Персик - Элизабет Адлер

Папа нес Пич по сходням, а Пич прижимала к себе свой чудесный несессер. Их апартаменты были полны цветов, и она возбужденно болтала, недоумевая, как это может быть кораблем, когда все выглядит как настоящая комната. В это время Жерар спокойно беседовал с Лоис, которая казалась очень серьезной. А затем были поцелуи и прощанье, и они махали папе на пристани, бросали цветные пароходики, и оркестр играл слишком громко, и Пич неожиданно захотелось плакать.

— О, нет, не плачь, — жестко сказала Лоис, — никаких слез, когда ты со мной. — И Пич, тяжело сглотнув, слизала единственную слезинку, которая скатилась в уголок губ.

В первый вечер в море Лоис одела ее в самое хорошенькое платье — белое органди с красным шелковым поясом-лентой я маленькие красные босоножки, а затем ей нужно было сидеть смирно, чтобы не помять платье, пока Лоис делала вечерний макияж. Платье Лоис было пурпурным — в цвет пояса Пич, прямого силуэта, пенящееся вокруг колен, как шлейф волн, оставляемых кораблем. Во время обеда они сидели за столом с другими людьми, и огромный мужчина в дорогом пиджаке, обильно вышитом золотом, улыбался Пич и говорил ей, как чудесно она выглядит. Потом мужчина с Лоис пошли танцевать, и Пич сидела на большом позолоченном стуле, прижимая к груди атласную сумочку сестры, чтобы та не потерялась, так как Лоис велела присматривать за ней. Скоро Пич начала зевать. Глаза стали закрываться от дыма сигарет и усталости. Было так шумно, и Лоис нигде не было видно. Какой-то мужчина с восхищением по-отечески погладил Пич по головке, а пожилая женщина застыла, увидев ее.

— Несомненно, ребенку следует быть в постели, — пробормотала она. — Кто ее мать?

— Она мне не мама, — сонно ответила Пич, — она моя сестра, Лоис.

— Безобразие, — возмутились они, — держать здесь ребенка!

Вернулась Лоис и сердито потащила ее спать.

— Суют нос в чужие дела, тупицы, — ворчала она, когда тащила Пич по бесконечным длинным коридорам, слегка пошатываясь, так как лайнер кренился то в одну, то в другую сторону. — Ты ведь не хочешь спать, нет?

— Нет, о, нет, — отвечала Пич, стараясь идти в ногу с широко шагающей Лоис. Все, что она хотела, это быть с Лоис. Лоис отперла дверь каюты и втолкнула ее.

— Давай, уложу тебя.

Она торопливо стянула с Пич красивое белое платье. Пич сидела на краю кровати, снимая маленькие красные босоножки.

— А как же чистить зубы? — спросила она.

— Утром, — уже от двери ответила Лоис.

— Но, Лоис, куда ты идешь? — озадаченно спросила Пич. Она все еще была в нижней сорочке, панталонах, носках. Не было ни ночной рубашки, ни стакана молока, всего, к чему она привыкла.

— А где же Тедди? — Лоис поколебалась, затем поспешно вернулась, вытащила медвежонка из-под вороха одежды.

— Вот, — сказала она. — Теперь спи.

Пич устало вытянулась под одеялом.

— Да, — пробормотала она, зевая, — но, Лоис, куда же ты?

— Танцевать, — сказала Лоис, закрывая дверь.

Все путешествие через Атлантический океан Лоис танцевала ночи напролет, отсыпаясь днем. Пич устроили в детской вместе с другими детьми, и игры, песни, игрушки доставляли ей много радости. Но она была одинока и скучала по маме и Лоис. Обычно Пич каждый вечер сидела и наблюдала, как Лоис готовится к вечеру, но теперь у нее был ранний ужин с другими детьми, и она отправлялась спать до того, как Лоис уходила обедать.

Корабль ровно плыл, погружаясь в волны, что убаюкивало Пич, как кресло-качалка, и только иногда она просыпалась, когда приходила Лоис, а иногда ей казалось, что она слышит смех сестры в соседней комнате.

В Париже они сразу поехали в городской дом де Курмонов на Иль-Сен-Луи. Пич испытывала благоговейный страх перед этими большими комнатами и подозрительно смотрела на толстых младенцев — Лоис называла их херувимами, — которые украдкой глядели на нее с потолка. Ей разрешалось ходить на кухню, чтобы выпить молока с хлебом и шоколадом, — «нездоровый шоколад», то, что мама, будь она здесь, никогда бы не разрешила. Однажды ночью Пич проснулась от боли в животе. Не зная, который час, она выбралась из кровати и пошла искать Лоис. Пич спешила по коридору и с облегчением увидела, что из-под двери Лоис пробивается полоска света. Открыв дверь, девочка увидела там двух людей. Это ее озадачило. Она не сразу узнала Лоис, потому что сверху был какой-то мужичина. Они выглядели так забавно! Пич с завистью отметила, что они обнимаются, но ей стало интересно, почему на них нет одежды?

— О Боже, Пич! — Лоис соскочила с кровати, заворачиваясь в простыню. — Какого черта ты здесь делаешь?

— Тебе не следует так говорить, — заметила Пич неодобрительно.

Мужчина начал смеяться, и Лоис зло посмотрела на него, схватив Пич за руку и выводя ее из комнаты. Дрожащей рукой она дала Пич стакан воды.

— Обещай, — сказала Лоис, — что ты никому ничего не расскажешь, никому вообще. Особенно маме и Жерару.

Пич обещала, хотя ей было любопытно, почему это является таким секретом.

На следующий день они поехали в Сен-Жан на Кап Ферра, и было необыкновенно приятно увидеть бабушку. Она так была похожа на маму, и это успокаивало, так как Пич ужасно скучала по маме. И там был Джим, который ее смешил и играл с ней в прятки, помогал плавать и брал с собой ловить рыбу. И Леонора, ее вторая сестра, которая была похожа на Лоис, но была совершенно другой. Конечно, она любила и Леонору тоже, но не так, как Лоис.

Спустя некоторое время Пич начала замечать странные вещи. Все замолкали, когда она входила в комнату, и как бы надевали на лица яркие веселые маски, которые, как считали взрослые, могли позабавить детей, но их глаза не улыбались, как обычно. И когда они думали, что ее нет поблизости, их лица были какие-то вытянутые и серьезные.

— Война, — говорили они. — Итак, война.

На их лицах отражалась озабоченность, и Пич чувствовала страх, который скрывался за незнакомым словом.

Неожиданно все лихорадочно начали суетиться, торопливо паковать вещи, готовясь к отъезду. Джиму удалось достать места на корабле.

— Одно из последних, — как он говорил Лоис. — Совсем не остается времени, мы должны уезжать немедленно.

Пич потерла рукой свою гудящую голову.

— Пожалуйста, могу я остаться? — жалобно попросила она, беря Джима за руку. — Разве вы с бабушкой не хотите быть со мной больше?

Джим схватил ее на руки.

— Ты нужна нам, — улыбнулся он, — но ты нужна и маме с папой. Мы скоро опять увидимся, моя маленькая Пич, к тому же, несмотря ни на что, я отвезу вас на Марсельские острова, так что это еще не прощание.

Во время путешествия Пич чувствовала себя разбитой и уставшей. Она несколько раз засыпала, а проснувшись, с безразличным видом смотрела в окно и видела, что все машины едут в том же направлении — на запад, в Испанию. В машине было душно.