Год багульника. Летняя луна - Джен Коруна

Прошло много лет, Эзури выросла, став настоящей красавицей — все юноши Риана были влюблены в нее. Но пророчество нельзя обмануть. Однажды в город явился молодой богатый купец, он привез в дар Сильвану диковинные вещи — жемчуг, морские раковины, кораллы. Особенно они понравились дочери Сильвана — до того понравились, что она позвала купца к себе в покои. Там она долго расспрашивала его, где же встречается такая красота. Гость отвечал скромно и вежливо, лишь изредка взглядывая на принцессу: он-то и рассказал ей о далеком море, полном тайн, бескрайнем, как небо.

Слова купца крепко запали в душу Эзури, и твердо решила она, что ничего так не желает, как жить в море! Каждый день стала она приглашать к себе молодого гостя — она могла слушать его истории часами. Неудивительно, что через некоторое время она без памяти влюбилась в чужеземца — он казался ей посланцем того неведомого мира, в который она так мечтала попасть. В общем, в один прекрасный день она открыла ему свое сердце. И что бы ты думал — оказалось, что он тоже давно ее любит! Радости обоих не было предела. Дочь Сильвана тут же поведала новому возлюбленному о желании жить на морском дне; вместо ответа он усадил ее рядом с собой и начал рассказ. Представь себе удивление Эзури, когда она узнала, что на деле перед ней не скромный купец, а сам бог моря, грозный Пангобар! Много сотен лет он плавал в водах Ин-Ириля в обличии кашалота, повелевая всеми морскими существами, и вот дошла до него молва о красоте принцессы Рас-Сильвана, и не стало ему покоя. Не выдержав, он обернулся человеком, вышел на сушу и, сказавшись купцом, пустился в далекий путь.

Такую историю рассказал Эзури неожиданный гость и предложил ей бежать из города, чтобы вместе с ним жить в морском дворце. И она согласилась. Рано-рано утром следующего дня они сели на коней и незамеченными покинули город. Когда же Сильван узнал об исчезновении дочери, его охватил гнев. Он тут же приказал снарядить в погоню самых быстрых всадников Рас-Сильвана и сам отправился вместе с ними. Они скакали полдня и, наконец, увидели беглецов — те были уже на полпути к морю. Пришпорив коней, воины Рас-Сильвана кинулись их догонять. Вот уже слышно шумное дыхание их коней, гневные выкрики, щелканье хлыстов! Еще чуть-чуть и влюбленных схватят! Тогда Эзури сорвала с пояса серебряную пряжку, бросила ее через плечо, и встал за ней непроходимый лес — тот самый, что теперь называют Серебристым. Долго пробирались через него Сильван с дружиной, но резвы были их кони — снова догоняют они молодых. Сильван уже протягивает руку, чтобы поймать дочь — вот-вот и ухватит за платье! В отчаянии срывает она с пояса белую ленту, бросает за спину: бурной рекой растеклась она — через много лет назовут ее Айлит-Ирилем. Без страха бросились преследователи в воду и перешли ее, но Эзури и Пангобар были уже далеко. Вот уже и берег, с шумом бьется в него соленая волна. Пангобар помогает невесте сойти с коня, ведет ее к морю, вместе исчезают они в его пучине… Лишь двух оседланных коней увидел на берегу подоспевший Сильван — ни дочери, ни купца не нашел. Вспомнил он тогда давнее предсказание и залился горькими слезами. А дочь его стала морской королевой. Жила она на морском дне, в радости и красоте; избранник ее, Пангобар, днем плавал кашалотом по морям, следил, все ли спокойно в его владениях, а ночью оборачивался человеком и приходил к ней. Вот от этой пары и родились навы — полуэльфы, полурыбы, дети земли и воды.

— Мда… — задумчиво протянул Сигарт, — чем дальше, тем я больше убеждаюсь, что от эльфийских красавиц можно ожидать чего угодно. Это ж надо — кашалот! Хорошо хоть не тюлень.

Моав состроила в ответ презрительную гримасу.

— Ничего ты не понимаешь! Они же любили друг друга!

— Вот я и говорю — хорошо, что она не влюбилась в тюленя, — упрямо ответил хэур. — Представляю, какие б у них родились детеныши! Такие симпатяги с ластами — вот смеху-то было бы!

Эльфе не оставалось ничего иного, кроме как вздохнуть и прекратить разговор. Она улеглась под боком Сигарта и еще долго лежала так, глядя в звездное небо.

Глава 6. Неожиданная встреча

После случая с гарвами отношения между сильфом и хэуром улучшились. Сигарт стал относиться к зеленолицому попутчику терпимей, хотя его все еще раздражала манера Ифли внезапно появляться из воздуха. Не раз эта привычка угрожала жизни лесного весельчака — заслышав рядом с собой движение, хэур инстинктивно хватался за нож. Несколько раз он даже успел бросить его, но Ифли каждый раз удавалось счастливо уклониться. После этого следовала громкая словесная перепалка, и все снова становилось тихо. Однако не прошло и двух дней, как спокойствие троицы было нарушено.

