Эльф из Преисподней. Том 2 (СИ) - "Lt Colonel"

Подготовка закончилась, нас пригласили внутрь. С тихим шипением сомкнулись двери. На потолке кабины в обрамлении проводов загорелся синеватый кристалл, ему вторили десятки крошечных огней.

Воздух наполнился тихим гудением.

Нити реальности растянулись, формируя проход.

Последовала вспышка, я рефлекторно закрыл глаза — и открыл уже в другом зале. В отличие от резервной комнаты, он был большим, в нём теснились десятки кабин, подобных той, где стояли мы. На дальней стене у выхода висело огромное полотно с деревом, схематично составленным из нескольких ромбов. Отчётливо выделялись три ветви.

Прозрачные створки разошлись в стороны, выпуская нас.

От каждой кабины тянулись красные ленты, поддерживаемые столбами. Они образовывали коридоры, которые вели к будкам.

Первым делом в глаза бросилось то, что по манхэттенскому терминалу спокойно разгуливали Ат’Эде.

Вторым — презрительный оскал гоблина, сидевшего в предназначенной для нас будке.

— Кто такие? Цель визита? Почему кривой проход? Дворяне среди вас есть? Вижу, шо нет. Ну, живее, людиш-ш-шки, — выплюнул он гроздь вопросов, высокомерно задирая длинный острый нос.

На лацкане его пиджака пристроился жёлтый значок в виде звезды. Осознанно или неосознанно, гоблин-таможенник теребил его заскорузлыми пальцами.

Тут я сообразил, что разговаривает он на ломаном эльфийском, которого, само собой, ни Пётр, ни Кана не знали. А значит, отдуваться придётся либо мне, либо Лютиэне.

Поскольку у меня сразу возникло желание сплющить нос возомнившей о себе твари при помощи регистрационной стойки, я предпочёл оставить переговоры сестре. Уж она-то найдёт с ним общий язык.

Лютиэна подбоченилась.

— Кто дал тебе право разговаривать на языке Маат’Лаэде, животное?

— Берега попутала, шлюха? — взвился таможенник. Нажал на кнопку перед ним, — Третий пункт, гряз-з-зные терты не желают отвечать на вопрос-с-сы.

Он ухмыльнулся, обнажив пеньки зубов.

— Ща тя трахнут. А после смены я тя трахну. Поняла, терт?

Раздался выстрел, в просторном холле прозвучавший как раскат грома. Половину черепа гоблину как ветром сдуло. Сестра отпрыгнула, едва не испачкавшись в серо-красном месиве. Кто-то испуганно вскрикнул.

— Спокойнее! Волноваться не о чем, — послышался повелительный голос, говоривший на безупречном эльфийском, и на сцене появилось новое действующее лицо.

К нам шёл мужчина-эльф, одетый в чёрный военный мундир, на котором ярко выделялись серебряные пуговицы. На сгибе левого локтя он нёс фуражку. На её тулье расправила крылья сова, а ниже, на околыше, скалился череп.

В правой руке эльф держал пистолет, который на ходу убирал в кобуру.

— Прошу извинить за накладку. Ваш облик смутил секта, и он допустил вольности в ваш адрес, — Эльф обезоруживающе улыбнулся. В глубине голубых глаз блеснула смешинка, — Надеюсь, его невежество не повлияет на первое впечатление. Давайте начнём с самого начала. От лица Триумвирата и составляющих его Домов я, Ардовен эт’Иильубер, приветствую вас в вольном городе Манхэттене, Атананиэль и Лютиэна эт'Мениуа.

И он артистично взмахнул фуражкой. Левый рукав его мундира обвивала тёмно-зелёная повязка, на которой виднелся тот же символ, что на стене — белоснежное древо, собранное из ромбов.

Глава 5

— На мой взгляд, черепной символизм — это всё-таки перебор, — заметил я, отступив от стойки. У неё начинала собираться лужа крови и мозгов.

— Если разумный не внемлет гласу мудрости, — сказал Ардовен, мягко постучав по сове на фуражке, — тогда он заслуживает смерти, чтобы не портить жизнь остальным. Особенно если остальные — это праймы. Простая логика, не правда ли?

