ПРОПАВШИЙ КРЕЙСЕР - Енё Рейто

Затем он перекочевал в портовый кабак, где собирались моряки, плавающие под флагами всех стран мира, заказал себе пшеничной водки и три часа предавался размышлениям.

А несколько позже портье отеля «Гранд Ориенталь» доложил по телефону капитану Брэдфорду, что некий господин желает лично побеседовать с его высочеством. Добиться приема у принца Сюдэссекского можно было лишь только через капитана.

— Кто этот господин?

— Доктор Верхаген.

— Объясните ему, что его высочество может принять лишь в том случае, если подано письменное прошение об аудиенции с достаточно убедительной мотивировкой.

Через полчаса к капитану явился негритенок-посыльный с конвертом адресованным капитану Брэдфорду. Письмо было следующего содержания:

Д-р Верхаген почтительнейше просит у его высочества аудиенции в связи с делом Томаса Ливена. Засим остаюсь в совершенным почтением.

— Приведите ко мне этого человека, — сразу же распорядился капитан.

Вскоре на пороге появился Ржавый в приберегаемом для торжественных случаев экстравагантном зеленом костюме для игры в гольф.

Капитан не предложил ему сесть. Умным, испытующим взглядом он изучал своего посетителя.

— Что вам угодно? — осведомился он наконец.

— Я желаю поговорить с его высочеством о деле Томаса Ливена.

— Вы имеете в виду офицера, два года назад приговоренного к смертной казни за убийство своей невесты?

— Совершенно верно. Я пришел к поразительным выводам в связи с этим делом.

— Не понимаю, какое дело его высочеству до той давней истории и ваших поразительных выводов?

— Насколько мне известно, поездка его высочества в определенной степени связанна и с этим делом, — дерзко парировал Ржавый.

— Откуда вам это известно? — В тоне Брэдфорда появились металлические нотки.

— Извините, но я просил аудиенции, а не о допросе. Что и откуда мне известно — это мое личное дело.

— Остерегайтесь дерзить, сударь! Военные тайны Британской империи ни в коем мере не являются вашим личным делом. Советую изложить мне все, что вы желаете сообщить, а я, если сочту нужным, передам его высочеству.

— Если его высочество не заинтересуется моим сообщением, я переадресую его властям повыше, — вскипел Ржавый. — И не забуду упомянуть, что здесь меня не пожелали выслушать.

— Ах, вы еще и угрожаете? Да как вы смеете так себя вести!

— Позвольте мне откланяться.

— Вы пытаетесь блефовать, выдвигая совершенно нелепые предположения, — сказал Брэдфорд. — Вашей цели я не знаю, но сам этот факт считаю достаточным, чтобы отказать вам в просьбе. А также полагаю своим долгом предупредить, чтобы вы поменьше интересовались делом Томаса Ливена, иначе вам это дорого обойдется.

— Если бы я доказал невиновность Томаса Ливена и передал в руки правосудия истинного преступника, я помог бы Британии завладеть крайне важным изобретением, не так ли?

Капитан молча смотрел на него; видно было, что он колеблется, стоит ли обсуждать эту тему с незнакомым человеком.

— До сих пор вы, как я понял, вроде бы занимались сонной болезнью, — проговорил он наконец. — Пожалуй, лучше бы нам побеседовать на эту тему. На днях я получил посылку: трипаносомы между двух стеклянных пластин. Я, видите ли, в частной жизни страстно увлекаюсь микроскопическими исследованиями и отовсюду выписываю себе инфицированные капельки крови на стекле. Ну так вот: вокруг трипаносом я заметил какие-то белесые пятнышки. Не могли бы вы объяснить мне, что это значит?

— Я пришел к вам по поводу Томаса Ливена…

— Обещаю выполнить любую вашу просьбу в том случае, если вы скажите мне, что такое трипаносома, — непреклонным тоном изрек Брэдфорд.

Воцарилось напряженное молчание. Так и не дождавшись ответа, капитан изрек:

Трипаносома, о которой вы, приятель, впервые слышите, это бацилла сонной болезни. Да-да, той самой болезни, знаменитым исследователем которой вы якобы являетесь. У меня возникли подозрения, что вы не тот, за кого себя выдаете, еще на пароходе, но мне хотелось избежать унизительного для вас разоблачения. Не знаю, агентом какого государства или преступного сообщества вы являетесь, но абсолютно уверен: никакой вы не врач и не Верхаген, а самый заурядный авантюрист и шпион. Возможно, вы рассчитывали получить с принца деньги, возможно, вам поручили всего лишь сплести интригу. Но вот вам мое последнее слово: убирайтесь отсюда, пока я не распорядился навеки закрыть вам доступ на территорию Британской империи.

