Закон подлости - Екатерина Риз

– Он уже женился? Простыни проверили, можно обедать?

– Дима! – в голосе Люси слышалось серьёзное возмущение. Да и Анна Александровна была недовольна столь стремительным появлением младшего брата. А тот остановился, руки в бока упёр, проигнорировал кулак, что ему племянник показал, на Машу уставился. Один в один, как сестра недавно. Но если из-за Анны Александровны Маша нервничала, и прекрасно осознавала причину этого, то на Харламова она смотрела в непонятном ожидании. Не чуда, нет, просто от него неизвестно чего можно было ожидать, и он усмехался надменно и снисходительно, и на Машу смотрел не просто оценивающе, опять же напоминая этим сестру, он смотрел с прищуром и мужским нахальством.

Затем хмыкнул.

– Маша, значит.

Стас фыркнул и попросил:

– Дим, не начинай.

– Не помню, чтобы давал тебе слово.

– Мы не в суде.

– Ты, правда, так считаешь? – Он сделал шаг, Маше кивнул, призывая к ответу. – Где училась?

На знакомство с будущей родственницей это стало походить мало. И тон, и взгляд, и то, что другие молчали, ждали её ответа на вопрос Харламова.

– Юридический. Уголовное право.

– Уголовное? – Харламов присвистнул, но без должного уважения, скорее уж, посмеиваясь. – У Потапова?

Она кивнула. Наблюдала за ним. За ним все наблюдали, молча. Маша вдруг поймала себя на этой мысли, и осторожно огляделась. Анна Александровна молчала, будто ждала чего-то, Борис Николаевич едва заметно посмеивался над происходящим, Стас просто молчал. Только Люся стояла, сложив руки на груди, и неодобрительно поглядывала на Дмитрия Александровича. Тот принял задумчивый вид, выпятил нижнюю губу, и не торопился продолжать знакомство. И тогда Маша решила взять инициативу на себя, даже улыбнуться попробовала непринуждённо, и сообщила:

– Вы вели у нас несколько лекций, Дмитрий Александрович. По апелляциям и отказе в возбуждении. – Харламов ухмыльнулся после её слов, но Маша не смутилась. – И я была на одном из ваших процессов.

Это его заинтересовало. Он на Машу взглянул открыто.

– Так ты отличница!

У него были пронзительные голубые глаза. Совсем, как у сестры. Стасу вот достались карие, от отца. Он, вообще, был очень похож на Бориса Николаевича. А от взгляда голубых глаз членов этой семьи, Машу мороз пробирал.

– Я закончила с красным дипломом.

Это было её личным поводом для гордости. Но Харламов разочарованно поморщился.

– Плохо.

Маша растерялась.

– Почему?

– Из отличников редко выходят хорошие адвокаты. С красным дипломом тебе надо было идти в прокуратуру.

– Я не хочу в прокуратуру.

Дмитрий улыбнулся ей.

– А чего ты хочешь, Маша?

Вопрос показался опасным. Причем не только ей. Стас рядом заёрзал, Борис Николаевич смущённо хмыкнул, а Люся открыто возмутилась.

– Что ты пристал к девочке? Взрослый мужик, а ты к девочке пристаёшь.

Харламов даже не подумал смутиться. Удивлённо вздёрнул брови.

– Я не пристаю. А если и пристаю, ты виновата.

– Дима, – не выдержал Борис. Посмотрел с намёком. Дмитрий Александрович руками развёл.

– Я есть хочу. Она пирогов напекла, а меня не кормит.

– Ты же не один в доме, – мягко упрекнула его Люся. А когда мимо проходила, по плечу погладила.

– И даже не главный гость, – кинул упрёк дяде Стас.

Маша, пытавшаяся пережить недавнюю ситуацию, совсем не ожидала, что Дмитрий посмотрит ей прямо в глаза. А он посмотрел и сказал:

– Видишь? Никто не любит юристов. Потому что никто не любит правду.

– Не знал, что ты правдой апеллируешь, – подивился Борис Николаевич.

– Если я что-то говорю, это становится правдой, – с нескрываемым пафосом оповестил всех Дмитрий Александрович, но все только посмеялись. Все, кроме Маши.

– Пойдёмте за стол, – приняла решение Анна Александровна. Даже сделала попытку Маше улыбнуться.

– Наконец-то, – проворчал Дмитрий. И поинтересовался: – Люся, ты ведь испекла мои любимые, с рыбой?

– Специально для тебя.

Он стиснул родственницу в объятиях, когда они поравнялись.

– Никто не печёт таких пирогов. Ты можешь собой гордиться, тебе есть ради чего жить. Далеко не всем так везёт.

Стас с дивана поднялся и потянул Машу за руку. А Борис Николаевич вдруг совсем рядом с ней проговорил:

– Маша, вы не относитесь к словам Димы всерьёз. У него туго с чувством юмора, точнее, он у него чёрный. И злой.

