Доктор Джонс против Третьего рейха - Александр Тюрин

– Белая и черная, – покивал Джонс.

– Нацисты используют обратную, если вы обратили внимание. Это первое. Далее: нацистскую партию основали семь человек, и у нас есть информация, что семерка, то есть число учредителей, так же как и точная дата основания партии, отнюдь не случайны. Цифры просчитывались, выбирались специально. Далее: трудно поверить, но по косвенным данным самые секретные заседания главного штаба немецких войск, куда допускается только высшее армейское руководство, начинаются с медитаций и каких-то индуистских ритуалов…

– Может, они так развлекаются? – предположил Джонс. – Играют в оккультизм?

– Немецкие генералы развлекаются в рабочее время? – вопросом на вопрос ответил майор. – Думать так, конечно, было бы удобно. Знаете, профессор, я сам здравомыслящий человек, настолько здравомыслящий, что иногда это даже мешает работе. Лично я отвергаю разную там мистику и оккультизм, но есть факты, и мы вынуждены с ними работать.

– Да какие факты! – развеселился Джонс. – Свастика, что ли?

– Тибет, – сказал майор Питерс. – Интерес к древности, как государственная политика. Но о фактах чуть позже, – он раздвинул в стороны грязную посуду и положил на стол тонкую папку, взяв ее с колен. Оказывается все это время он сидел с папкой. Когда и откуда она появилась у разведчика, Джонс не заметил, во всяком случае, обедать тот усаживался, держа в руках только поднос.

– Это вам, – продолжил майор, щелчком подвигая папку к собеседнику.

– Что это?

– Нет, нет, открывать не надо. Дома изучите. Здесь собраны материалы, отражающие одну из крайних точек зрения на рассматриваемую нами проблему. Я, кстати, не разделяю экстремистских взглядов аналитика, собравшего эти материалы, но даю их вам специально, чтобы вы представляли, насколько необычно то, с чем вы можете столкнуться.

– Я? – рассеянно удивился Джонс, с любопытством ощупывая папку пальцами. – Могу с чем-то столкнуться?

– Извините, мы немного забежали вперед. Итак, не разделяя некоторых суждений и опасений своего коллеги, я тем не менее вынужден констатировать, что деятельность нацистов не так примитивна и понимаема, как кажется на первый взгляд.

Уильям Питерс встал.

– Уходим, – сказал он. – Мы становимся слишком заметны, в столовой едят, а не разговаривают. Вы уже поели?

Индиана также встал, с сожалением глядя на свои тарелки.

– Папку не забудьте, – напомнил Питерс.

…И беседа продолжалась уже на воздухе.

Раньше на территории университета был шикарный увеселительный парк. Остатки былой беззаботности тщательно хранились студентами и сотрудниками, во всяком случае, дух ярмарки 1893 года с ее знаменитым «Чертовым колесом» – первым из сооруженных в Штатах, – явно витал по университетскому парку до сих пор.

– Хорошо тут у вас, – говорил разведчик. – Тихо, без суеты, совсем не так, как в Вашингтоне…

Они шли по центральной дороге к выходу.

– А теперь – конкретные обстоятельства нашего дела. В разных районах мира, на разных континентах в самых неожиданных местах немцы ведут какие-то поиски. Ищут с поражающим воображение размахом, достойным хорошей военной операции. Разведка также активизировалась, обеспечивая группы тщательным прикрытием. Выделим два района, интересующих немцев, – вероятно, они основные. Во-первых, Тибет. Непал, северная Индия и так далее. Экспедиция за экспедицией, вдобавок Свен Годин, знаменитый путешественник из Швеции, помогает им в качестве консультанта и посредника.

– Я никогда не понимал Свена, – вставил доктор Джонс. – Очень тяжело с ним общаться. Образованнейший, казалось бы, человек…

– Как видите, профессор, все это перекликается с той же свастикой и уж тем более – с нашими проблемами в Непале. Кстати, в Берлине и особенно в Мюнхене полным-полно индусов, организованы целые колонии выходцев с Тибета, так что связь, похоже, двусторонняя. Второй район поисков – Египет…

– Египет? – удивился Джонс.

– Да, копают под носом у англичан. Здесь самая крупная экспедиция, не экспедиция даже, а постоянно действующий отряд – со штабом, со службой снабжения, со своей службой безопасности. Всем этим археологическим исследованиям, а поиски внешне носят характер именно археологических исследований, придается огромное значение. Некий Урбах, руководитель соответствующего отдела в институте Аненэрбе, получает от руководства страны неограниченные средства, сравнимые с теми, которые мы сами тратим на… – майор Питерс вдруг остановился и замолчал, будто бы неосторожно прикусил что-то во рту. Он испуганно осмотрелся и тихо закончил. – Устал я, доктор Джонс. Столько ночей без сна… Простите, о чем мы говорили?

