Непарадные портреты - Александр Гамов

— Что они, куклы какие, что их можно передвигать? Каждый из них — ни здоровья, ничего...

— И еще есть идея — построить в Барвихе городок, поселить их вместе.

— Да передерутся... Я не хочу у них бригадиром!

6. «Бонжур, месье Дрюон! Силь ву пле»

Осенью 2003-го по приглашению Виктора Черномырдина в Москву приехал всемирно известный французский писатель Морис Дрюон. Оказалось, что у него оренбургские корни. (Его отец — Лазарь Кессель, родился в Оренбурге, а бабушка была родом из известной купеческой семьи Леск, владевшей там универмагом.) Вот Виктор Степанович и решил свозить парижского гостя «на общую родину». И меня с собой позвал.

Кстати, вот как сам Дрюон потом вспоминал об этой поездке в своих мемуарах:

«...Приемы следовали один за другим, иногда — по шесть в день. Каждый сидящий за столом должен произнести тост в честь гостя, который, в свою очередь, должен на каждый тост ответить. Шесть человек — шесть тостов, девять человек — девять тостов. К счастью, водка в Оренбурге — одна из лучших в мире. Вероятно, только благодаря своим русским корням я смог выдержать такой режим. Празднества заканчивались ночью импровизированным исполнением народных песен...» (Maurice Druon. L`Aurore vient du fond du ciel. Paris, 2006.)

А вот мои впечатления...

Переводчики отдыхали

Лингвистические чудеса начались еще в Шереметьево-2 перед посадкой в самолет. Завидев Дрюона, Черномырдин сгреб его в объятия и с проникновенным прононсом изрек: «Бонжур, месье Дрюон! Бонжур, дорогой! Силь ву пле». Француз в долгу не остался и на чистом русском ответил: «Привет, месье Черномырдин. Спасибо. Большое!»

Переводчики из Минкульта отдыхали. Супруги классиков Валентина и Мадлен не сводили со своих мужей восхищенных взглядов.

«Пиво без водки — деньги на ветер»

Едва самолет оторвался от земли, ЧВС обогатил русский, а заодно и французский язык изречением, произнесенным под блины с черной икрой. Месье Черномырдин заказал себе красного французского вина, тогда как товарищ Дрюон — обыкновенного пива. «Может, с водкой?» — на полном серьезе осведомился Черномырдин. Не дожидаясь перевода, француз отрицательно закачал головой. «Пиво без водки — деньги на ветер!» — тут же заметил ЧВС.

Когда эту фразу перевели Дрюону, он хохотал до слез. А потом повторил по-французски несколько раз. Видимо, заучивал наизусть.

Классики чокнулись. Слова «ваше здоровье!» Дрюон тут же произнес без акцента.

Рояль из облаков

Когда мы подлетали к Оренбургу, к Дрюону подсел огромный мужик с большими кулачищами и буйными кудрями, представившийся «местным крестьянином Заверюхой». Дрюон, с любопытством осматривая дорогой замшевый крестьянский пиджак своего попутчика, никак не мог поверить, что тот за сезон лично вспахал и засеял 1000 гектаров земли, собрал по 13 центнеров зерна с гектара и что денег у него «куры не клюют».

Но больше всего, похоже, писателя удивило, что обыкновенный труженик полей летает спецрейсом.

«Да крестьянин он, крестьянин! Настоящий оренбургский фермер, — подтвердил ЧВС. — Заверюха — мой бывший вице-премьер по сельскому хозяйству». Фамилию Дрюону перевели, и он, кажется, все понял.

Анальгин от Пугачева

В областном краеведческом музее неизгладимое впечатление на Дрюона произвели два экспоната: посмертная гипсовая маска Пушкина и деревянное ударно-раздробляющее орудие (палка плюс цепь с острым металлическим набалдашником). Как объяснил экскурсовод, оно состояло на вооружении у войска Емельяна Пугачева.

«Месье Черномырдин, гляньте, какой прелюбопытнейший инструмент», — сказал Дрюон, показывая пальцем на орудие. «А то, — среагировал ЧВС. — Помогает. Иногда. Вместо анальгина». И добавил в своей дипломатической манере (как-никак посол): «Кое-кому».

«Вызов» против «Сильных мира сего»

Тут же, в музее, Дрюон продемонстрировал коллеге Черномырдину свою трость, которая оказалась с секретом: в рукоятке был спрятан стальной карандаш, правда, 85-летний писатель никак не мог его оттуда вытащить. Видимо, потому, что часто вместе со своей Мадлен курил. А ЧВС с Валентиной Федоровной не курят, поэтому, когда писатель призвал на помощь месье Черномырдина, тот справился с задачей в два счета.

«Ого, — сказал Дрюон. — Газпром — это сила!» Черномырдин спорить не стал и вбил карандаш снова на место.

В поездку с Дрюоном Черномырдин отправился не с пустыми руками — в одном из московских издательств тиражом 50 тысяч экземпляров тогда как раз вышла книга Виктора Степановича «Вызов», записки спецпредставителя Ельцина по урегулированию конфликта в Югославии в 1999 году. Сигнальный экземпляр ЧВС вручил французскому классику прямо в воздухе.

А на земле произошел случай, который, похоже, несколько озадачил классиков. Когда оба мэтра подписывали свои произведения читателям, оказалось, что самый знаменитый роман Дрюона «Сильные мира сего» весит всего 425 граммов. А «Вызов» Черномырдина аж 1 кг 200 г, в первом произведении — 349 страниц, зато во втором — 603! Куда Дрюону до Черномырдина!

Гостя из Парижа приравняли к Пушкину

«А золото у вас есть?» — полюбопытствовал Дрюон у оренбургского губернатора Чернышева, когда тот огласил список добываемых в области полезных ископаемых. «Да все у них есть!» — сказал Черномырдин. «Есть, но мало», — согласился хитрый губернатор. «Тилько для сэбе», — тихо добавил мэр города Мищеряков. И тут на классика обрушилось богатство, о котором он, похоже, и не мечтал — подлинники и копии архивных документов насчет его оренбургских корней. После чего губернатор добавил: «Раньше мы говорили: по набережной Урала гуляли Пушкин и Даль. А теперь вот еще и Дрюон». Писателя Черномырдина в эту компанию губернатор почему-то не включил. Хотя он тоже гулял по набережной под руку с Дрюоном.

Но ЧВС не обиделся. «Это ты меня, что ли, в классики записал? — наехал на меня он. — Ну что за ерунда? Просто я читал Мориса, когда работал еще здесь в Оренбурге на газзаводе. Вот и позвал его в гости. Что же, думаю, это непорядок — земляк, а живет в Париже».

Частушки по-французски

А потом автор «Проклятых королей» сломал протокол, утвержденный еще в Париже и Москве. И потребовал отвезти его на малую родину своего коллеги — в старинное казачье село Черный Отрог. «Так туда же 70 верст!» — пытался отговорить его Черномырдин. «Для меня это не расстояние», — твердо сказал классик.

Мадам Мадлен, которая уже была знакома с творчеством супруги Черномырдина мадам Валентины (та, будучи с мужем в гостях у Дрюона в Париже, подарила ей запись русских народных песен в собственном исполнении: «Муж играет на баяне, а мне что остается?»), спросила у своей спутницы: «А вы нам споете?» Мадам Валентина смутилась: «Вот хор имени Пятницкого, где я беру уроки музыки, поет частушки по-французски».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});