Солярис. Эдем. Непобедимый - Станислав Лем

В какой-то момент, когда вездеход почти закружился на месте и стал съезжать вбок. Доктор, заволновавшись, предложил:

— Слушай, может, я сяду спереди, между рефлекторами, на буфер, ладно?

— Пока не надо, — ответил Координатор. Он немного спустил воздух из шин, вездеход осел и некоторое время двигался спокойнее, в скачущих лучах света уже видна была высоко наверху неровная линия кустарника. Они миновали большую площадку, кусты приближались всё отчётливее, вырисовываясь чёрной щёткой на самом гребне глинистых оползней; речи не могло быть о том, чтобы здесь проехать, но сворачивать в поисках лучшего места тоже не имело смысла, поэтому они упорно карабкались в гору, пока не остановились в нескольких шагах от двухметровой стены. Рефлектор освещал жёлтый глинистый грунт, весь проросший нитями протянувшихся здесь корней.

— Вот и приехали, — сказал Химик и выругался.

— Дай лопату, — бросил ему Координатор. Он вышел из машины, остриём лопаты вырезал несколько кирпичиков глины, перенёс их на задние баллоны вездехода и вернулся к обрыву. Потом начал взбираться на него. Химик быстро пошёл вслед за ним. Доктор слышал, как они продираются сквозь сухой кустарник, трещали сломанные ветки, в руке Координатора вспыхнул фонарик, потом свет погас и загорелся в другом месте.

— Что ж за проклятие такое, это рискованно! — буркнул Химик.

Что-то зашуршало, лучик света заколебался в темноте и замер на месте.

— У астронавтики есть такое свойство, — ответил Координатор и, напрягая голос, крикнул: — Доктор! Нам здесь, на самом верху, надо раскидать немного грунта, тогда, я думаю, мы сможем проехать. Ты приглядывай там за пассажиром!

— Хорошо! — прокричал в ответ Доктор. Он повернулся на своём сиденье к двутелу, который сидел неподвижно, съёжившись.

Лавина глинистых комьев с шуршаньем покатилась по склону, вдруг раздался грохот, треск, и огромная глыба, переваливаясь, пронеслась совсем рядом с машиной, комья земли застучали по лобовому стеклу. Доктор наклонился вперёд и посветил фонарём; двутел вообще не реагировал на происшествие. В гребне глинистого вала образовалась широкая выемка. Координатор стоял в ней, энергично работая лопатой. Уже далеко за полночь они достали из багажника буксирную катушку, якоря, крючья и укрепили один конец каната между фарами, а другой протащили по середине выемки в чащу кустарника на вершине склона, где закрепили его с помощью двух якорей. Потом Доктор и Химик вышли из машины. Координатор включил одновременно двигатели всех колёс, и передний барабан, наматывая на себя канат, метр за метром втянул машину в середину глинистой горловины. Пришлось ещё расширять выемку, но спустя полчаса вездеход с пронзительным скрипом и треском уже самостоятельно продирался через кусты. Какое-то время они продвигались очень медленно и только тогда, когда чащоба кончилась, помчались на большой скорости.

— Половину прошли! — немного погодя крикнул Доктору Химик, из-за плеча Координатора внимательно следивший за спидометром.

Координатор подумал, что половины ещё не проехали, — пытаясь пробиться через холмы, они сделали крюк километров двадцать. Наклонившись к самому стеклу, он не отрывал глаз от дороги, вернее, от бездорожья, стараясь объезжать большие препятствия, а маленькие пропускать между колёсами, но, несмотря на это, машину бросало, трясло, металлическая канистра грохотала. Временами вездеход подскакивал, а когда он шлёпался на грунт, амортизаторы всех четырёх колёс злобно шипели. Но видимость была неплохая, пока никаких неожиданностей. На границе растворявшихся в сероватой дымке световых полос что-то мелькнуло: высокая палочка, другая, третья, четвёртая — это показались мачты.

Доктор силился увидеть, окружает ли по-прежнему их верхушки дрожащий воздух, но было слишком темно. Спокойно мерцали звёзды, огромное существо на заднем сиденье не шевелилось; только раз, как бы устав сидеть в одной и той же позе, оно заёрзало, устраиваясь поудобнее, и это такое человеческое движение странно взволновало Доктора.

Колёса запрыгали на поперечных бороздах. Вездеход уже спускался по продолговатому взгорбленному водоразделу. Координатор поехал немного медленнее, за языком известковой осыпи он уже видел следующие борозды. Внезапно слева донёсся нарастающий свист. Пронизывающий тупой шум — и неясная гигантская масса, сверкнув, пересекла им дорогу. Тормоза вездехода резко заскрежетали, машину рвануло. Пахнуло горьким горячим ветром. Снова и снова надвигался свист. Координатор погасил фары. В темноте в нескольких шагах от вездехода пролетали как бы смерчи. Высоко в небе одна за другой проносились мерцающие фосфорическим светом гондолы, окружённые невидимыми вращающимися дисками; поворачивая, они легко накренялись, все под одним и тем же углом. Люди шёпотом считали: восемь, девять, десять… После пятнадцатого был перерыв…

— Столько мы ещё не встречали, — сказал Доктор.

Послышался какой-то новый незнакомый звук, гораздо более низкий, и приближался он медленнее. Координатор дал задний ход, вездеход попятился, колёса слабо шуршали на известковой осыпи. Не успел Координатор остановиться, как в темноте с басовым гудением, от которого завибрировал вездеход, проплыл неясный силуэт, только высоко над деревьями потемнели звёзды и почва задрожала, будто шла лавина. За ним, гудя, как гигантский волчок, тянулся следующий призрак и ещё один; гондол видно не было, лишь красновато светились неправильные, заострённые на концах контуры какой-то конструкции, медленно вращающиеся в сторону, противоположную направлению движения.

Снова стало тихо, только откуда-то доносилось стихающее гудение.

— Вот это колоссы — видали? — сказал Химик.

Координатор подождал ещё немного, включил фары, отпустил тормоза, вездеход покатился под гору, потом Координатор включил мотор, и машина ещё быстрее побежала вниз. Хотя ехать вдоль борозд было удобнее, так как они обходили все большие неровности, Координатор предпочёл не рисковать: на них сзади могло налететь одно из прозрачных чудовищ. Он пытался мысленно продолжить маршрут встреченных машин: они шли с северо-запада, а удалялись на восток, но это ни о чём не говорило — они поворачивали и могли сделать ещё много таких поворотов. Он ничего не сказал, но на душе у него было неспокойно.

В начале третьего снопы света упёрлись в блестящую зеркальную ленту. Двутел, на которого встреча во тьме не произвела никакого впечатления, с некоторого времени, высунув голову, осматривался по сторонам. Когда вездеход почти подъехал к зеркальному поясу, огромное существо вдруг закашляло, засопело, завозилось, постанывая, начало выпрямляться и перевесилось на одну сторону, как будто хотело выпрыгнуть на ходу.