Стас усмехнулся, поддакнул отцу.

– Да. К тому же, ему противопоказано быть некормленым. Он невыносим становится. Но, вообще, он классный.

Может быть и классный, подумала Маша, направляясь к столу. Когда ты ему близкий и родной. А вот чужие люди Дмитрия Александровича волнуют мало. Такая уж у него профессия, он отлично научился абстрагироваться от чужих проблем и несчастий. Он профессионал, с этим никто не поспорит.

За столом Машу снова принялись расспрашивать о родителях, детстве и юности. Вроде бы откровенных и прямых вопросов не задавали, но и тему эту в угол не задвигали. Маша, конечно, понимала, что это важно, если уж дело идёт к свадьбе, и отвечать на вопросы старалась спокойно, доходчиво, не сбиваясь, чтобы, не дай Бог, не вызвать подозрений. Но это было трудно. Она говорила об отце, у которого в последний год некоторые проблемы с автомастерской, о маме, которая замечательно готовит. И какая разница, где она работает, правда? Разница была, и не понимать этого могла только дурочка, а Маша дурочкой не была, но старалась разговор вести непринуждённо. И если Борис Николаевич и Люся на её доброжелательность откликались, то Анна Александровна с братом предпочитали получать и обдумывать информацию.

– Вы не представляете, какая она ответственная, – говорил Стас, поражённо качая головой. – Только отвернись, она уже работает. Ей в этой конторе и делать-то нечего, а она вся в бумажках по уши.

– Бесплатные дела они такие, – покивал Дмитрий Александрович со знанием дела. С аппетитом ел, а племяннику с издёвкой поддакивал. – В них хоть с головой заройся, а они всё равно бесплатные.

– Не у всех есть деньги на такого адвоката, как вы, Дмитрий Александрович, – не утерпела Маша.

Харламов задумался, жевал. В итоге, согласился.

– Да, ты права. Но не думаю, что ты бы долго сомневалась, что выбрать – мою контору или остаться в своей, на благотворительных началах. Хотя, альтруизм бывает сродни глупости.

– У тебя же не было шанса сравнить, – заметил Стас. – Сам всегда говоришь, что дорого учился и дорого работаешь.

Дмитрий покивал, а Маша осмелилась спросить:

– Дмитрий Александрович, а почему вы не остались в Москве?

– А ты сама как думаешь?

– Он решил поступить по давней традиции, – усмехнулся Борис Николаевич. – Где родился, там и пригодился.

– Мне интересно, что наша новая родственница думает. – Дмитрий на стуле откинулся, взял бокал с вином. На Машу через стол поглядывал.

Та аккуратно пожала плечами.

– У меня ещё более банальное объяснение.

– И какое?

– Москва – город очень большой. И адвокатов там много. Даже хороших.

За столом помолчали, Маша начала подозревать, что ей не стоило этого говорить, но ведь у неё и в голове не было обидеть кого-то. Тем более, Дмитрия Харламова. Как его, вообще, обидеть можно? Он ведь уверен в себе, талантлив, незабываем и великолепен. По его собственным убеждениям. А после её невинного замечания, смотрит на неё не просто с насмешкой, но и с явным предостережением.

– Дима, думаю, ты должен дать девочке шанс, – сказала Люся, прерывая молчание.

Дмитрий обратил к ней свой взгляд и поинтересовался:

– Шанс на что?

– Войти в семью. Этому дому необходим свежий воздух.

– Люся, если тебе воздуха не хватает, открой окно.

Стас рядом с Машей вздохнул, на мать взглянул с призывом.

– Давайте вспомним о том, зачем мы все сегодня собрались. И перестанем обсуждать Димана. Он уже женился, теперь я хочу.

– Дитятко выросло. – Дмитрий протянул руку с бокалом через стол к Борису. Тот откликнулся, и послышался звон бокалов. – Отметим это событие.

– Стас прав, у нас в семье… серьёзное событие намечается. – Анна Александровна взглянула на своих мужчин с намёком, после чего послала Маше короткую улыбку, вроде бы извиняясь за чужую бестактность. – И, Дима, на самом деле, перестань смущать нашу гостью.

– Она не может смущаться, Нюта, она юрист.

– И не называй меня Нютой.

– Ох, простите. Я сегодня никому не угодил. Маша, я вам тоже не угодил?

– Дмитрий Александрович, всё, что я могу, это наблюдать и учиться. – Она улыбнулась ему.

Дмитрий хмыкнул, изучал её, пока Люся не придвинула к нему тарелку с пирогами. Сделала это намеренно, вынуждая Дмитрия отвлечься.

– Как ты? – Стас отвёл её в сторону, когда ужин закончился и все поднялись из-за стола. За плечи обнял, поцеловал в висок, они отошли к окну. Маша осторожно выдохнула, а когда Стас наклонился к её лицу, заглядывая в лицо и тыкаясь носом в её нос, она ему улыбнулась.