Гром победы - Дмитрий Старицкий

— Подготовились винетцы к войне хорошо, — продолжил я, — только вот подвела их собственная армия. Не умеет еще воевать… Мало каши ели. Но, то не вина их инженеров и конструкторов. Они-то у них чудо как хороши.

— Что тебе надо от меня? — спросил герцог устав играть в намеки.

— Конкретно. Ты же не просто так завел этот разговор? — Начать переговоры с винетским послом графом Моска. Он тут видимо уже опух от безделья. Тебя, конечно, он будет склонять просто к покупкам готовых патронов. Но ты не соглашайся. Пообещай ему поставки пулеметов… — глядя в непонимающие глаза герцога, пояснил, — после подписания всеобщего мира. Мы им втюхаем старые модели «гокизов» с кассетами. А сами перейдем на ленточное питание.

— Они будут просить ручники, — пожевал губами Ремидий.

— Бисер будет этим недоволен.

— Дадим и ручники. Старой модели те, что по пятнадцать килограмм весят. Только стволы новые поставим и заново завороним. Новую модель на втуцком «Гочкизе» довели до веса в десять килограмм без потерь боевых качеств. Так что в наши горные части пойдут новые облегченные на треть машинки, а из войск списанные мы им и продадим. Недорого. Торгуйся, отец, активнее — им деваться некуда, а у Моска, как я выяснил, в том заводе есть пай, — я озорно подмигнул правым глазом.

— Что еще мы можем вымутить из Винетии? — заинтересовался герцог.

— Медь. Цинк. Кристаллическая сера. Полировочные пасты. Обещай им поставки керосина, а то пролив в океан из Мидетеррании империя перекрыла для вражеских кораблей из колоний. После того как построим железную дорогу в Риест начнем поставки.

— Хочешь окончательно свести в моей стране светлый дуб? — Нет. Ставим уже новый прокатный стан в Калуге. Плоский. Броню катать. Но можно на нем выделать и до миллиметра толщиной стальной лист. Вот из этого листа и будем делать керосиновые бочки. В отличие от дубовых эта тара оборотная. А по железной дороге можно будет гонять и цистерны на колесах. Десять, двадцать, тридцать тонн зараз в одном вагоне. По морю пустить керосиновый танкер. Вот железнодорожные цистерны и будут ходить по кругу от керосиновых заводов до порта и обратно. Гоняешь же ты в Будвиц керосиновые цистерны по железке. А можно и сырую нефть так гнать, нам отходов будет меньше… Все равно они только нашими поставками не ограничатся в мирное время. Но привязать соседей к нам экономически стоит попробовать. Как воевать с нами лишний раз подумают на будущее.

— Когда еще Вахрумка эту дорогу построит. Там тоннелей как я посмотрел по проекту не меньше десятка, — снова герцог включил скептическое брюзжание.

— Когда бы он ее не построил, но готовиться нам нужно уже сейчас чем ее заполнять. Кстати, а почему его на коронации молочного брата не было? — Не знаю, — ответил герцог.

— А лезть с такими вопросами к императору я посчитал не тактичным. Все, Савва. Вези меня обратно. Озяб я.

Дома не оказалось баронессы. Испуганные слуги сбиваясь и путаясб в поазаниях рассказали как пришли какие-то военные, показали бумаги из контрразведки, арестовали баронессу «за участие в заговоре против императора» и куда-то увезли на черной карете с зашторенными окнами. Куда везут, не сказали. Караульный пост особняка в тот день была из вальдовых бронеходов нового набора и против суровых бумаг не возразила.

— Где мальчик? — только и спросил я, стараясь, чтобы на слуг не вылилось мое раздражение. Все же именно они тут ни в чем не виноваты.

— Дома. У себя в детской, — успокоила меня нянька юного барона.

— Но он очень расстроен.

— Приведите его сюда. Герцог хочет с ним познакомиться, — отдал я распоряжение. Ремидий поднял на меня вопрошающие глаза. Я просто кивнул ему с намеком. Герцог пожал плечами но ничего не сказал. Привели зареванного пацанёнка. Представили герцогу. Пока старый и малый говорили друг другу ритуальные фразы, я провел блиц-дознание и выяснил, что его просто грубо оторвали от матери, когда он, вцепившись в ее ногу, не хотел отпускать мать из дома с «контриками».

