Канарский грипп, или Вспомнить всё! - Сергей Анатольевич Смирнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дача, дача, дача, развод… Так…
Брянов еще раз полистал в обратную сторону, снова проверяя даты…
Итак, похоже, что Сан Саныч был прав… Значит, остается последняя «пятилетка»…
Брянов заметил, что листок дрожит в его пальцах. Сердце уже не просто колотилось, а подпрыгивало, как крышка на кипящем чайнике. Он заставил себя не спешить, не торопиться.
Зима. Зима. Зима. Все — сплошная Москва. Дача. Дача. Дача.
Внимание: последний оборот!
Вот теперь все ясно…
Ясно ничего быть не могло.
Он с трудом вздохнул…
Откуда-то взялось облегчение… такое, видимо, редкостное облегчение, как у смирившегося под виселицей преступника.
Он посмотрел в окно. Мир там стал чужим. С этим новым миром что-то предстояло делать… или же, в противном случае, — действительно повеситься.
«Внимание, Брянов! Слушай сюда!»
Он хотел было поговорить с собой вслух, но поостерегся.
«Слушай команду: с сегодняшнего дня считай, что ты совершенно нормальный человек! — и добавил немного погодя: — Русский… родился в Москве».
Он вспомнил про недопитую бутылку водки. В доме уже было прохладно, и водка должна была пойти хорошо. Он приподнялся было с дивана, но решительно передумал, приказав себе выпить по новой не раньше, чем доберется до крыши Рейхстага.
«Жить стало лучше, жить стало веселей… Ты, Саня Брянов, получил то, о чем мечтал… накликал своим дневничком».
Он вырвал из старой тетрадки один чистый листок, потом аккуратно оборвал его неровный край, чтобы у листка был приличный вид, потом сел за стол, взял ручку — нашел одну с красной пастой и очень обрадовался — и стал писать с решительным, мощным нажимом:
ВНИМАНИЕ, АЛЕКСАНДР БРЯНОВ! СЛУШАЙ КОМАНДУ!
ВО-ПЕРВЫХ, НЕ ВЗДУМАЙ ВЫБРОСИТЬ ЭТОТ ЛИСТОК, ДАЖЕ ЕСЛИ ТЕБЕ ПОКАЖЕТСЯ, ЧТО В НЕМ НАПИСАНА ПОЛНАЯ ЧУШЬ! ПРЯЧЬ ЕГО, НО ТАК, ЧТОБЫ ОН САМ МОГ ЛЕГКО ПОПАСТЬСЯ ТЕБЕ НА ГЛАЗА! ЧИТАЙ ЕГО ВСЕГДА ВНИМАТЕЛЬНО. ЭТО — ИНСТРУКЦИЯ, БЕЗ КОТОРОЙ ТЫ РИСКУЕШЬ ПОТЕРЯТЬ ВСЕ…
Это «все»Брянов не смог бы определить словами, но очень ясно чувствовал всю глубину его значения…
Фрагмент 5. К ЗАПАДУ ОТ МОСКВЫ
В просторном холле на втором этаже красно-кирпичной дачи, похожей с фасада на боярские палаты, а с тыла — на мавританский дворец, в глубоком кресле черной кожи, у самого окна, сидел человек и читал книгу — исторический роман о временах монгольского нашествия. Человек был одет в красный спортивный костюм, и на спине его красовалась фирменно вышитая аббревиатура: «СССР».
Костюм подарил человеку руководитель олимпийской сборной; было это, казалось, совсем недавно.
На вид человеку можно было дать что-нибудь около семидесяти, но на самом деле вот-вот должно было стукнуть семьдесят восемь. Он выглядел сухощавым, даже поджарым. Густая доныне седина с характерно выдававшимся надо лбом облагороженным вихром, близко посаженные темные глаза под крутыми бровями, ровная полоска усов над волевым, упрямым ртом и общая угловатость черт выдавали в нем украинца.
Князь московский Иван Калита уже тянул-толкал ордынский «экспедиционный корпус» в сторону неуемной Твери, когда зажегся глазок на черной штучке, стоявшей на подоконнике, и она запела вроде сверчка.
Человек неторопливо отложил книгу на полочку торшера текстом вниз и взял штучку, из которой сразу вытянулся усик антенны.
— Слушаю! — твердо сказал он, не поднося штучку к уху.
— Петр Иванович, — донесся из нее голос. — Тут к вам приехал товарищ.
— Новиков. Из снабжения.
— Кто?
— Пропусти, — распорядился пожилой человек в спортивном костюме.
Он устало вздохнул, и пульс его вырос на пять — десять ударов. К нему приехали по важному делу, возможно, — последнему важному делу в его жизни, возможно, что по самому важному… История покажет…
Тот, кто приехал к нему с визитом, не был «Новиковым» и не был «из снабжения». Точно так же, как и сам человек, только что читавший исторический роман, никогда не был «Петром Ивановичем». Он неторопливо спустился вниз, зашел в одну из небольших комнаток и, протянув руку к электрическому счетчику, нажал на нем маленькую кнопочку, каких на обычных счетчиках не бывает. С этого мгновения всем наичутким микрофонам в радиусе пятидесяти метров — если таковые еще чудом сохранились после чисток или невзначай проросли вновь — полагалось оглохнуть от шума некой сверхмощной бормашины.
Не боясь сентябрьской прохлады, человек вышел из дома в том же костюме и с наслаждением вдохнул сыроватый сосновый дух.
Издали, вдоль дорожки, от ворот дачи к дому, направлялся гость, человек в штатском — в легкой синей куртке нараспашку поверх строгого серого костюма, в белой сорочке и синем же галстуке.
Хозяин дачи убрал антенну, повернул свою черную штучку другим концом вперед и почти незаметно наставил его на пришельца. Дело было для гостя необидным: дополнительная проверка наличия «клопов» и прочей техники. Штучка не стала пищать… и тогда гость ускорил шаг.
Хозяин указал ему на боковую тропинку, усыпанную хвоей, и сам пошел туда первым, так что здоровались оба на ходу.
— Добрый день, Петр Иванович, — сказал гость.
— И тебе доброго здоровья, майор, — ответил хозяин.
Справа от него по тропинке между вековых сосен шел майор ГРУ Вячеслав Павшин.
Слева же от майора, плечом к плечу с ним, двигался не кто иной, как сам Святогор (так именовали хозяина дачи в узких кругах) — генерал-полковник ГРУ, условно «в отставке», человек-легенда, глава целого семейного клана хватких полковников разведки, Георгий Иванович Никоненко.
— Пока все идет по плану, — стал докладывать Павшин. — Серьезных отклонений нет.
— Серьезных?..
— Да. — Павшин искоса взглянул на генерала. — К настоящему моменту установлены четверо…
— Четверо… Значит, все-таки можно считать: эпидемия…
— Ну… маленькая, Петр Иванович, не будем преувеличивать.
— Вроде гриппа. Канарский грипп.
— Красиво звучит, Петр Иванович. Думаю, что надо оставить. Только один признак не совпадает. Наше не заразно.
— Я до сих пор сомневаюсь.
— Спецы изучали… Божатся.
— Ну, скажите им, пусть не божатся, — сумрачно приказал генерал.
Павшин немного помолчал, соображая, как
