То, что действительно важно - Владимир Корн

Сами севелуги обычая расписывать тела у своих извечных врагов не переняли, и это легко можно было обнаружить, так как многие были одеты в короткие кожаные жилетки на голое тело.

Местные батыры устроили борьбу, и тут уж совсем стало ясно, что татуировок нет, поскольку из одежды на них осталось только подобие набедренных повязок. Ничего из борцовской техники меня не заинтересовало, обычное пыхтение и топтание с целью заставить противника коснуться земли хотя бы коленом.

А вот девушки танцевали очень красиво, и это было куда как более интересное зрелище. У севелугов вообще женщины красивые, высокие, стройные, с интересным разрезом глаз и волнующей пластикой движений. Наверное, и мужчины такие же, но мне судить об этом трудно, да и неинтересно.

Пир наш закончился далеко за полночь и Скройл в завершение заявил, что завтра будет продолжение, поскольку сошлось слишком много событий. И его возвращение к родным очагам, и прибытие нежданных, но таких дорогих гостей, да и вообще настоящие мужчины гулять должны долго.

Его заявление породило бурю одобрительных возгласов, и не только со стороны севелугов. У меня это сообщение вызвало легкое уныние, потому что получалось так, что мы задерживались еще на один день.

Глава 49. Режет

Ночью на стоянку напали кронты.

Их было немного, всего пара сотен, к тому же кронты были изрядно потрепаны имперской пограничной стражей. Они являлись одним из отрядов, выступивших на стороне Ромерта, принца-изгнанника. После того, как планы Ромерта сорвались, кронты были предоставлены сами себе, и нескольким отрядам пришла в голову мысль нанести визит в окраинные селения Империи.

Конечно, встать на свою сторону Ромерт соблазнил их не уговорами и посулами, а сделав предоплату. Но денег много не бывает и поэтому кронты решили наведаться в Империю. Там их, конечно, никто не ждал, но к подобному случаю были готовы. Кто-то в свои степи вернулся сразу, после того как получил от пограничной стражи, кто-то задержался, для того, чтобы получить свое от нее же еще раз, ну а этот отряд оказался самым невезучим.

Их долго преследовали, с целью загнать в те болота, что мы недавно пересекли, но кронтам удалось этого избежать. Все это мы узнали на следующий день, когда на место прибыл конный отряд пограничной стражи, так долго их преследующий.

В общем, на лагерь севулугов кронты наткнулись случайно, преследуемые стражей, и не смогли устоять от соблазна напасть на мирно спящее селение.

Стойбище севелугов состояло из тридцати пяти шатров, расположенных тремя концентрическими кругами, в центре которых располагался шатер Скройла.

Еще пять шатров стояло наособицу, уж не догадываюсь по каким причинам. Может быть, там жили изгои, но и вполне вероятно, что людям, живущим в них, так вздумалось. Если предположить, что в каждом шатре имелось по два воина, а по моим наблюдениям так оно и получалось, выходило, что защитников было около сотни.

Не имеют обыкновения кочевники скапливаться в одном месте, степь широкая, зачем топтать траву, мешая друг другу, места в степи на всех хватит. Для набега или еще для каких-нибудь других целей, достаточно объехать соседей и назначить место сбора.

Да не столь уж и многочисленны севелуги, и их спасает только то, что они находятся под рукой императора. Считается, для того чтобы народность не вымерла, необходимо не менее семи тысяч их представителей. Иначе вырождение неизбежно. Не знаю, сколько осталось севелугов, а выяснить у Скройла этого не удалось.

Я проснулся от шума, доносящегося сквозь тонкие стенки шатра.

Горднер был уже на ногах и здоровой рукой надевал на себя перевязь со шпагой. Левая его рука висела на платке, и доктор категорически требовал, чтобы он двигал ею как можно меньше. Рана плохо затягивалась и соединительная ткань, образовавшаяся в ней, грозила разойтись в любой момент.

Мои последние несколько месяцев жизни дали множество навыков, и мне не потребовалось много времени, чтобы полностью экипироваться. Тем более спал я практически полностью одетым.

Нет, возможность раздеться была, слишком уж выразительно поглядывала на меня одна из танцовщиц, милая девушка с пышными волосами и славной фигуркой, которую невозможно спрятать даже за изукрашенным сложным узором балахоном ее наряда.

Такие взгляды и без перевода понятно, да и потом она определенно оказывала мне знаки внимания. Я даже имя ее успел узнать: Гелла.

Кончилось это тем, что я от греха подальше в прямом смысле этого слова удалился в свой вигвам. Вскоре пришел Горднер, тоже один, но по причине слабого еще здоровья.

