничего себе низменному!!! У меня, между прочим, супер творческая работа! Это здесь обычное кафе. А у меня еще два места! В "Жемчужине", возле памятника Ленину, у меня ночное шоу, режиссуру которого я вынужден постоянно контролировать. А еще "Надежда" в городском парке. Так там у меня вообще действующий "Клуб Знакомств"! Ты не представляешь, какие чудеса творческой мысли приходится проявлять, дабы всё это могло существовать и окупаться!!!

— Ты владелец "Надежды"?! — я чуть не подавилась уже успевшим возникнуть на нашем столике кофе.

— Ну да…

В голове взводом затопотали суетливые мысли. Во-первых, на самом деле Клюшка был далеко не прост и не настолько доброжелательно ко мне настроен. Это лишало попытки задавать откровенные вопросы всякого смысла. Тем более что Клюшка вполне мог состоять в сговоре с загадочным Александром, последний даже что-то такое говорил Виктории. Во-вторых, после бессонной ночи я находилась далеко не в лучшей форме, и вряд ли сумела бы повести разговор настолько тонко, чтобы незаметно выудить у Клюшки нужную информацию. Необходимо было в ближайшее же время найти рычаги давления на Клюшку… В этот момент у хозяина "Алисы" зазвенел телефон.

— Да? — нервно ответил он, но тут же сменил тон на приторно-слащавый, — Хорошо… Сейчас, конечно… — Клюшка оторвал трубку от уха и обречено вздохнул, — Инвесторы… Требуют, чтобы я с ними выпил… Ну что тут поделаешь…

— Иди, иди, конечно. Еще не хватало, чтоб я тебя у инвесторов отбивала, — от волнения я даже забыла обычное "Вы" — Только, Клюшка, оставь мне свой номер, а? Я позвоню на днях… Есть одна тема… Ну и вообще, пообщаемся…

— Катя, для Вас, всё, что угодно, — Клюшка чинно раскланялся, вручил мне достаточно дешево и бестолково сделанную визитку и удалился, — Еще одну рюмку в пятую кабинку, — кинул он на ходу официантке.

Как и раньше, эти банкетные столики в зашторенных кабинках, расположенные по периметру "Алисы", портили мне жизнь. Узнать, что же это за загадочные инвесторы в пятой кабинке, хотелось необычайно. Пришлось мысленно цыкнуть на своё Любопытство и оно, обиженно заскулив, забилось в глубь подсознания.

5. Глава пятая, в которой героиня и её воспоминания углубляются друг в друга

Я глотнула крепкий, душистый кофе и принялась рассуждать о сложившейся вокруг Виктории ситуации. В сущности, ну чего я лезу… Ничего особенного еще не случилось… Ну, кто она мне?! Услужливое воображение тут же взялось подробно отвечать, подкидывая давно забытые картинки детства.

Вика была на два года старше. В детстве это неописуемое преимущество. Ей разрешали ходить в дальний двор кататься на качелях, когда мне еще нельзя было даже покидать площадку перед подъездом. Она приносила мне подобранные в дальнем дворе гнилые яблоки и причудливые зеленые стеклышки, валяющиеся вокруг пункта приема посуды. Яблоки мы поедали, отчего желудки наши стали закаленными, и потом мы уже могли есть любую гадость. А стекляшки, после тщательного рассмотрения, закапывали в тайник. Однажды Вика порезала палец, и родители узнали о нашей коллекции. Мы мужественно скрывали местонахождение тайника, закаляя нашу дружбу страшной объединяющей тайной. В первые годы жизни мы с Викой очень дружили.

— Катенька, — в детстве мы называли друг дружку ласкательными именами, навязанными мамами, — когда я стану большая-пребольшая, я куплю свой дом, и обклею в нем все стены нашими стекляшками!!!

— И я! И я! — восхищалась мудростью подруги я.

— Нет, — сокрушалась Виктория, — На два дома стекляшек в жизни не хватит. Лучше я возьму тебя к себе. Мы будем жить вместе, и нам всегда будет весело…

А потом Вика вдруг выросла. Произошло это как-то очень резко и, похоже, навсегда. Я в своей жизни ощущала себя взрослой крайне редко, и, даже в нынешние двадцать восемь, легко могла полезть на дерево за воланчиком от бадминтона. Вика же, лет, эдак, с двенадцати, чувствовала себя "леди", и не занималась глупостями. Она корпела над учебниками, когда я вместе с дворовой сявотой вдохновенно осваивала гитару. Активно участвовала в правильно направленной самодеятельности школы, когда я набирала на машинке философские трактаты своих талантливых друзей-диссидентов. Мы обе хорошо учились, но для неё это являлось сознательно взятым, твердо удерживаемым рубежом, а для меня случайной, шаткой победой, которая и радости-то особой не приносила. В общем, на определенном этапе мы стали абсолютно разные.

