Мать Мария (Скобцова). Святая наших дней - Ксения Кривошеина

Он был дважды женат, вторым браком на Е. Н. Кусовой (урожд. Тухачевской). У супругов Делоне было шестеро детей.

Старшим ребенком, первенцем, был сын Борис Петрович (1828–1887). В 1852 году он окончил Московский университет, служил военным врачом, а потом получил должность старшего окружного врача Бежецкого уезда Тверской губернии. В этот период Б. П. Делоне жил в основном в Москве, на Арбате, но часто выезжал к больным в Подмосковье. По дороге доктор Делоне не просто останавливался в деревнях, где лечил крестьян, но и оставлял им бесплатно лекарства. С 1864 года Борис Петрович состоял действительным членом Общества русских врачей в Москве, а в 1869 году редактировал «Московскую медицинскую газету», в которой сам регулярно печатался. Он автор многих статей, где проявил себя знатоком медицины Древней Греции и Индии.

Борис Петрович Делоне женился на Софии Александровне Дмитриевой-Мамоновой, родной сестре художников Эммануила и Ипполита, о которых было рассказано выше. Свою будущую жену он увез под венец буквально из-под замка, куда ее заперли родственники: гордым Рюриковичам не очень хотелось отдавать свою дочь за «лекаря», недворянина, да еще полуфранцуза. Их дочь, София Борисовна Делоне (в замужестве Пиленко), родилась в Москве 17 августа 1863 года. Она получила отличное домашнее воспитание и образование. Родители Софии Борисовны служили ей образцом для подражания, она любила их и гордилась ими. С юности она много посещала оперу, очень хорошо играла на рояле, пела и сочиняла стихи. Любовь к поэзии она передала своей дочери Лизе Пиленко.

В начале 1891 года София Борисовна вышла замуж за Юрия Дмитриевича Пиленко. Брак этот не вызвал большой радости у «родовитых» родственников: его считали мезальянсом, то есть неравным, и даже в чем-то «унизительным», что совершенно не мешало супругам жить счастливо, в любви и согласии. После смерти мужа София Борисовна посвятила свою жизнь воспитанию детей.

Она была настоящей русской образованной аристократкой, у которой душевное благородство сочеталось со скромностью в словах и поступках. Эти качества она сумела передать детям. Во Франции она стала активной соратницей своей дочери Лизы, разделила с ней невзгоды и эмигрантскую бедность, воспитывала внуков, была незаменимой помощницей в ее благотворительных делах и мужественно переносила удары судьбы. Особенно велика заслуга Софии Борисовны в приведении в порядок «архива» матери Марии, в том числе – в расшифровке и переписывании ее рукописей, оставшихся после гибели, написанных довольно неразборчивым почерком. Как уже говорилось, София Борисовна и сама была литературно одаренной женщиной: ее перу принадлежат живо написанные (в весьма преклонном возрасте!) мемуары о своих предках (Дмитриевых-Мамоновых и Делоне), о муже, о дочери. Некоторые из этих воспоминаний опубликованы в посмертных сборниках стихотворений матери Марии, вышедших в Париже.

Она похоронила всю семью – мужа, сына, дочь, троих внуков… и осталась одна.

Скончалась София Борисовна в 1962 году на сотом году жизни в Нуази-ле-Гран под Парижем, в доме для престарелых, некогда основанном ее дочерью. Похоронена она на знаменитом русском православном кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа. В этой же могиле лежит ее внучка Настенька.

Глава 2

Начало жизни

Детство, знакомство с К. Победоносцевым, Никитский сад, Ялта, смерть отца, 1905 год…

Нет, Господь, я дорогу не мерю, —Что положено, то и пройду.Вот услышу опять про потерю,Вот увижу борьбу и вражду.Я с открытыми миру глазами,Я с открытою ветру душой;Знаю, слышу – Ты здесь, между нами,Мерой меришь весь путь наш большой.

Сегодня о монахине Марии много написано, изданы ее стихи, эссе, богословские труды, но наработанные клише скрывают от нас что-то очень важное… И именно в это «что-то» до сих пор всматриваются и историки, и люди Церкви, и мы с вами, для которых жизнь и смерть есть тайна.

Лиза родилась 8 декабря 1891 года. Во время родов ее матери пришлось сделать кесарево сечение, девочка появилась на свет с туго обвязанным пуповиной горлом. Прошло три недели, и во время крещения, 27 декабря, при троекратном опускании в купель Лиза захлебнулась, и ее возвращали к жизни как утопленницу.