Был жаркий полдень — время, когда не хочется даже шевелиться. Моав и Сигарт как раз пообедали и отдыхали, лежа в тени. Ифли не было с самого утра. Когда же в нескольких шагах от места, где они лежали, раздался знакомый щелчок, хэур даже не повернул головы.

— А, это ты… — лениво промычал он.

Появившийся из воздуха сильф выставил вперед одну ножку, приняв театральную позу.

— Да, это Ифли — повелитель воздуха, мастер игры на флейте и страж Белой госпожи.

Сигарт поморщился и отвернулся.

— Хорош страж — да на нас стая сулунгов нападет, а ты и не заметишь!

— Колючка как всегда неправ! — вспыхнул сильф. — Ифли только что хотел сказать, что он заметил опасность, но теперь ничего не скажет. Вот!

Хэур поднялся на локте.

— Ну, давай уже, говори, что ты там видел. Особо прожорливую бабочку?..

— Не скажу… — фыркнул Ифли.

Сигарт сел, все еще обнимая одной рукой Моав. Та, заинтересованная происходящим, подняла голову.

— Ты что, хочешь, чтобы твою драгоценную госпожу обидели? Учти, это будет на твоей совести, — пригрозил хэур.

Сильф сердито засопел носом.

— Ифли видел там всадников, они на лошадях и с мечами… — пробубнил он.

Лицо Сигарта вмиг стало суровым. Он отстранил от себя Моав и поднялся с земли.

— Что еще за всадники? Гарвы?!

— Вроде не похожи, но Ифли не уверен… Он не стал подходить близко. Белая госпожа бы расстроилась, если б Ифли схватили, правда?

— Да она бы рыдала еще два дня! — процедил Сигарт. — И далеко они, эти всадники?

— Если бы они захотели догнать госпожу и Колючку, то за пару часов доскакали бы, а если нет, то не успели бы и за день.

Хэур с рычанием выдохнул.

— За что ты мне нравишься, так это за смекалистость…

— Да уж, Ифли — молодец, — с довольным выражением на зеленом лице похвалился сильф.

Моав за все время беседы не произнесла ни слова, но слушала крайне внимательно. Новость, принесенная Ифли, явно не понравилась ей. Она быстро подошла к своей сумке и стала собираться.

— Мы что, уже уходим? — спросил хэур.

— Не думаю, что нам стоит встречаться с этими неизвестными, кем бы они ни были.

Решив, что в ее словах есть доля истины, Сигарт поднял с земли жилет, отряхнул его и, свернув, стал запихивать в сумку.

Внезапно вдалеке послышался конский топот и голоса. Сигарт так и застыл с открытой сумкой в руках.

— Ты же говорил, что до них еще пару часов, скотина!

Он оглянулся по сторонам, ища сильфа, но его нигде не было.

— Ифли! Да куда же он запропастился?!

Хэур выругался про себя, однако роптать на не вовремя исчезнувшего сильфа было не к месту — топот приближался с каждым мгновением. Сигарт лихорадочно соображал, что делать. Судя по звуку, всадников было не меньше двадцати — вдвоем им никогда не одолеть такое количество врагов. Он схватил эльфу за руку.

— Бежим!

Но Моав застыла на месте, развернувшись в сторону, откуда мчался отряд. Казалось, она прислушивается к чему-то.

— Потом будешь слушать! — закричал Сигарт, силой увлекая ее за собой в заросли.

Как он ни торопился, их преследователи оказались быстрее: они не успели пробежать и двух сотен шагов, когда одновременно с двух сторон из-за кустов выскочил с десяток всадников. Моав и Сигарт резко остановились, встали спиной к спине. Красивые рослые кони кружили вокруг них, точно стервятники над добычей. Вслед за ними появилось еще около десяти конников.

Хэур выхватил меч, готовясь обороняться, и быстрым взглядом смерил нападавших. Они были одеты в коричневые шерстяные плащи, под ними виднелись короткие светло-рыжие куртки. У Сигарта отлегло от сердца — это были люди! Он воспрянул духом. Двое магов против двух десятков людей, владеющих разве что мечами, да и то не слишком искусно — это верные шансы на успех. Он уже потянулся второй рукой к ножам, как вдруг людские воины поспешно расступились, развернув коней, и вперед выехал всадник в пышной одежде, расшитой золотом. У него было худое загорелое лицо и темные глаза. Выражение лица не сулило ничего хорошего. Хэур нахмурился и вытащил первый нож. Неожиданно за его спиной раздался громкий крик Моав:

— Стой! Это же Рогдвэн!

Сигарт застыл с клинком в руке. Всадник действительно оказался знакомцем эльфы: при виде нее суровое лицо человека просияло, на глазах у изумленного хэура он ловко соскочил с коня и быстрым шагом подошел к Моав.