Сципион Африканский. Победитель Ганнибала - Бэзил Харт

Все это время карфагенский центр беспомощно стоял в бездействии, неспособный помочь своим флангам из страха перед атакой испанцев Сципиона, которые угрожали ею, не подходя, однако, достаточно близко, чтобы завязать схватку. Расчет Сципиона позволил ему сковать вражеский центр с минимальным расходом сил и так достичь максимальной концентрации собственных сил для решающего двойного маневра.

Фланги Гасдрубала были разгромлены, и центр, утомленный голодом и усталостью, начал отступать, поначалу сохраняя боевой порядок. Но постепенно, под неустанным давлением, карфагеняне сломали ряды и побежали в укрепленный лагерь. Сильный ливень, превративший почву под ногами солдат в грязь, дал им временную передышку и помешал штурмующим римлянам ворваться в лагерь на их плечах. В течение ночи Гасдрубал эвакуировал лагерь, но, поскольку стратегическое движение Сципиона позволило римлянам перерезать путь к отступлению на Гадес, ему пришлось отступать вдоль западного берега реки к Атлантическому океану. Почти все испанские союзники его бросили.

Очевидно, легковооруженные войска Сципиона не забыли о своей обязанности не терять контакта с врагом, ибо прямо на рассвете он получил известие о бегстве Гасдрубала. Сципион сразу же последовал за ним, выслав конницу вперед. Преследование было таким быстрым, что, несмотря на ошибку проводников (пытавшихся, сократив путь, перерезать новую линию отступления Гасдрубала), конница и велиты настигли его. Постоянно беспокоя отступавших карфагенян атаками с флангов и тыла, они вынудили их так часто останавливаться, что легионы смогли догнать их. После этого завязалось не сражение, но бойня — карфагенян убивали, как скот. Только Гасдрубал с шестью тысячами кое-как вооруженных людей сумел уйти в соседние холмы. Это было все, что осталось от семидесяти с лишним тысяч, сражавшихся при Илипе. Карфагеняне поспешно укрепились на самом высоком холме, но, хотя его неприступность не допускала штурма, недостаток продовольствия питал постоянный поток дезертиров. Наконец Гасдрубал ночью бросил своих воинов и, достигнув близкого моря, бежал на корабле в Гадес. Магон вскоре последовал за ним.

Сципион оставил Силана с отрядом ждать неизбежной сдачи карфагенского лагеря и вернулся в Тарракон.

Военная история не знает более классического примера полководческого искусства, чем битва при Илипе. Редко такая полная победа была одержана более слабым войском над более сильным, причем этот результат был достигнут совершенным применением принципов внезапности и концентрации сил. В сущности, это пример на все времена. Каким грубым кажется знаменитый приказ Фридриха об обходном маневре рядом с двойным обходом и окружением, предпринятыми Сципионом, создавшим сокрушительную концентрацию сильных войск над слабыми, — в то время как вражеский центр пребывал надежно скованным! Сципион не оставил врагу шанса перестроить фронт, что так дорого обошлось Фридриху при Колине. Сколь ни мастерскими были боевые тактические приемы Сципиона, быть может, еще более замечательными были решительность и быстрота использования достигнутых ими успехов, которые не имели параллелей в военной истории, пока Наполеон не развил преследование как жизненно важную составную часть битвы и один из высших критериев полководческого искусства. Ни один начальник конницы не мог бы упрекнуть Сципиона в том, в чем Магарбал, справедливо или нет, упрекнул Ганнибала: «Ты и вправду знаешь, как завоевать победу, Ганнибал, но ты не знаешь, как ее использовать!»

Но Сципион, в котором идея стратегического использования победы казалась столь же врожденной, как тактическое мастерство, не собирался почивать на лаврах. Уже тогда он смотрел в будущее, направляя свои взоры к Африке. Он видел, что как Новый Карфаген был ключом к ситуации в Испании, как Испания была ключом к ситуации в Италии, так Африка была ключом ко всей великой борьбе. Удар в Африке — и он не только освободит Италию от постоянного угрожающего присутствия Ганнибала (угрозы, которую он уже частично парализовал, лишив Ганнибала подкреплений), но подорвет фундамент карфагенской мощи, и вся гигантская крепость рассыплется в прах.

На поздравления своих друзей, которые уговаривали его отдохнуть от трудов, он ответил, что «его больше всего занимает мысль о том, как бы начать войну против карфагенян; ибо до сих пор воевали карфагеняне против римлян, теперь судьба позволяет римлянам идти войной на карфагенян».