В одной биографической справке приводится случай, происшедший с Елизаветой Пиленко в детстве. Лиза была общительным ребенком, любила собирать вокруг себя детвору и увлеченно рассказывала разные истории. Однажды ее мать, случайно находившаяся по соседству, расслышала, как Лиза произнесла: «… и вот я умерла». Слышала ли мать, о чем рассказывала ее дочь? Или это была финальная фраза повествования? Мы, отдаленные от тех времен, можем только разглядеть и сравнить некие знаки и странности, которые нас заставляют задуматься: она могла умереть и при рождении, но ей было уготовано прожить долгую жизнь и подготовиться к последнему обретению себя в смерти – в лагере Равенсбрюк. Ее жертвенная гибель на долгие годы затмила важную составляющую этой универсальной женщины: поиск самой себя.

Ее детство сформировал век Достоевского и Толстого, подобно другим барышням, она засыпала с французским романом под подушкой, позднее увлеклась Хомяковым и Вл. Соловьевым, дружила с Сарьяном, училась символизму, подражала Н. Гончаровой, была влюблена в Блока, а в Париже ее духовными наставниками стали о. Сергий Булгаков и Николай Бердяев… Этот беглый экскурс может лишь приблизительно дать нам представление о разбросе увлечений молодой Лизы, девушки, выросшей в богатой петербургской семье, увлеченной модными левыми идеями, что было присуще целому ряду русских эмансипированных женщин XX века.

Впервые Лиза попала в Петербург в возрасте трех лет, весной 1894-го. Но воспоминаний от города у девочки не осталось. Боясь простуд, Лизу и ее брата Митю практически держали дома, вывозили в гости, в театры на балеты или на дачу к Лизиной крестной, тетке ее матери, Елизавете Александровне Яфимович (урожд. Дмитриевой-Мамоновой, фрейлине при дворе Вел. княгини Елены Павловны). Крестная мать Лизы в прошлом много путешествовала со своим мужем-офицером, который долгое время служил на Кавказе, где и получил звание генерала. В Тифлисе она подружилась с вдовой А. С. Грибоедова Ниной Чавчавадзе-Грибоедовой От тех времен в семье Яфимович бережно хранился подарок вдовы Грибоедова – маленький кинжал с золотой рукояткой и с надписью «Нина».

Овдовев, генеральша Яфимович поселилась в столице. К ней, в ее гигантскую квартиру из 13 комнат на Литейном проспекте, 57, вплоть до 1906 года Пиленко приезжали ежегодно.

С рождения Лиза звала свою крестную «бабушкой», своей родной она не знала. Огромная петербургская квартира в центре столицы с анфиладой в 13 комнат, с коридорчиками, чуланчиками и антресолями, была для нее и младшего брата «миром чудес». Она вспоминала: «В каждой комнате стояло несколько часов. Во время боя вся квартира наполнялась своеобразной музыкой: низкий и медленный гул столетних часов переливался и обгонялся серебристым звоном севрских, потом начинали бить часы с башенным боем, потом вообще нельзя уже было разобрать, сколько и какие часы бьют». Яфимович обладала веселым нравом, обожала детей и часто устраивала у себя праздники. К приезду Лизы и Мити составлялось расписание, ничего в «развлечениях» не было лишнего, но и упущено ничего не было. Каждый год Лиза с нетерпением ждала зимы. Софья Борисовна приезжала обычно к Рождественскому посту, а возвращались в Анапу до Пасхи. Она вспоминала: «В Петербурге было еще холодно, лежал снег, но чем дальше мы ехали, становилось теплее и весеннее, а когда ранним утром мы подъезжали к нашей станции Тонельная, то весна была в полном разгаре. Едем в извощичьей коляске. Воздух чудный, жаворонки поют, с горы видны вдали море, песчаный берег Анапы, а потом и строения. Спускаемся в долину. Кое-где ярко-зеленые овсы пестреют красными тюльпанами… все ближе море и Анапа, и наконец мы дома!»

В своем тексте «Друг моего детства»[12] Лиза вспоминает о Яфимович: «У нее в гостиной можно было увидеть принцессу Елену, внучку Елены Павловны, и бабушкину крестницу, дочь ее швеи, или нашего детского приятеля-репетитора, косматого студента Борчхадзе, рядом с членом Государственного совета бароном Таубе, и нельзя было заметить и тени разницы в обращении хозяйки со своими гостями». Этому равенству со всеми научила Лизу ее крестная. «Настоящий аристократ должен быть равен со всеми», – повторяла Е. Яфимович.

Как и все дети, играя в театр, Лиза обожала переодеваться. Сохранилась фотография, где она одета русской царевной, а ее брат рядом в черном костюме то ли волшебника, то ли Кощея Бессмертного, с длинной белой бородой. Во время одного из таких костюмированных праздников Лиза неожиданно заявила, что хочет станцевать лезгинку. И Яфимович сказала: «Ну, пляши!» Ей было уже под восемьдесят лет. Лиза кончила плясать, а бабушка неожиданно поморщилась и произнесла: «Какая гадость! Я сейчас вам покажу, как надо плясать лезгинку».