Любовь священна - Барбара Картленд

Старик, сидевший в дальнем конце комнаты, осведомился, нельзя ли сначала посмотреть девушек поближе.

— Я хочу знать, что я покупаю! — резко сказал он.

Патрон разрешил всем желающим подойти к девушкам, которых они намеревались купить, запретив им, однако, прикасаться к будущим рабыням и вступать с ними в разговоры.

Старик, попросивший позволения получше рассмотреть девушек, встал и прошел через всю комнату. Герцог понял, что шейх страдал очень распространенной в Африке болезнью глаз, и сразу догадался, почему ему было трудно рассмотреть «товар» на расстоянии.

Этерстон подождал, пока полдюжины мужчин рассматривали девушек, словно животных, вглядываясь в их тела, покрытые прозрачными газовыми покрывалами. Потом и он поднялся с дивана и, к немалому удивлению Николая Власова, подошел к англичанке. Герцог посмотрел на нее, она на него. Подобного выражения лица он еще не видел ни у одной женщины. Девушка вначале отшатнулась, по что-то в облике Этерстона внушило ей доверие, и она почти неслышно прошептала по-английски:

— Спасите… меня! Спасите… меня!

Несмотря на то что она говорила очень тихо, евнух услышал ее слова. Он что-то очень резко сказал девушке и замахнулся на нее рукой. Герцог хотел силой остановить его, но сдержался и вернулся к своему дивану.

— Осторожно! — шепнул ему по-французски Власов.

— Я намерен купить ее.

— Если ты даже это и сделаешь, тебе все равно не разрешат забрать ее отсюда.

— Я все равно куплю ее. Это, по крайней мере, даст мне время подумать, что можно сделать для ее спасения.

— Но это же безумие! — отрезал Николай Власов. — Я не для этого привел тебя сюда.

— Да ты только взгляни на нее, — мягко произнес герцог.

— Согласен, что она англичанка, и очень красивая, — признал Николай Власов, — но ты ничего не можешь сделать для женщины, которая попалась к ним в сети. Они никогда ее не выпустят.

— Они, конечно, запросят за нее огромную сумму? — осведомился герцог.

— Сомневаюсь, — ответил Николай. — Здесь свои правила, и я подозреваю, что этот человек просто посредник. Всем заправляют более высокие чины. — Бросив взгляд на патрона, он продолжил: — У этого человека нет средств, чтобы платить сутенерам за блестящее содержание публичного дома и за свой счет перевозить женщин из всех частей Европы.

Эти слова вернули герцога на землю.

Однако, снова взглянув на англичанку, он понял, что, каким бы безумием это ни было, он не может допустить, чтобы она осталась здесь. Она резко отличалась от стоящих рядом с нею женщин и к тому же, как заметил его друг, была необычайно красива, но не кричащей плотской красотой ее товарок по несчастью. У герцога сложилось впечатление, что не попади они в Алжир, их все равно не миновало бы занятие древнейшей профессией.

Англичанка была иною, и все-таки герцог цинично спрашивал себя, может быть его просто очень искусно обманывают?

Со стороны патрона было очень умно выставить на продажу девушку, которая резко выделялась среди остальных. Почему же ее не накачали наркотиками, как других?

Все это очень интересовало герцога, но он прекрасно понимал, что ею друг не шутит, советуя ему быть осторожным. Хотя они и говорили по-французски, их поведение могло насторожить всех присутствующих, а, побывав в Алжире уже не один раз, герцог знал, что человек, вызывающий подозрение, нередко кончал свою жизнь с ножом в спине.

Усилием воли он заставил себя снова непринужденно расположиться на диване и медленно цедить поставленное перед ним шампанское, заедая его леденцами, приготовленными из орехов и меда — любимым лакомством мусульман, которым религия запрещала употреблять алкоголь.

Наконец, внимательно осмотрев будущих рабынь, шейхи, шаркая ногами, вернулись на свои места, и торги начались.

Первой была продана одна из немок. Ею заинтересовались сразу три шейха, досталась же она одному из них, чей исключительно гордый вид говорил о том, что он стоит во главе очень крупного племени. Немку сразу же увели, и шейх последовал за ней. Затем за очень высокую цену были проданы одна из армянок и датчанка. Следующую немку купили еще дороже, чем первую.

Патрон осмотрелся, и герцог вдруг догадался, что ливанку и вторую армянку он придерживает на конец торгов, так как из-за них могла разгореться наиболее оживленная борьба.

Девушки, ничуть не смущаясь, улыбались шейхам, оставшимся в комнате, и бросали на них довольно кокетливые взгляды.

Патрон поманил пальцем англичанку, смотревшую не на него, а вдаль, как бы не в силах видеть происходящее.

Герцог заметил слабое биение жилки у нее на шее, говорящее о том, как она напугана, а руки ее были так крепко сжаты, что даже суставы побелели. Девушка не подчинилась патрону, и евнух подтолкнул ее. Она безнадежно оглядывалась по сторонам, как зверек, которого загнали в угол и который не может спастись бегством. Постояв немного, она сделала несколько шагов вперед.

Патрон описал ее, как и предполагал герцог, как нетронутую, очень молодую и очень привлекательную англичанку. Говорил он таким тоном, что герцог чувствовал: будь у него сейчас пистолет, он не задумываясь застрелил бы этого человека.

Патрон попросил всех предлагать цену.

Герцог обладал достаточным опытом участия в аукционах, чтобы немедленно не ввязываться в игру, и поэтому занял выжидательную позицию.

Сумма, предложенная шейхом, хранившим до этого момента молчание, была настолько мала, что патрон рассмеялся. Другой покупатель предложил на двадцать фунтов стерлингов больше. Первый шейх в свою очередь тоже поднял цену, между ними началась своего рода дуэль, и герцогу стало ясно, что оба были заинтересованы не столько в девушке, сколько в том, чтобы просто досадить друг другу. Наконец он понял, что пришел его черед, и неожиданно для всех вступил в торги.

Этерстон поднял последнюю сумму всего на десять фунтов стерлингов, справедливо считая, что было бы достаточно опрометчиво привлекать к себе слишком пристальное внимание. Его соперник назвал еще большую цифру, и цена оказалась равной той, которую предлагали за других девушек. Затем один из шейхов вышел из борьбы и устремил свой взор на армянку, а другой продолжал торговаться, хотя и не с таким энтузиазмом, как раньше. Герцог прибавил еще двадцать фунтов стерлингов, и торги за англичанку на этом закончились.

Довольный успешной сделкой, патрон жестом велел герцогу последовать за девушкой, которую уже уводили из комнаты, Герцог встал и, прежде чем выйти, наклонился к Николаю Власову и шепнул ему:

— Если поедешь домой, пришли за мной обратно экипаж. Он мне очень скоро понадобится.