— Господин капитан, — ответил Ржавый, сдерживая гнев, — придет час, когда вы пожалеете о столь суровом обхождении.

— Вы удалитесь сами или же желаете узнать поближе, что означает суровое обхождение?

— Я желаю только одного, — парировал Ржавый уже с порога, — в один прекрасный день встретить вас в таком местечке, куда не дотянется рука британского закона.

Правда, после такого заявления Ржавый удалился весьма поспешно. И уже очутившись на улице, он все еще продолжал возмущаться про себя. На редкость надменный тип! Подумаешь — капитан генерального штаба! Ну и чего тут заноситься? Но затем с ребяческой непоследовательностью мысли его переключились на другое: вот ведь какая занятная штука эти стеклянные пластины. Прижмешь их плотно одну к другой, и тогда они защищают зараженную капельку крови надежнее, чем запаянная консервная банка — сардины. И можешь посылать пробы крови хоть на другой конец света, ничего им не сделается, даже белесые пятнышки и те сохранятся в целости. Клади стеклышко под микроскоп и изучай сколько влезет. Вот здорово

Зайдя в другой бар, Ржавый заказал себе водки и накатал длиннейшее дружеское послание министру обороны.

9

Ранним вечером принц Сюдэссекский капитан Брэдфорд после устроенного в их честь торжественного парада отбыли на крейсере «Роджер».

В десять часов наши путешественники — Ржавый, Дубина, Доктор и Малец — шагали по обсаженной пальмами дороге к причалу Пуан-де-Галль. Небо заволокло низкими тучами, надвигалась неприветливая, беззвездная ночь. Воздух застыл в оцепенении, предвещавшим бурю. В этом заброшенной гавани обитали всего лишь несколько рыбаков; их сети были развешаны для просушки, а лодки вытащены на берег. Чуть дальше виднелась неровная цепочка фонарей: там находилась карантинная зона порта Коломбо — обширная изолированная территория с выступающим в открытое море причалом, где на якоре стояла унылая группа судов под желтым флагом. Желтый флаг означал, что в пути кто-то из команды или пассажиров подцепил какую-то заразу, например холеру. Всем кто плавал вместе с больным или больными, надлежало провести шесть недель в специальных карантинных бараках в южной части острова. Вокруг этих неуютных обшарпанных длинных сараев со стоном гнулись под порывами внезапно налетевшего муссона стройные пальмы. Если Грязнуле Фреду удалось подбить на авантюру кого-нибудь из своих дружков-контрабандистов, то лучшего места, чтобы забрать на борт четверку путников, не сыскать.

Вскоре показался какой-то пароходик. Друзья приготовились к посадке, однако судно, не замедляя хода, скрылось в направлении Коломбо. Назначенное время миновало. Куда же запропастился Фред? На горизонте возник силуэт военного корабля. Не зажигая ходовых огней, корабль направлялся к карантинному причалу. Черт бы его побрал, заявиться так некстати! Фреду и его деловым партнерам вряд ли понравиться такое соседство. А красавец-крейсер вздумал маневрировать именно здесь. Стоит Фреду заметить его, и он ни за что не осмелится войти в гавань со своим суденышком.

— Думаю, сегодня нам не отчалить, — подытожил вслух Дубина. — Если Фред заприметит крейсер, он до завтра носа сюда не сунет.

Неожиданно в темноте послышались всплески весел, большая шлюпка причалила к берегу, а оттуда выпрыгнул Грязнуля Фред.

— Усаживайтесь, да поживее! — быстрым шепотом скомандовал он.

— А где же корабль? — поинтересовался Доктор.

— Разуй глаза! Это тебе что, не корабль? Скорость хоть сто миль в час, запасы угля, горючего, спиртного и карт для покера на добрых десять лет… Пошевеливайтесь! С краденным военным судном надо действовать по военному быстро.

Пораженные, они не в силах были двинуться с места. Такой беспрецедентный в мировой истории случай кого угодно выбьет из колеи. Нельзя же вот так запросто взять и угнать новехонький крейсер, оборудованный по последними слову военной техники. Но еще удивительнее была та непосредственность, с какою Грязнуля Фред изложил им суть дела, искренне недоумевая, что же тут особенного. Создавалось впечатление, будто он с младых ногтей специализировался на угоне безнадзорных военных судов.

— Ты спятил! — воскликнул наконец Ржавый. — Да ведь за это нас всех вздернут на виселице!