Том и полночный сад - Филиппа Пирс

— А что такое Время, дядя Алан?

Дядюшка отложил книгу в сторону, тетя нервно бросила вязанье.

— Том, — начала она, — тебе не следует мучить дядю такими странными вопросами. Он устал после целого дня работы.

— Нет, нет, Гвен. На вопросы детей всегда надо отвечать. В вопросах Тома меня немного смущает только то, что в них порой недостает связности и, может быть, серьезности. Возьмем первый вопрос: можно ли пройти сквозь дверь, вернее, как можно пройти сквозь дверь?

Тетя вздохнула с облегчением, она явно не прислушивалась к беседе, имевшей место ранее.

— Ну, это понятно — тут большого ума не надо.

Дядюшка только поднял брови, и жена поспешила поправиться:

— Ну, ты понимаешь, что я имею в виду, — мы же каждый день проходим сквозь двери.

— Но не тогда, когда двери закрыты… Следующий вопрос был про невидимок — может ли кто-нибудь, например он сам, стать невидимым.

— Иногда, в сказках… — протянула тетя Гвен.

Том возмущенно замотал головой.

— И наконец, — продолжал дядюшка, — возник вопрос о дереве, которое в один прекрасный день падает, а потом, на следующий день, попирая все законы Природы…

— Это был сон, — прервала его тетя Гвен, — просто странный сон, правда, Том?

— Нет, не сон, — воскликнул мальчик, — все так и было!

— Именно, именно, — с видимым удовольствием согласился дядя Алан. — Значит, дерево существовало на самом деле — такое необычайное происшествие действительно имело место! Расскажи нам, Том, где и когда это случилось? Где и когда?

Том молчал. Он проковыривал пером в бумаге чернильные дырки.

— Ну, Том!

— Это просто сказка, — тетя Гвен отчаянно пыталась обратить разговор в шутку. — Гоблины-дровосеки свалили дерево, да?

Дядя Алан улыбнулся и снова взялся за книгу:

— Сдается мне, что ты все-таки кое-что понимаешь, Гвен.

— Оно упало в грозу, — придушенным голосом начал Том. — В него ударила молния.

Он взглянул на дядю, словно мечтая, чтобы и в того прямо сейчас ударила молния.

Тетя перехватила взгляд племянника, увидела, как муж открывает рот, чтобы начать следующую фразу, и снова вмешалась в разговор — на этот раз с большим успехом:

— А теперь Том помолчит, пока не закончит письмо Питеру, и пусть его никто не отвлекает.

Тому ничего не оставалось, как вернуться к письму, где строчки теснились между каракулями-рисунками и следами дырок.

«…Все, что я написал, — сущая правда. И про дверь, и про то, что меня никто не видит, и про упавшую ель. Тут все ужасно странно, но я не против, только жалко, что меня никто видеть не может. В сад иногда приходят три мальчика, их зовут Хьюберт, Джеймс и Эдгар. Эдгару лет столько, сколько мне, но мне больше нравится Джеймс. А еще вокруг все время вьется девчонка, она совсем маленькая, ее зовут Хетти или что-то вроде того…»

Не отрываясь от книги, дядя сказал:

— Твой брат только что оправился от кори, незачем писать ему такие длинные письма. После кори больной должен быть особенно осторожен, чтобы не перетрудить глаза.

— Если письмо окажется слишком длинным, мама прочтет его Питеру вслух, — успокоила мужа тетя Гвен.

Том в тревоге написал вверху страницы огромными печатными буквами — ЛИЧНОЕ. Потом сложил письмо несколько раз и с обеих сторон добавил — ПИТЕРУ ЛИЧНО В РУКИ. Ему пришлось снова развернуть письмо, чтобы поставить подпись, о которой он в панике позабыл. Потом он засунул письмо в конверт, написал адрес и в левом верхнем углу добавил: ЧАСТНОЕ.

Он заметил, что дядюшка насмешливо поглядывает на него поверх книги. Тома это страшно разозлило; Он лизнул конверт, крепко прижал и поперек заклеенного клапана нарисовал длинного кота. Кот, как печать, охранял закрытый конверт. Под рисунком Том вывел три буквы — П. П. С.

Дядя Алан вынул бумажник:

— Вот тебе марка для твоего драгоценного письма.

Том сухо поблагодарил.

Закончив письмо, мальчик оказался не у дел. Он приготовился терпеливо ждать вечера. Бесполезно ложиться в постель пораньше, все равно, пока тетя с дядей не заснут, в сад пробраться не удастся.

Снова и снова Том перебирал подробности своих приключений. Он был на волосок от того, чтобы выдать тайну. К счастью, дядя с тетей только посмеялись над ним. Слушай они внимательно и с сочувствием, он бы попал в ловушку и все им рассказал. Они бы выпытали его тайну. И захотели бы пойти с ним в сад…

От этой мысли Том прямо задрожал.

— Ты хорошо себя чувствуешь, дорогой? — забеспокоилась тетя Гвен.

