Гражданский арест. Статьи, не попавшие в Сеть (сборник) - Виктор Топоров

Стремится ли Березовский к верховной власти в стране? Полагаю, что нет: у него, как в свое время у Троцкого, с которым его все чаще сравнивают, хватает ума сообразить, что такое ему «не грозит». К верховной теневой власти стремится безусловно, но на ряде драматических примеров (самый очевидный и убийственный из которых – осечка с Путиным) наверняка уже убедился: в России господствует принцип «Я начальник, ты дурак», а начальником может быть только начальник официальный – всенародно избранный, келейно отобранный или не то сдуру, не то спьяну угаданный – это как раз неважно. Но только начальник, только Первое Лицо. И «назначь» Березовский президентом не Путина, а Лебедя, тот крыл бы его сейчас матом и опускал на бабки.

И вот Березовский – как опять-таки в свое время Троцкий – выходит на спасительную, как ему кажется, формулу: теневое влияние плюс власть над умами. И, как мопассановская Пышка, ждет если не любви, то хотя бы элементарной благодарности. С глупостью, неожиданной в дьявольски умном человеке, перефразируем мы Маяковского.

Дискуссия, которую (подобно Троцкому) хочет навязать обществу Березовский, сводится к вопросу о том, кто должен управлять страной: власть или капитал? Естественно, власть, автоматически отвечают многие, ведь она избрана всенародно.

Ничего себе всенародно! – возмущается и насмехается БАБ. Это мы, капиталисты, на свои кровные посадили на престол и этого царя, и этих губернаторов, и этих министров с депутатами. Кто платит, тот и заказывает музыку. Заплатили мы, капиталисты, мы дали вам эту жульническую власть, и она должна честно отработать нашу проплату. Иначе неустойка, а то и счетчик, иначе пальцы веером.

Рассуждение, а точнее, система рассуждений (Березовский ведь системщик) безупречная, кабы не один изъян. Жульническую власть Березовский со товарищи привели в ее нынешнее состояние на жульнические, предварительно украденные ими самими у народа и страны, деньги, поэтому два жульничества взаимоуничтожаются (элементарное математическое преобразование), а в сухом остатке «начальник» легко берет верх над «дураком». В том числе и над дураком-олигархом, как бы умен тот ни был.

Ну ладно, нелегко. Трудно. Мучительно трудно. Потому что начальник у нас – он хоть начальник, но тоже со всей неизбежностью сами знаете кто.

Я, понятно, не о президенте, а о «начальнике» как о классе.

Начальник берет верх и берет взятки, в том числе и борзыми щенками. У Березовского сохраняется пространство для маневра, но, не исключено, для маневра уже последнего.

И в заключение частность, однако весьма характерная. Разочаровавшись в Березовском, а точнее, будучи жестоко «кинут» Березовским, Джордж Сорос назвал Россию страной коррупционеров и даже написал об этом целую книгу. Но финансирования своих программ, в том числе и института «Открытое общество», не свернул. То есть с коррупцией в России Сорос решил побороться всерьез.

И нет во всей России государственного или частного учреждения более коррумпированного, чем соросовские структуры. И ЛогоВАЗ, и даже ОРТ по сравнению с «Открытым обществом» – это институт для благородных девиц.

Если война началась, ее надо вести до победного конца

[6]

Фильм Абдрашитова и Миндадзе «Время танцора» вышел в период Хасавюртского мира, между двумя войнами. Тем удивительнее было место действия (на которое замыкался и сюжет) – замиренная русским оружием, но не усмиренная до конца Чечня. В которой днем поют и пляшут, а ночью убивают и похищают. В которой «никто не хотел умирать» (если вспомнить название и сюжет другого, некогда знаменитого, фильма), но умерли, а вернее, погибли едва ли не все. Хотя и на братоубийственную бойню сюжет не тянет – русских и чеченцев (во «Времени танцора» это, впрочем, некие абстрактные кавказцы) сегодня язык не поворачивается назвать братьями. Даже Авелем и Каином, если уж на то пошло.

«Никто не хотел умирать» – фильм литовский и про литовцев. Про то, как замиряли Литву после Великой Отечественной. В лагеря отправился оттуда каждый третий. Вооруженное сопротивление было и впрямь очень сильным. Знакомая – я называл ее «дочерью Гейдриха», а была она на самом деле дочерью куратора Литвы от советской госбезопасности – рассказывала: когда внезапно умер отец, их с матерью вывезли из Литвы на танке (в середине пятидесятых). Моя мать, адвокат, в начале пятидесятых ехала в Таллин защищать в суде очередного «лесного брата». Окна ее и нескольких соседних купе прошила автоматная очередь. А знаменитый ныне театральный режиссер оказался одним из пяти (!) евреев, уцелевших в Вильнюсе во время фашистской оккупации. Его, четырехлетнего мальчика, усыновили в литовской семье. Так или иначе, Прибалтику замирили – и она, что называется, расцвела. И в годы перестройки потребовала, если кто забыл, всего лишь регионального хозрасчета. Другое дело, что Ельцин дал ей волю. А что произошло дальше – сами знаете.