Хотя еще должно было пройти время, прежде чем он мог убедить римский сенат в правильности этой стратегии, он начал готовить почву. Масинисса после поражения при Илипе перешел на сторону римлян и был отправлен в Африку побуждать нумидийцев последовать своему примеру. Далее Сципион отправил Лелия с посольством, чтобы прощупать Сифака, царя массесилиев, царство которого охватывало большую часть современного Алжира. Сифак, выразив готовность порвать с Карфагеном, отказался, однако, заключать любой договор с кем-либо, кроме самого Сципиона лично.

Хотя Сифак обещал ему защиту, опасность такой поездки была громадной. Дипломатические привилегии находились тогда в зачаточном состоянии, посол подвергался немалому риску и нередко встречал судьбу, от которой леденеют и самые стойкие сердца. Насколько же больше был риск, когда послом был победоносный вождь Рима, человек, само существование которого было растущей угрозой Карфагену и его союзникам и которого просили теперь доверить себя, вдали от своей армии, заботам сомнительного нейтрала! Однако Сципион, сопоставив этот риск с возможным выигрышем, взял его на себя, рассудив, что привлечение на свою сторону Сифака было существенным шагом к дальнейшему развитию его политики. Сделав необходимые распоряжения по обороне Испании, он отплыл из Нового Карфагена на двух кораблях. Риск, как оказалось, был даже больше, чем он рассчитывал. В сущности, могло случиться, что вся история Древнего мира изменилась бы из-за дуновения ветра. Ибо он прибыл в гавань сразу после Гасдрубала, который, будучи изгнан из Испании, бросил здесь якорь на пути в Карфаген. Гасдрубал имел с собой семь кораблей и, увидев на подходе явно римские суда, поспешно приказал готовить к выходу свои корабли и поднимать якоря, чтобы перехватить римские суда перед заходом в нейтральную гавань. Но свежий бриз помог римлянам войти в гавань, прежде чем Гасдрубал мог отплыть, а раз Сципион оказался в гавани, карфагеняне не посмели напасть.

Оба полководца, Гасдрубал и Сципион, искали аудиенции у Сифака, весьма польщенного таким признанием собственной важности. Он просил их обоих быть его гостями, и, после некоторой задержки, они отбросили свои предрассудки и встретились за столом Сифака. В такой деликатной ситуации личный шарм и дипломатическая одаренность Сципиона сыграли решающую роль. Не только Сифак, но даже Гасдрубал поддался его обаянию. Карфагенянин открыто признал, что Сципион «показался ему еще более достойным восхищения в личной беседе, чем на поле брани, и что он не имел сомнений, что Сифак и его царство уже находятся в распоряжении римлян; такова была способность, которой владел этот человек, располагая к себе других». Гасдрубал оказался пророком, ибо Сципион отплыл назад с утвержденным договором.

Глава 6

ПОКОРЕНИЕ ИСПАНИИ

Сципион подготовил почву и посеял семена своей африканской кампании. Время пожинать плоды, однако, еще не настало. Вначале он должен был закончить покорение Испании и наказать те племена, которые предали Рим в час кризиса на полуострове после смерти старших Сципионов. Их наследник был слишком ловким дипломатом, чтобы обнаружить силу своей руки тогда, когда чаши весов еще колебались в равновесии, — но теперь, когда мощь Карфагена была, наконец, сломлена, для будущей безопасности римской власти было принципиально важно, чтобы такое предательство не обошлось без возмездия. Двумя главными очагами измены были Илитургис и Кастулон, города неподалеку от поля битвы при Бекуле, в верхнем течении Бетиса. Послав треть своих сил под командой Марция против Кастулона, Сципион с остальным войском двинулся на Илитургис.

Нечистая совесть — бдительный часовой, и Сципион обнаружил по прибытии, что Илитургис принял все меры к обороне, не ожидая объявления враждебных действий. Он приготовился к штурму, разделив войско на две части, отдав одну под команду Лелия, с тем чтобы «атаковать город в двух местах одновременно, так подняв тревогу в двух кварталах сразу» (Ливий). Здесь снова интересно отметить, как последовательно Сципион выполняет сходящийся удар — его войско разделено на самостоятельно маневрирующие отряды, чтобы поразить внезапностью вражескую оборону, но оба отряда стремятся к единой цели. Как сильно его понимание этого принципа, сущностной формулы боевой тактики, контрастирует с редкостью его применения в древних войнах — да и в современных, ибо как часто планы командиров разбиваются либо о Сциллу несогласованных целей, либо о Харибду ложной или «сковывающей» атаки, предназначенной для отвлечения внимания и резервов врага от главного удара!