— Да-да, спасибо, тетя.

Она все-таки засунула термометр ему в рот и заставила померить температуру.

— Ты дрожал, словно в лихорадке.

Том покачал головой.

— Надеюсь, это не корь, Том. Я за тебя беспокоюсь — заболеешь, придется остаться здесь еще на несколько недель, а не на десять дней, — и она вытащила термометр.

— Десять дней? — в ужасе повторил Том.

— Тебе, верно, страшно хочется вернуться домой. — Тетя Гвен была не против, чтобы племянник погостил подольше. Дядя Алан промолчал.

Только десять дней осталось! Только десять дней в саду!

— Мне кажется, у меня температура. Наверно, корь начинается. — Конечно, даже с корью он будет спускаться в сад каждую ночь. Сколько же недель можно будет здесь провести, если заболеть?

— Никогда не могу разглядеть ртуть, — пожаловалась тетя Гвен, снова и снова поворачивая термометр к свету. — Нет, Том, у тебя нет температуры, значит, нет и кори. Замечательно, скоро уже домой.

— Но…

— Что, Том?

Он не осмелился сказать — мне вдруг совсем расхотелось возвращаться домой. Больше всего на свете он мечтал остаться здесь навсегда и каждую ночь выходить в сад. Дом теперь казался таким далеким и туманным, даже Питер превратился в адресата писем, с которым никак не поиграешь. А тут, совсем рядом, три мальчика — Хьюберт, Джеймс и Эдгар, особенно Джеймс. И эта девчонка, хотя она просто девчонка. Как ее зовут? Хетти…

Глава 8

КУЗЕНЫ

Хьюбертом звали старшего из трех мальчишек, игравших в саду. По правде говоря, в письме к Питеру его стоило именовать скорее не мальчиком, а молодым человеком. На верхней губе Хьюберта уже виднелся пушок, и он то и дело с тревогой и надеждой пощупывал пробивающиеся усики. Ростом Хьюберт уже сравнялся со взрослым мужчиной, только в плечах и груди был еще узковат.

Джеймс и даже Эдгар были старше Тома. Джеймс говорил тихим, неуверенным баском. К ужасу Джеймса, голос его нередко срывался, издавая тонкие, скрипучие звуки. Тогда он останавливался посреди фразы и густо краснел, даже если вокруг никого, кроме братьев, не было.

Третий брат, Эдгар, обладатель пегих волос и карих в крапинку глаз, двигался с необычайной быстротой и все вокруг примечал. Он и говорил так же быстро. Тому Эдгар нравился меньше всех, хотя они были почти ровесниками.

Когда все трое вышли из дома, Том уже был в саду. Следом за ними появилась маленькая девочка в голубом переднике с оборками и длинными, до плеч, волосами. Она то шла за мальчиками по пятам, то кружила вокруг, забегая вперед, надеясь подслушать, о чем они говорят, — и весьма их тем раздражала. Настоящий «хвостик» — вот подходящее для нее слово. Братья обсуждали, как вечером пойдут охотиться на крыс — мельник попросил. Когда солнце зайдет, конечно. Берти Кодлинг пойдет, а может, даже Барти-младший. Надо взять с собой переносной фонарь и духовое ружье, какая жалость, что у них всего одно ружье, лучше бы по ружью каждому.

Спрятавшись поблизости, Том жадно слушал эти разговоры, а девчушка описывала круг за кругом.

— Бежим от Хетти, — внезапно выкрикнул Хьюберт и тут же помчался прочь, длинные ноги быстро несли его вперед. Джеймс рассмеялся и тоже ловко увернулся от девочки. Эдгар бросился вслед за братьями. Хетти, похоже, привыкла к подобным выходкам и поспешила вдогонку, но тут Эдгар повернулся и, размахнувшись, швырнул ей под ноги свой ореховый прутик. Он не попал, да и не старался попасть, но от неожиданности она споткнулась, упала лицом в траву и горько заплакала.

Джеймс услышал плач и вернулся, чтобы поднять девочку. Тряхнул ее разок, но довольно ласково, и сказал:

— Глупышка, просто глупышка, вот ты кто.

Том, по справедливости говоря, не видел тут ничего глупого, всякий споткнется, когда ему под ноги палку кинут.

— Что теперь тетя скажет? — рыдала Хетти, глядя на передничек, весь в зеленых пятнах от травы.

Джеймс попытался стряхнуть траву с передника, но это делу не помогло. Тут он вдруг потерял терпение.

— А чего ты свалилась? Под ноги надо глядеть! Некогда мне тут с тобой возиться, — и он в одно мгновение исчез за деревьями.

Хетти потащилась следом, все еще всхлипывая, но уже скорее по привычке. Она, что-то высматривая, тихонько кралась от дерева к дереву. Глаза девочки так и шныряли кругом, скоро она совсем перестала плакать, видно было — она прислушивается ко всем шорохам. Том понял, что Хетти большой мастер в этой игре, они не в первый раз от нее убегают, и она не в первый раз их отыскивает.