Череп молча скалился, соглашаясь с доводами. На его месте я бы так не спешил. Многие империи посыпались из-за того, что выбирали своей символикой понятия, слишком близкие к тому, что тогда считалось злым. Это позволяло объединяться не против абстрактного врага, но против пособника Абсолютного Зла. Священные походы всегда собирали уйму народу.

Хотя бы потому, что каждый, кто шёл в священный поход, знал, что его не будут останавливать, если он переусердствует с насаждением добра. И с грабежом, разумеется.

Ведь злодеи не заслуживали пощады.

Как ни крути, а я знал мало цивилизаций, где изображения костей считались чем-то хорошим. Конечно, существовали общества, где совершенно нормальным считалось выкопать труп своего почившего родственника, чтобы отметить с ним праздник. Однако это всё же исключения из правила.

Обычно заигрывать с атрибутикой смерти не торопились. К тому же мне всегда казалось это пошловатым. Жизнь смертных и без того коротка, чтобы напоминать о её бренности.

В общем и целом подход Триумвирата к организации жизненного пространства мне не понравился. Хотя не оценить красочности расправы я не мог.

К будке подскочили два человека, ухватили труп гоблина и потащили к открытой двери служебного помещения. Ардовен покачал головой, разглядывая тянувшийся кровавый след.

— Натопчут же, — осудил он и нахлобучил фуражку на светлые, практически выцветшие волосы.

Я стянул кольцо перевоплощения; так же поступила Лютиэна.

С инкогнито у нас не заладилось — как, впрочем, и в прошлый раз.

Посетители терминала потеряли к происходящему интерес. Лишь, проходя мимо эльфа и нас, уважительно кланялись. На Петра и Кану, глубоко шокированных увиденным, никто особого внимания не обращал.

Впитав бурлившие в инструментах эмоции, я ощутил прилив благодушия. В эффектности методам Триумвирата не отказать, как и в способности обставить появление с размахом.

И всё же — черепа…

— Вот это правильно, — одобрил Ардовен, увидев наши истинные обличья, — теперь вас не будут путать с тертами. Уверяю, у нас мирный город, но чего совершенно точно не стоит спускать никому, так это оскорбления праймов. Чего стоит общество без простой и понятной иерархии?

— Нас не посвящали в подробности вашего… обустройства, — сказала Лютиэна.

— Ох… это извечное замалчивание Пелены! В таком случае я буду рад подвезти вас до квартиры вашей тётушки и ответить на все вопросы. Но прошу простить мои манеры, — спохватился эльф и перешёл на русский, звучавший в его исполнении таким же лощёным, каким казался облик эльфа.

Наш новый знакомый представился Петру и Кане.

— Вам понадобится инсигния, чтобы вас не путали с тертами, Пётр и Кана Белавины.

Наверное, все боги Земли вместе взятые не смогли бы объяснить, откуда у Каны взялась смелость поправить эльфа, который только что пристрелил Ат’Эде за скандал при регистрации.

— Но я не…

Взгляд Ардовена мгновенно заледенел, и бедняжка подавилась на полуслове. Мгновение эльф рассматривал её, как насекомое, которое случайно раздавил ботинком и теперь прикидывал, как бы отскрести от подошвы. Потом улыбнулся — и презрение исчезло, будто роса к полудню.

Он щёлкнул пальцами, и к нему подскочил гоблин, похожий на убитого, как брат-близнец. Я бы не удивился, если бы он и оказался братом. И не удивился бы, если бы он забыл имя своего двойника, как только внутренний мир того стал достоянием общественности.

У гоблинов не считалось нужным помнить умерших родственников.

— Инсигнии, пожалуйста, — неожиданно мягко сказал Ардовен, и гоблин, едва из кожи не выпрыгивая от усердия, вытащил две жёлтые звезды. Протянул их Петру и Кане. Те поколебались (не в последнюю очередь потому, что не хотели касаться бугристой, бородавчатой кожи) и забрали подарки.

— Носите их на видном месте, и все будут видеть, что вы секты. Документы на право ношения завезут в апартаменты чуть позже, а до тех пор порекомендую вам не покидать гостеприимных покоев Фаниэль. Это не относится к вам, Анатаниэль, Лютиэна, — усмехнулся он и, игнорируя недоумение, которым лучились люди, пригласил нас идти за ним.

Оказавшись на улице, я быстро осознал, что Манхэттен отличается от Петрограда не только видовым разнообразием.