Неторопливая машина времени - Элизабет Вонарбур

— Ха! — она резко выдыхает воздух с гримасой, которая должна изобразить сардоническую усмешку. Эгон, словно зачарованный, смотрит, как замедленно опускаются ее руки, как будто они ведут себя независимо от ее сознания. Она еще раз повторяет свое «ха!» и добавляет, говоря слишком громко, словно вокруг бушует буря, и она не слышит себя:

— Никогда!

— Но ты сама выбрала Центр, Меланэ.

— Не выбрала… — старательно выговаривает она. — Нигде. Никогда.

— Но ты же находишься не нигде. Ты здесь, в Центре, Меланэ. Никто ведь не заставлял тебя прийти сюда, так?

Она качает головой.

— Заставлял… Заставлял! Да.

— Кто тебя заставлял, Меланэ?

Кто тебя заставил, девочка, что за призраки гнались за тобой до ворот Центра и, наконец, настигли здесь?

Она опирается одной рукой о приборную панель, лицо ее искажено гримасой. Ее губы шевелятся, словно неслышно произносят какую-то фразу. Неожиданно она громко заканчивает ее:

— … я не могла убить их всех.

Эгон старательно контролирует свой голос:

— Убить кого, Меланэ?

Она неопределенно машет рукой, пошатывается и снова хватается за приборную панель.

— Мост, — говорит она подчеркнуто отчетливо. — Я готова.

Спотыкаясь, она направляется к сфере. Двигаясь резко и беспорядочно, как будто полностью потеряв координацию, она поднимается по лесенке и ныряет внутрь сферы. Эгон поднимается следом и наклоняется к ней:

— Мост не убьет тебя, Меланэ. Он отправит тебя в другой мир, и тебе придется все начинать с начала.

Нахмурившись, она пристально смотрит на него.

— Начинать? С начала? (Кажется, в ее голосе звучит страх?) Снова убить его?

Эгон продолжает, наобум:

— Может быть. И там будут другие Меланэ.

Голубые глаза закрываются, голова мотается из стороны в сторону по мягкой внутренней обшивке капсулы.

— Закройте сферу, — шипит девушка сквозь зубы. — Все это брехня. Закройте сферу!

— Ты не умрешь, Меланэ, — настойчиво повторяет Эгон, отчаянно пытаясь казаться спокойным и уверенным в себе. — И ты не хочешь умереть. Иначе ты не пришла бы сюда. Ты не выбрала бы Центр. Ты знаешь это.

Она открывает глаза и растерянно смотрит на него:

— Я не хочу… Не хочу начинать с начала, — бормочет она с нотками совершенно детского протеста в голосе.

— Единственный способ не начинать с начала — это остаться здесь и закончить то, что не было закончено. — Эгон сознательно расстается со своей ролью наставника. — Ты не готова к Путешествию, Меланэ, и ты знаешь это. — Он набирает полную грудь воздуха и бросается, словно в холодную воду:

— Я сейчас закрою сферу, Меланэ, — говорит он решительно и нежно. — Ты сама должна решить, уйти тебе, или остаться. Никто не может заставить тебя, или помешать тебе. Выбор остается за тобой. Помни это.

Что-то неожиданно словно подталкивает его в спину; он наклоняется и касается губами влажного лба под прядью черных волос. Быстро спускается вниз, подходит к панели приборов. Слышит, как Тенаден встревоженно окликает его в тот момент, когда он нажимает красную кнопку.

Сфера беззвучно закрывается.

Эгон опускается на пол, прислонившись к панели спиной. У него немного кружится голова. Интерком молчит, слышно только чье-то взволнованное дыхание. В зале воцарилась абсолютная тишина. Светильники заливают помещение слепящим светом. Эгон закрывает глаза. В голове у него абсолютная пустота.

Странный звук из динамика, закрепленного на сфере, заставляет его приподняться. Рыдание?

И он видит, как сфера начинает раскрываться.

— Ты сильно рисковал, — обращается к Эгону Тенаден, когда они выходят из комнаты, в которой спит обессилевшая от всего перенесенного Меланэ. Эгон кивает головой; разумеется, ему нечего возразить. Он ни на мгновение не пытался внушить себе, что знал, благодаря какой-то сверхъестественной проницательности, какую кнопку нажмет девушка. Это было своего рода пари, и сейчас он пытается с ужасом и растерянностью понять, на что он поставил. На свой почти двадцатилетний опыт преподавания? Или на еще более хрупкие отношения, наметившиеся между ним и Меланэ? Несколько музыкальных аккордов… Или все дело в убеждении, что если это Талита, то в ней обязательно должны обнаружиться скрытые резервы силы и рассудительности?

Да, это был большой риск. Он с внутренним трепетом думает про других Талит (по меньшей мере, одна такая должна существовать, существовала, будет существовать), которые нажали другую кнопку. И, соответственно, про Эгонов (по меньшей мере, про одного), которые должны, были должны, будут должны жить с воспоминаниями об этом.

— Теперь тебе нужно будет заняться девушкой, — обращается к нему Тенаден. Эгон не может сдержать удивление.

— Потому, что это Талита?

Но Тенаден только смотрит на него, слегка улыбаясь, и Эгон догадывается, что скажет ему его старый друг: наоборот, потому что это не Талита, или совсем немного Талита. Потому что благодаря случаю (или тому, что продолжают так называть, хотя верующие часто используют другое определение) здесь и сейчас его жизненный путь пересекся с путем этой девушки, и если бы даже ее звали иначе, Тенаден все равно обратился бы к нему с этой просьбой, и у Эгона был бы такой же ответ, который никого не может удивить. Эгон знает, что он уже согласен, хотя еще и не сказал этого.

Первое время Меланэ упорно молчит. Она открывает на несколько секунд глаза, уловив чье-то появление у ее изголовья, и тут же закрывает их, после того, как убедится, что это он. Он подолгу сидит возле нее, пытаясь представить, что она чувствует. Сравнивает с тем, что чувствовал он, когда отказался от Путешествия. Но он прекрасно понимает, что сходство пережитого ими чисто поверхностное. Он знает, что теперь должен попытаться построить между девушкой и остальным миром мост, без которого она никогда не сможет ступить на настоящий Мост.

И он начинает говорить. Он говорит про Мост, про Центр, сообщает новости из внешнего мира, которые сообщила группа стажеров, только что пришедших в Центр. Чтобы она думала о себе, он рассказывает ей про себя. Он знает, что девушка сама сопоставит, сама сделает нужные выводы. И даже если она отвергнет какое-либо сходство между ними, все же это заставит ее присмотреться к себе, оценить свои возможности, определить свои границы. Он видит, как вздрагивают ее ресницы, но она не смотрит на него, когда он говорит, что тоже был стажером и тоже подвергался операциям, когда вспоминает о своей растерянности, об ужасе, неожиданно охватившем его, когда он осознал изменения, произошедшие с его телом.