Белый мерседес - Анатолий Рубин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Может быть приобрести заводик, фабрику, кораблик, издательство… Хотя у него тут же возникли смутные сомнения. Он, конечно, не сомневался в своих способностях и верил в свою звезду, но планирование своей жизни походило на расписание электрички. Первые записи касались действительно тех целей, которые он собирался достичь. «А что, остров в теплом море? – мелькнула у него сумасшедшая мысль. – И там построить виллу. С голубым бассейном». – Ему вспомнилась голубизна морской воды в рекламном ролике «Баунти» – райское наслаждение». И тут же написал: «Хочу белый «Мерседес»». Потом продолжил, что хочет иметь квартиру в центре, гараж, загородный дом, счет в швейцарском банке… Чуть ниже написал, когда он собирается достичь этих целей. Напротив «Мерседеса» он поставил – через год. Почему вы спросите именно «Мерседес»? Однажды мимо Родина прошелестел шинами приземистый и элегантный белый «Мерседес». Родион оглянулся ему вслед, как прекрасной женщине и сразу полюбил его. Он представил, какое наслаждение – чувствовать, как малейшему твоему желанию и движению подчиняется большое, стремительное и горячее «механическое животное».
Сформулировав главные цели своей жизни владелец заводов, газет, пароходов и дорогих авто с удивлением обнаружил, что они и близко не подходят к тому, чем он занимался последний месяц. Конечно, Родион понимал, что на пути к крупной цели есть более мелкие цели, достижение которых является средством решения главной. И все же…
Крестовский продолжал поиск того фонтана, который принес бы ему богатство. Но как часто случается, что как раз без работы оказываются люди, готовые взяться за любое дело.
Есть тысячи способов разбогатеть. Например, можно продать квартиру – стать бомжом-миллионером. Но квартиры как раз у него и не было. Можно было жить по принципу: украл-выпил-сел. Сел ненадолго, зато выпил красиво! Но это его явно не устраивало, он и так потерял большой кусок своей жизни.
Можно подумать, что наш герой был уж слишком высокого мнения о себе. И вы не очень ошибетесь. Конечно, он еще не был богатым, но удачливым и изобретательным. В этом он был уверен на все сто процентов. А деньги, слава только и ждали, чтобы Родион слегка наклонился и подобрал их, используя по своему разумению.
Москва, как огромный мегаполис, годами работала, как гигантский пылесос, всасывала из окружающих регионов лучшие интеллектуальные силы, а выбрасывала обратно пыль. Людей без корней, определенных занятий, нравственных устоев или просто слабых, потерявшихся в большом городе.
Сейчас, наверное, уже трудно вспомнить, когда первый бомж, этот представитель падшего слоя общества, все уничтожающим ароматом, исходящим от его тела и одежды, возвестил о своем появлении в городе – герое Москве. Случилось это вероятно одновременно с рождением новой России. С тех пор бомжи стали неотъемлемой и колоритной частью российского пейзажа. Бродят они по городам и весям и помечают территорию. Там, где отмечается бомж, умирает все живое в радиусе 5 метров.
В скверике у Каланчевской площади рядом с кинотеатром «Перекоп» на скамейке лежал человек, прикрывшись газетой «Вечерняя Москва», в мятом и грязном пиджаке, одетым на голое тело, мирно подогнув ноги в коричневых сандалетах, в рваных, грязных носках неопределенного цвета. Прислонив голову на какой-то авоське не хуже чем на подушке, он негромко похрапывал. Эх, не перевелись еще на Руси богатыри да добры молодцы. Наверное, ему снилась просторная светлая комната и большая кровать, накрытая белоснежной простыней и он на ней. Сердобольные женщины, вглядываясь в колоритную одежду этого представителя рода человеческого, наверное, отмечали: «Хорошая проверка для широко рекламируемого стирального порошка «Тайд». Хотя нет. В данном случае, у этого средства не было никаких шансов.
Это был обычный мужичок неопределенного возраста, уставший бороться с притяжением Земли, выпивший немного лишнего на жаре. Короче, самый что ни есть настоящий бомж. А вокруг шумела людская толпа идущих по делам людей.
«Кто вы, безымянные дети? – думал про себя Родион, разглядывая бомжа, – Кто вы? Как вам удается при всей безнадежности и отчаянности положения быть беззаботными и жизнерадостными? Как появляетесь на свет? Как умираете? Чем живете? Он явно прибыл в Москву из страны под названием «мой адрес – Советский Союз».
Чуть подальше от пьяного спящего бомжа уютно пристроилась палатка с объявлением, написанного крупными буквами «Продаем водку в разлив», а напротив нее другая палатка, но уже с надписью совсем другого характера «Все режем». Крестовский заинтересованный этой вывеской толкнул дверь и обнаружил вместо логова тайных экстремистов магазинчик по продаже колбас и других мясных изделий. «Полный сервис» – подумал Родион. – Выпил, закусил, прилег. Все рядом».
