Кровь и струны - Шая Воронкова

После прилета птицы лошади ускорились, и вскоре впереди показался лес. Узкие серо-зеленые листья засушниц шуршали на ветру, а меж их тонких стволов высились заросли кустарников и сорной травы. Марита в очередной раз подумала, что для такого засушливого края само существование лесов — уже чудо. Отец говорил, что корни засушниц уходят очень глубоко под землю, почти выгрызая себе право на жизнь. Впрочем, это не спасало места, покинутые аквалами надолго.

Телега резко завернула вбок, выбив девушку из раздумий. Обогнув лес так, чтобы стало не видно тракта, кони остановились. Телега качнулась настолько сильно, что Марита едва не вылетела за бортик — пришлось упереться в него ногами. Люди спешились и взяли лошадей под узды. Мариту сняли последней, и она поморщилась от такого обращения совершенно искренне.

Продолжили путь почему-то пешком, ведя животных за собой. Впрочем, далеко идти не пришлось — лес прятался у подножия холмов, скрытых за сплошными колючими зарослями. Кусты вперемешку с деревьями разрослись так плотно, что земли за ними видно не было. Марита никогда не встречала ничего подобного. Это было странно, почти неестественно для страны, страдающей от засухи. Казалось, такая живая стена не могла вырасти без помощи магии.

Марита недоуменно потопталась на месте, оглядываясь на свой конвой. Впрочем, остальные тоже не двигались: застыли, будто псы, ждущие команды. Яс выступил вперед, забравшись пальцами за шиворот, вытянул оттуда круглую пластину на веревочке и приложил к зарослям.

Марита едва успела заметить, как вспыхнула сложная измовская схема, когда переплетения ветвей вдруг совершенно беззвучно разошлись в стороны, образуя зеленый коридор, переходящий в темный подземный ход. Пахнуло сыростью и плесенью. Где-то там, в глубине слабо замерцали огни факелов.

Марита невольно отступила на пару шагов. Несколько разбойников привычно нырнули в лаз, ведя за собой совершенно спокойных лошадей. Их фигуры почти сразу пропали в темноте прохода, как в огромной чудовищной пасти. Кто-то подтолкнул саму Мариту в спину, и пришлось, сделав глубокий вдох, ступать следом.

В коридоре стояла влажная, почти зябкая прохлада — девушка только сейчас заметила, что взмокла, а кожа успела покрыться тонким слоем пыли. Проход был достаточно широким, чтобы там могла свободно проехать лошадь вместе с телегой.

Спуск оказался коротким, но стоило подумать о толще земли над головой, как сердце вновь заходилось от тревоги. Удерживаемый одними только балками потолок давил, а извне не проникало ни звука, и собственное дыхание, как и шаги окружающих людей, усиливались стократно. Красно-оранжевые облачка света перемежались с островками темноты. Откуда-то спереди тянуло потоком свежего воздуха, и Марита не могла даже предположить, что ждет ее впереди.

В какой-то момент не сумев сдержать порыв, девушка обернулась. Яс шел последним, но теперь рядом с ним невесомо скользил второй человек. Марита могла поклясться, что не видела его прежде, будто незнакомец возник из воздуха. С такого расстояния удалось приметить только грязно-красный отлив его волос и легкий, почти невесомый шаг. Судя по яростной жестикуляции Яса, они двое о чем-то спорили.

Марита со вздохом отвернулась. Слишком много информации, которую приходилось складывать в цельную картину без чужой помощи. От этого голова отяжелела, будто набитая мокрыми опилками. Дальше девушка шла, не оборачиваясь.

Они все шли и шли. Первое время Марита была даже рада размять затекшие конечности, но вскоре неудобное платье, цепляющееся за пол, и туфли, запинающиеся о каждый камень, заставили ее пересмотреть свое мнение. Да и пережитое давало о себе знать, еще больше истощая силы. Вскоре девушка перестала даже глазеть по сторонам и только угрюмо шагала вперед, молясь Тенрису об отдыхе. Но коридор все не кончался.

Разбавляли дорогу только разговоры немного расслабившихся воинов. Правда, они не упустили шанса пройтись и по Марите.

— Смотрите-ка, даже не ноет, — сказал патлатый парень в грязно-белой стеганке. — Я-то думал, придется ей рот заткнуть, чтобы все зверье не распугала.

Раздался гогот.

— Дак она ж немая, — ответил ему плешивый мужик.

— Да ну? Не завирайся.

— Сам слышал, как командир говорил.

В Мариту уткнулись любопытные взгляды, и она невольно вжала голову в плечи.

— Вот те раз. А что, я б от такой жены не отказался, — мечтательно закатил глаза патлатый. — И личико ничего.

Взгляды заострились, и по спине Мариты пробежал холодок. Она уже успела забыть, с кем имеет дело.

— У тебя денег не хватит. У нее платье стоит дороже, чем награда за твою голову, — одернул его Расим, беззлобно улыбаясь.

Все вновь расхохотались, потешаясь над толщиной кошелька патлатого и других его интересных дамам величинах. Тот погрозил шутникам кулаком.

— У кого там язык до колена? — донеслось в разгар веселья со стороны Яса. — А то я укорочу, чтоб в ногах не путался.

Все мгновенно замолчали, будто кто поколдовал, и дальше шли тихо, только расходилось вдаль эхо, заставляя двоиться стук копыт и звуки шагов. Когда Марита уже была готова начать молиться Зилаю за возможность упасть в мягкую постель, проход начал плавно задираться наверх. Марита дернула плечами — она уже почти не чувствовала рук. Вот бы ее просто забыли или бросили прямо тут.

Но в этот самый момент чуть посветлело, и туннель вновь сменился зеленым коридором. Кроны деревьев в нем переплелись, сливаясь в сплошное, будто идущее волнами от ветра полотно.

Коридор чуть загнулся вправо, вокруг еще сильнее посветлело, и Марита вышла наружу. Девушка невольно замедлила, осматриваясь. Они находились на огромной прогалине, которую со всех сторон стеной обступили деревья и колючие заросли. Впереди виднелось нечто, похожее на небольшую деревню: грубо сколоченные деревянные дома, частокол, ворота.

Очередной тычок в спину кольнул меж лопаток, заставив болезненно выдохнуть сквозь сомкнутые зубы. Марита понурила голову и из последних сил поплелась вперед, чувствуя родство с нагруженными добычей лошадьми. Она совсем отвыкла от таких нагрузок с тех пор, как вышла за Вериса.

Вблизи стало понятно, что частокол был сделан на славу: плотный, местами перетянутый веревками, он мог многое выдержать. Взгляд зацепился лишь за белые пятна среди коричневых рядов, но подробнее рассмотреть не удалось. Сидящий над воротами паренек легко их пропустил, и небольшая процессия прошла внутрь.

Мариту тут же окружила феерия звуков и запахов. Сено, дым, вонь животных отходов и аромат каши, от которого до боли свело живот, шли рука об руку с гомоном, детскими криками, стуком и блеянием. После неторопливой жизни леса это почти оглушило.

Воины с лошадьми тут же куда-то ушли, остались только Расим, Яс и тот, третий. Несмотря на усталость, Марита