— Это и есть твой сын? Совсем не похож, — констатировал герцог, которому мальчишка понравился.

— Можете сравнить наши родинки за левым ухом, — пожал я плечами.

— Иди ко мне, дитя, — протянул герцог руки к мальчику. И когда тот подошел, взъерошил ему волосы на голове. Потом Ремидий и мне попортил прическу, заставив меня наклониться. Таки не поленился герцог. Сравнил.

— Странно, Савва… твой рецкий сын белобрысый, а твой имперский сын черняв как ворон, — пожевал Ремидий усами.

— В матерей пошли, — ответил я.

— Ваша светлость, я могу передать юного барона Тортфорта официально под вашу опёку? — Такой маленький, а уже Тортфорт, — усмехнулся герцог.

— Номинальный его отец, как ты говорил в плену? — Так точно.

— Тогда мне ничего не остается, как действительно взять под опёку этого сиротку, который как я помню к тому же мой прямой вассал. Это моя обязанность как сюзерена.

Не ломай дрова… Не ломай дрова… Легко тебе, герцог, так меня напутствовать. Не помню уже, кто сказал, что история повторяется дважды, первый раз как трагедия, второй раз как фарс. Но тут вполне может быть наоборот. Причем тут баронесса и мятеж? Тут под меня любимого копают из-под баронессы — … а сопротивление законной власти знаешь, как нынче карается? — закончил я короткую требовательную речь у ворот столичной контрразведки.

— Знаю, ваша милость, но не велено мне кого-либо сюда пускать. Я подчинюсь приказам, — виновато бухтел кирасир-привратник в маленькое окошечко в воротной калитке.

— Сами устав знаете.

— Тогда обойди, братец, в сторонку и ляжь на землю, чтобы тебя не зацепило ненароком. Понимаю, что служба, но командую сейчас здесь я а не твои офицеры-изменники. По взмаху моей руки V-образный отвал «артштурма» играючи распахнул внутрь двора деревянные створки ворот с первого же тычка. Что хотите? Дюжина тонн на острие треугольника! В распахнутые ворота ворвались штурмовики с автоматами наперевес. Что-то входит уже в дурную традицию у меня штурмовать с рецкими горцами имперскую контрразведку. Ежегодно. Как празднование Хэллоуина. Только на этот раз нет у меня тайной отмашки с самого верху, а только императорский рескрипт в планшетке, дающий мне чрезвычайные полномочия «на время подавления мятежа». Ну а коли в городе народ еще арестовывают за «участие в мятеже» то знать мятеж еще не кончился. Слабая отмазка, но другой у меня нет. Что на это раз? Зрада или перемога? Может меня специально на такую реакцию и вызывали? Если это так, то держись… кто бы ты ни был. Течет у баронессы в дому, ох как течет. Пятой точкой чую. Найду крота, порву как Тузик грелку. В этот наскок я специально отобрал только тех егерей, с которыми штурмовал когда-то контрразведку в Будвице. Просто потому, что они уже сами знают, что им делать и как на данном задании. Долго инструктировать их не нужно. Знакомую работу всегда делать легче и быстрей, чем в первый раз. Охрану из кирасир споро разоружили и заперли. «Контриков» тоже, только по отдельности чтобы сговориться не смогли. Мне их еще допрашивать. Сам расселся в кабинете и приказал принести дела, заведенные на заключенных. Мать моя женщина… В большинстве своем бабы тут по камерам сидят. Сплошняком аристократки с фамилиями на «-форт». Однако моей баронессы в этих бумагах не было. Хотя фамилия Тортфорт встречалась, но… графиня, вице-графиня… Даже какая-то родственница расстрелянного нами в Будвице за дезертирство бургграфа Леппе-Тортфорта, но баронессы ни одной. Привели ко мне младшего «контрика». Младшего я вызвал, потому что как разобрался уже в имперских порядках, где все бумаги сваливают на молодого. Начальство само пальцы в чернилах пачкать не любит вот и занимается дедовщиной.