Он подошел к мужику, занимавшему всю лавочку, и потряс его за плечо. – Господин хороший, можно вас побеспокоить? Давай двигайся. Разлегся как барин. Тайные пружины человеческого организма со скорбным треском прорывали потасканную обшивку, посыпалась дряхлая человеческая труха, послышался скрип и треск.
Бомж как-то сразу съежился и стал бормотать:
– Я, б…?! Да, б…, что я? Чо, ты меня б…, толкаешь? Хочешь, человека, б…, тебе покажу?
Что он этим хотел сказать? Хотя нет, все было понятно. Недаром, как утверждают ученые филологи, из «тринадцати великих» языков мира, русский язык один из самых распространенных и выразительных.
Мужик убрал ноги и поднял на Родиона мутные глаза.
– А на стакан водяры дашь? А то какой я тебя утром «господин хороший»? Плохо мне, товарищ! И, окинув Родиона цепким взглядом, протянул руку: «Окажите спонсорскую помощь гостю нашей столицы».
Крестовский в соседней палатке купил сто грамм водки в одноразовом стаканчике. После приема на голую грудь стограммового стакана огненной жидкости, мужичок откусил краюху черного хлеба и был абсолютно счастлив. Потом почему-то сказал:
– Хорошо, что стакан одноразовый, а то столько кругом заразы, и грязь повсюду! Незнакомца, похоже, принятая доза только раззадорила. Он, постеснявшись, видно, еще попросить Крестовского купить водки, достал из сумки начатый флакон с ароматической жидкостью «Свежесть».
– Хлебнешь!
Родион посмотрел на протянутый флакон. И чтобы тактично отказаться ответил:
– Я еще не отошел от вчерашнего.
Бомж понимающе кивнул:
– Небось смешал?
– Смешал.
Тогда мужчина приложился к горлышку флакона. Ополовинив его, он очень серьезно представился:
– Глобус. Но прежде, чем Крестовский успел придумать себе правдоподобное имя, Глобус продолжал:
– А ты Бычок, понял?
– Почему Бычок?
– Бычок и все.
– Ну, хорошо, пусть Бычок.
– Тогда пей, – еще раз предложил Глобус и протянул ему флакон. – Не бойся, от «Свежести» ничего не будет.
– Извини, ну не хочется. Как узнал вскоре Крестовский, Глобус собирался в Сочи на зимовку.
– Знаешь, почему мне нравится этот город?
– Почему?
– Зимой в Сочи можно ходить без носков…
Потом наступила долгая пауза. После нее Глобус рассказал о себе.
– Я ведь когда-то был нормальным мужиком. Имел семью, квартиру, работу, а как-то спьяну избил жену. Она в милицию. Ну и меня посадили – за хулиганство. Вернулся – жена не прописала. Нет прописки, не берут на работу. Сначала по друзьям, родственникам скитался, потом по чердакам, подвалам, теперь и друзей нет. Только подвалы. Вот скажи, ты меня уважаешь?
– Уважаю!
– Серьезно?
– Конечно.
– Уважаешь?! Но ты мне не друг!
– Почему?
– Потому, что «Свежесть» не пьешь, Бычок.
– Ну и что ж ты, – пожалел Крестовский Глобуса.
– Пошел бы в милицию. Куда-нибудь пристроили бы.
Глобус возмутился:
– Теперь милиция проходит мимо. Прошу – возьмите меня, братцы, в тюрьму. А они мне – катись! Ты, говорят, Глобус, бумаги вначале собери, – тут бродяга посмотрел на положение солнца и сказал озабоченно. – Вот тут я с тобой прохлаждаюсь, а ведь мне на рынок пора за продуктами.
– Куда?
– Думаешь, я святым духом питаюсь?
– Грузчиком подрабатываешь?
– Че-го-о? – искренне удивился бомж и засмеялся. – Ага, из мусорки объедки таскаю!
– Так объедками и питаешься?
– Ты что совсем? – покрутил он пальцем у виска. – Объедки для шавки. Я только экологически чистое ем.
– Крадешь?
– Беру! Иду и беру. На прилавках много чего лежит.
– А если не дадут?
– Лучше сразу на продукт плюнуть или пальцем поковырять. Початое не отберут.
– Но ведь побить могут.
– А ноги на что? Это вроде спорта – попробуй, догони. А если и побьют хозяева, так сразу и откупаются, чтобы молчал.
– Сколько тебе лет? Пятьдесят?
– Ну, хватил. Сбрось десяток.
– Ты хоть где-нибудь работал?