Когда я бросился за Горднером к выходу из шатра, успев накинуть перевязь со шпагой и захватив оба своих пистолета, тот остановил меня криком: режет!

Я обалдело помотал головой, кто режет, кого режет. И почему Горднер заговорил на родном мне языке? И лишь через мгновенье сообразил, что он имел в виду кожаный жилет, пародирующий собой кирасу. Именно такое название жилет имел на общеимперском. Я накинул жилет поверх перевязи, благо его длина позволяла, спускаясь чуть ниже крайней точки живота. Да и сама конструкция разрешала это делать благодаря двум разрезам по бокам. Дальше следовало завернуть края за спину и зафиксировать на животе ремешками с металлической пряжкой. Не до этого, кроме того длина ремешков не достигает и колена, ногами не запутаюсь.

Там, где я покупал кожаную кирасу, она предлагалась в нескольких вариациях.

Со вставленной между слоями кожи кольчужной сеткой мелкого плетения, с наплечниками, с усиленным нагрудником. Я выбрал самую простую, в основном из-за цены. Помнится, тогда мне еще в голову пришла мысль, что наплечники со временем эволюционировались в эполеты, потом в погоны, а затем и вовсе пригрозили исчезнуть, превратившись в шевроны на рукаве.

Выскочив из шатра, я обнаружил, что все наши люди успели выстроиться в одну линию, параллельно доносившемуся шуму боя.

От Горднера, стоявшего позади шеренги, ощутимо веяло уверенностью и спокойствием, я даже приостановился, так это было осязаемо.

На миг обернувшись, он указал на место слева от себя, стой здесь. Надо же, как он смог понять, что я собрался занять место в строю.

Ну что ж, восемь выстрелов в упор картечью будет очень убедительно. Все бойцы нашего отряда, кроме ружей имели по пистолету, а кто и пару. Вот копий не было совсем, а как бы они сейчас пригодились, против конников. Сабля против всадника особого веса не имеет.

Горднер рыкнул своим феноменальным голосом, способным привести в чувство кого угодно:

— Стрелять только по команде.

И вскоре ему пришлось ее подать. Едва ли не сразу же из-за ближайших шатров показалась несколько всадников, громко ухающих. Такой уханье я уже слышал на переправе, и сомнений быть не могло, это кронты.

Видимо, они прошли краем стойбища, обходя его со стороны леса.

Как же предусмотрителен был Горднер, приказавший поменять пули на картечь, сразу же, как только мы сюда прибыли. Пуля — дура, а картечь, разлетаясь после выстрела, еще дурнее.

— Приготовились — голос Горднера, пусть и не громкий, услышали все. Хороший такой голос, после которого ствол перестает дрожать в руках как по волшебству.

— Огонь — его команда сама прозвучала как выстрел.

Все восемь стволов бабахнули синхронно, прозвучав как единственный, очень громкий.

Наверное, в этом и заключается вся суть залпа, сейчас, в эпоху дымного пороха. Кроме того, что дым от выстрелов первых стрелков застилает видимость остальным, так еще и настоящий гром, который можно добиться, только сделав слитный залп.

Он тоже действует на нервы врагу, может быть еще сильнее вида падающих наземь убитых и раненных товарищей.

Кронты дрогнули, заворачивая коней и следующего залпа, уже из пистолетов, не последовало.

Я стоял, сжимая в обеих руках свой кавалерийский пистолет, формой и размерами больше похожий на помповое ружье без приклада. Шпаге сейчас не место, и не хочется, чтобы дело дошло до нее.

— Тибор, Чемир, Оседор — прозвучала новая команда Горднера.

Все трое, отступив на несколько шагов назад, принялись быстро перезаряжать ружья. Ловко у них получается, позавидовал я. Такой автоматизм добывается долгой, долгой практикой.

Шум боя сместился влево, и шеренга, состоящая из пяти бойцов, вооруженных пистолетами, тоже пришла в движение, немного перестроившись.

В этом плане нам повезло, шатры, что мы занимали, были на самом краю стоянки, сзади за нами обрыв речного берега, а по правую руку, не так уж и далеко, лес.

Вероятно, туда и будем отступать, в случае необходимости. Еще темно, едва начинает светать, и среди деревьев обороняться будет легче, тут уж преимущество конников над пешими воинами резко приуменьшится.

Вот только нет здесь никаких удобств, кроме листьев лопухов и густых кустиков для особо стеснительных, и в этот лесок все селение ходит по понятной надобности.