В царской России, а затем и в СССР, был реализован имперский проект. Правили страной вовсе не русские, а наднациональная (сказали бы сегодня) элита. В основном православная, но не без протестантов и мусульман. Сегодня специалисты противопоставляют сплошь и рядом насильственную русификацию как процесс негативный и естественное обрусение (язык, культура, религия) как явление позитивное. В советское время религию заместило «единственно верное учение»; при приеме в КПСС трудностей для «нацменов» не возникало; правда, время от времени подвергался преследованиям (включая кровавые репрессии) тот или иной «национализм». Идея «отделения» была раз и навсегда изгнана даже не в тюрьмы, а в психиатрические лечебницы – и это вовсе не было «карательной психиатрией».

Потому что имперский проект предполагает изменение государственных границ лишь в одну сторону – в сторону расширения. Бывает, что временно ослабевшая империя теряет какие-то провинции, какие-то территории – чаще всего по результатам проигранной войны, уступая их другой империи, и тогда лишь новая война способна исправить или перевернуть ситуацию. Но независимость империя не предоставляет никому и ни при каких условиях – разве что в плане временной военной хитрости. Потому что здесь срабатывает «принцип домино»: дашь возобладать сепаратизму в одной провинции – взбунтуются остальные. Нет, не народы – народам лучше живется в империи, взбунтуются «национальные элиты», фактические или теневые.

В годы перестройки на нас обрушилась мощная антиимперская пропаганда. Время империй закончилось, внушал нам голосами «агентов влияния» Запад. Посмотрите на Англию! Посмотрите на Францию! Посмотрите на Португалию!

Это была заведомая и хорошо проплаченная ложь. После Второй мировой закончилось время колониальных империй, тогда как Россия (а еще США! а еще Китай! а еще Индия! а еще, кстати говоря, и Германия!) была и остается империей континентальной. Древний Рим (континентальная империя) уничтожил Карфаген (морскую империю), но не смог справиться с Парфянским царством (империей континентальной). Континентальная империя может распасться – как империя Александра Македонского, как Оттоманская империя, как Австро-Венгрия, – но, оставаясь империей, независимости она «окраинным царствам» не предоставляет. Во всяком случае, примеры такого рода отсутствуют. И даже распавшаяся империя мыслит себя поначалу как империя, распавшаяся только временно, и сохраняет колоссальный центростремительный потенциал; строго говоря, этот потенциал и является для нее национальной (имперской) идеей. Распад СССР воспринимается как трагическое недоразумение чуть ли не всеми: от белорусов, которых из Союза буквально вытолкнули, до тех же прибалтов. Другое дело, что повсюду, кроме Белоруссии, правят – на псевдодемократической или откровенно тиранической основе – националисты или вчерашние коммунисты, взявшие оголтелый национализм на вооружение. Особенно показательна в этом плане, конечно, судьба Украины. Что же касается самой России, то она застыла сегодня в некоем промежуточном состоянии – или реинтеграция Союза (он же Российская империя), или дальнейшая дезинтеграция до уровня удельных княжеств, ханств, федеральных округов и прочей хреновины. Чечня – как бы ни была она важна сама по себе – это все же в решающей степени лакмусовая бумажка ре– или дезинтеграции. И когда говорят, что Путин второй чеченской войной, каковы бы ни были ее подлинные мотивы, предотвратил дальнейший распад России, это в существенной мере верно. Другое дело, что верно это только на данный момент: и «караул» устать может, и ишак сдохнуть, да мало ли что еще…

Весенним (1999 года) голосованием по импичменту Дума признала тогдашнего президента Ельцина виновным в государственном преступлении, связанном с началом и дальнейшим ведением первой чеченской войны. Шум, поднятый вокруг того, что импичмент якобы провалился, не должен отвлекать внимания от того факта, что за него – по чеченскому вопросу – проголосовало более половины списочного состава депутатов, хотя барьер в две трети голосов и не был преодолен. Разумеется, это была политическая демонстрация, и не более того, но демонстрация впечатляющая. Я бы только уточнил: подлинное преступление Ельцина заключается не в том, что он развязал первую чеченскую войну, а в том, что ее развязал именно он – политик, который просто не мог не знать, что все, за что он берется, оборачивается для страны катастрофой. В этом смысле Ельцин совершил в связи с Чечней не одно преступление, а целых три: начал первую войну, закончил ее (закончил позорной капитуляцией – ничем другим он и не мог ее закончить) и затем начал новую войну. Правда, если уж говорить начистоту, то одним длительным преступлением было и все пребывание Ельцина у власти – от Декларации о суверенитете России, ускорившей распад Союза, до антиконституционного ухода в отставку с одновременным назначением «наследника».