Индиана также на всякий случай оглянулся. Сзади никого не было, если не считать сержанта, который неспешно шел следом. Гигант-дебил остановился, повторив маневр своего шефа.

– Мы говорили об археологии, мистер Питерс.

– Да-да, разумеется. Я лично склонен полагать, что объяснение активности немцев простое, лежит в плоскости низменной корысти. Например, их могут интересовать драгоценности – алмазы, золото, – или иные ценности, связанные с древностью. Материалы, подобные тем, что лежат в папке, на меня не очень действуют.

– Зачем же вы тогда мне ее дали? – спросил Индиана, переложив папку из руки в руку.

– Хорошо, что напомнили! – обрадовался майор. – Хотел вас попросить, но чуть не забыл. Не могли бы вы выступить в качестве эксперта, высказать свое мнение о прочитанном? Мы проверили вашу благонадежность, мы вам доверяем, так что в этом смысле все в порядке…

– Польщен, – сказал Джонс.

– Вы стопроцентно наш, профессор, – продолжал майор. – Заявляю совершенно искренне, я ведь смотрел ваше досье. Стопроцентно, несмотря на вашу русскую маму, упокой Господь ее душу. У нас нет оснований подозревать ее в каких-то связях с царской разведкой, как и вас – с советской… Между прочим, хорошая у вас шляпа, я еще в прошлый раз обратил внимание. Не дадите взглянуть?

– Зачем? – неожиданно занервничал профессор.

– Люблю ковбойские шляпы, хоть сам и не могу их носить. Рост не позволяет. А то надел бы настоящий стетсон, полумексиканский вариант…

– У меня на голове не стетсон.

– О, разумеется. На Юге покупали?

– Нет, еще в Старфорде, когда мальчишкой был, – Джонс снова оглянулся. Никто на него не смотрел, однако снимать шляпу он все же не рискнул. – Послушайте, майор, у меня нет времени на пустую болтовню. Лекция скоро.

– Я упомянул об Аненэрбе. Вы знаете, что это такое?

– Какой-нибудь новый музей, наверное. Я о таком раньше не слышал. Немцы что, свозят туда результаты своих поисков?

– Поразительно, – сказал разведчик. – Впрочем, очень типично. Гигантский спрут опутал всю германскую науку, подмял все ведущие университеты Германии, все научные кадры, но о нем никто в мире не слышал. Нам бы в Америке научиться так хранить стратегические секреты… Это исследовательский центр, крупнейший в нынешней Германии, с многочисленными филиалами, с практически неограниченным финансированием. Руководителем археологического отдела является фон Урбах, как я уже сказал, ученый без имени, но все-таки ваш коллега, доктор Джонс. Райнгольд Урбах.

– Урбах, Урбах… – пожевал фамилию доктор Джонс. – Нет, не знаком. И работ не читал.

– Если честно, то и мы об этом парне не знаем ровным счетом ничего. Так вот, возвращаясь к Египту…

– Я понимаю, в двадцатые годы Египет копали все, кому не лень, – возмутился Джонс. – И все чего-то находили, были большие успехи, привлекающие внимание общественности. Я и сам этим баловался по молодости. Даже мой отец, не к послеобеденному отдыху будь упомянут, и тот бывал у подножия пирамид. Но ведь мода на пирамиды давным-давно прошла, там выкопали землю до самого гумуса[12]!

– И все же, – терпеливо сказал разведчик. – Наши сведения достоверны, мистер Джонс. А теперь я прошу вас быть предельно внимательным, поскольку мы с вами подошли к тому, ради чего я был вынужден рассказать вам столько всякой всячины.

– Я готов, – улыбнулся Индиана. – Я всегда внимателен, в том числе и когда сплю.

– Наши радисты перехватили немецкий радиообмен, точнее, две радиограммы – первая из Каира, вторая ответная, из Стамбула. Дешифровальщикам удалось их прочитать. Обе были помечены, как экстраважные и экстрасрочные, в первой говорилось, что приходит время «кулона», и если его немедленно не найдут, Тотенкопф сделает всем очень плохо, а вторая отвечала, мол, предмета, условно именуемого «кулон», у Александера Орлоффа нет, ищем, потерпите. Вы понимаете, профессор? Именно с этих радиограмм и начался наш интерес к таинственному Орлоффу, именно с них начались наши поиски. Кстати, совместная статья, подписанная фамилиями Орлофф и Кэмден, как раз из области египтологии.

– Что вы хотите от меня? – звенящим голосом выговорил Индиана. – Мои мозги напичканы бесполезной для вас информацией, а в карманах у меня пусто. Правда, я неплохо владею оружием, но агент из меня все равно никудышный, потому что, как я вам уже признавался, я ненавижу змей и не умею притворяться.