Перед глазами почему-то частенько всплывала одна из мимолетных встреч с Викторией того времени.

— Привет, соседка, — совсем уже взрослая Вика ловит меня за рукав ветровки на выходе из подъезда.

— Хай! — после школы я тогда говорила только на сленге. Вызывающе смотрю ей в глаза. Вика тогда уже вступила на "манекенную" тропинку: аккуратный макияж, строгая прическа, немецкий костюмчик… Скукотища…

— Слушай, а что это у тебя вчера играло всю ночь? — Вика несколько секунд шелестит дешевой плащевкой моего рукава, после чего брезгливо разжимает пальцы.

— О! — радостно оживляюсь я, всегда готовая поделиться с окружающим миром новыми находками, — Это группа "Аквариум"! Мировые ребята, такое чудят…

— Так вот, — Вика перебивает меня и нехорошо щурится, — Будь добра, слушай своих ребят в наушниках, а? Ты же знаешь, у нас очень хорошая слышимость, а мне, между прочим, надо заниматься…

Вика, не прощаясь, заходит в подъезд, постукивая каблучками импортных сапожек, а мне становится до слез обидно и за себя, и за группу "Аквариум", и за свои любимые советские кроссовки.

Вика блестяще окончила школу и поступила в Институт. Я, как раз в это время, пыталась создавать свою рок-группу. В Институте "активистка, красавица, спортсменка" Виктория считалась лучшей студенткой потока. … Меня окрестили совершеннейшей хулиганкой, чем и я, и мои родители втайне гордились. А потом, на третьем курсе, Вика заявила родителям, что беременна и выходит замуж…

Это была настоящая трагедия!!! Как выяснилось позже, страдала Викина мама абсолютно зря. Дочка блестяще вышла замуж. Я до сих пор считаю, что это был решающий момент для её будущей карьеры. Сам-то Виктор был обычным студентом-экономистом, но вот его родители… Но это стало понятно много позже.

На том же этапе Викторию не одобряли однокурсники, за её спиной шептались соседи, ночами плакала мама. Естественно, я не могла не проникнуться неподдельной симпатией к незаслуженно угнетаемой соседке. Тем более, что мои родители в то же самое время тоже вызывали всеобщие пересуды, правда, менее негативного характера. В их-то возрасте, в наше-то время, и вдруг решиться на такое… У нас с Сестрицей-Настасьей получилась восемнадцатилетняя разница. Вот тогда-то мы с Викой и сблизились по-настоящему. У меня как раз начался период первых серьезных отношений, разочарований и открытий, я всерьез советовалась с Викторией, тогда еще не понимая, что свою жизнь на чужом опыте построить невозможно. Вика же, несмотря на принадлежность к взрослым замужним дамам, или же именно из-за неё, остро нуждалась тогда в человеческом, не обремененном маской светскости, друге-собеседнике.

— Вика, знаешь, по-моему, я Ему очень нравлюсь, — волнительным шепотом делилась я своим сокровенным подростковым бредом про очередного принца, — Он, когда я иду ему навстречу, так странно улыбается… И на другую сторону улицы переходит…

— Не удивительно. Я бы тебя на улице с такой прической встретила, тоже бы смеяться и шарахаться стала, — цинично развеивала мои иллюзии умудренная опытом подруга, втайне надеясь, что я позволю ей в очередной раз нахимичить что-то с моими волосами. В тот период Вика, внешний облик которой обязан был всегда соответствовать строгим канонам, обожала вымещать на мне свою нереализованную потребность в экспериментах.

— А, по-моему, Он просто стесняется! — мечтательно заявляла я, но парикмахерским способностям подруги все же отдавалась.

Новые времена принесли вместе с расширением возможностей и обострение сложностей. Виктория вовремя поняла, к чему все идет, и начала гигантскими скачками продвигаться к построению надежного будущего. Прежде всего, она всё-таки окончила институт. Я тогда как раз ушла по собственному желанию с третьего курса, осознав бессмысленность просиживания штанов ради корочки диплома. Виктор, в тот год уже закончивший обучение, поступил в аспирантуру, откуда Вика его буквально выжила, убеждая, что "пришло время деньги зарабатывать для жены и ребенка и с родительских шей слазить". Впрочем, она сама ему подробно рассказывала, как это делать. Красный Диплом Института Виктория получала, уже будучи женой генерального учредителя первого в городе Агентства Недвижимости. Конечно, фирма была построена на родительских деньгах и связях, но идеи сплошь были Викины. Я гордилась подругой. Дела её шли весьма успешно.