Босфорская война - Владимир Королёв

Район между Стамбулом и Синопом в XVII в. изобиловал строевым лесом отличных сортов, включая самшит, ель, дуб, ореховое дерево и платан, а бассейн Сакарьи турки вообще окрестили «Морем Деревьев». Строевой лес Сакарьи через Измит поставлялся в Стамбул, в Касымпашу. Измитцы издавна поддерживали торговое судоходство со многими портами Средиземного и Черного морей, в частности с Кафой.

Защищенный с севера укреплениями Босфора и Стамбула, а с юга крепостями Дарданелл, богатый, процветавший и спокойный Измит в принципе должен был быть желанным объектом для нападения казаков, если бы туда можно было «дотянуться», и не мог не рассматриваться запорожцами и донцами как враждебный город: галеры, которые строились или ремонтировались там, и прочие корабли, создававшиеся из измитского леса, действовали против казаков на Черном и Азовском морях. Как уже отмечалось, в 1616 г. паша Измита неудачно сражался с донцами, попав вместе с четырьмя галерами в их руки.

Казаки неоднократно бывали в том районе анатолийского побережья, где расположено устье Сакарьи, и нападали на селения этого района. Река впадает в Черное море в местности между близко расположенным у берега островом Кефкеном и городом Акчашаром, в 20 милях (37 км) восточное мыса Кефкена. К западу от устья Сакарьи располагались населенные пункты Кандыра и Шиле, к востоку — Эрегли.

Мы уже цитировали замечание Эвлии Челеби о сожжении казаками Акчашара при Ахмеде I и рассказывали об их нападении на Кандыру и окрестные селения в 1622 г. и еще будем говорить о разгроме казаками селений близ «Легра» — по всей вероятности, Эрегли — в 1630 г., об опустошении Шиле в 1651 г., о приступе к Эрегли в 1654 г. и действиях у Кандыры в 1659 г., а также приведем свидетельство Павла Алеппского о казачьих погромах берегов Карамании (западной части черноморского побережья азиатской Турции), в том числе района Эрегли. Так что, полагаем, устье реки казакам было известно.

Могли ли они войти в Сакарыо с моря? Вообще ответ на этот вопрос должен быть положительным. На своих морских судах казаки заходили во многие реки — в Дунай, Кубань, Риони, Камчию, Куру и др. Напомним, что запорожцы иногда возвращались домой, поднимаясь из Азовского моря сложным речным путем до Днепра. В 1670 г. разинцы за восемь суток прошли вверх по Волге 350 верст, продвигаясь, следовательно, со средней скоростью 43,75 версты (47,25 км) в сутки. В эту реку, как и в Яик (Урал), казаки свободно заходили с моря. В конце концов донцы из походов на Азовское и Черное моря возвращались по Дону в Раздорский, Монастырский, Черкасский и другие городки, равно как запорожцы по Днепру — в Сечь.

Возникает и другой вопрос: не имели ли казаки возможности добраться с черноморского побережья до Измита по суше? Известно, что практика продвижения казачьих десантов с моря в глубь вражеской территории в XVII в. была нередкой, и, как выражался польский современник Веспасиан Коховский, запорожцы не только опустошали берега Малой Фракии и Азии, но и приводили в трепет внутренние районы Османской империи.

От черноморского побережья по прямой Измит расположен приблизительно в 40 км, т.е. примерно на таком же расстоянии, как Азов от Ростова. Учитывая отсутствие прямой дороги и условия местности, особенно обилие лесов, «измитское» расстояние, конечно, следует удлинить, скажем, на 10—15 км. Разберемся, реально ли для казаков было пройти такой путь.

Туристы обычно делают по четыре-шесть км в час, перемежая движение отдыхом в 10—20 минут, и опытный турист вполне может преодолеть расстояние в 50 км за один день. Казачьи же марш-броски занимали и гораздо больше времени. «Иногда, — свидетельствовал Э. Дортелли, — они (казаки. — В.К.) идут днем и ночью, углубляясь внутрь страны, чтобы разграбить какое-нибудь богатое место…» При этом темпы их сухопутного передвижения были очень высоки: приходилось использовать ускоренную ходьбу и даже бег.

Как раз в том 1646 г., когда Эвлия Челеби писал об угрозе Измиту, Войско Донское, отказываясь идти в море с непривычным к казачьим походам русским дворянином Ж. Кондыревым, сообщало царю Алексею Михайловичу: «А х которым, государь, пристанем мы… на море преж сево приставывали и на крымские села на удары хаживали, и мы, государь, бежим наспех от пристани до села день и нощь пешие. А ево, государь, Ждана, с такую… службу нужную и пешую не будет».

На какое расстояние от берега можно было отойти при таких темпах? Г. де Боплан утверждал, что казаки иногда заходили «около мили в глубь страны», но это явная ошибка. М.А. Алекберли, поправляя приведенное сообщение, говорит, что они «проникали в глубь Турции более чем на 10 миль». Но насколько более?

Сохранилось довольно много свидетельств казачьих нападений на внутренние области и селения Крыма. В 1631 г., по данным русского посольства в этой стране, казаки пристали к берегу под Саркерманом (древний Херсонес), между Гёзлевом и Балаклавой, и «почали воевать крымские улусы, отходя от моря верст по десяти и по пятнадцати». Запорожцы и донцы доходили до Эски-Крыма (приблизительно в 15 км от моря по прямой), ханской столицы Бахчисарая (примерно 24 км), Карасубазара (около 27 км), Мангупа и иных селений, расположенных вдали от побережья.

Учитывая сложность пути от черноморского побережья к Измиту, специально отметим, что в Крыму при передвижениях у казаков также были свои трудности. Бахчисарай не имел прямой дороги к морю. Согласно Эвлии Челеби, от долины, где лежит этот город, вели четыре дороги к Эскисалачику, Эскиюрту, Ак-Мечети и Гёзлеву, имелись и другие, но доступные только для пешего человека, который, направляясь ими, был вынужден «подниматься по горам, как серна, потому что там большие кручи». Мангуп же представлял собой замок между Бахчисараем и Балаклавой, по словам Э. Дортелли, последним сдавшийся туркам при покорении Крыма, «сильнейший по неприступному положению на горе, края которой — высокие скалы в виде стен без уступов; на них можно взобраться только с одной стороны по извилистому пути, недоступному телегам». По мнению А.Л. Бертье-Делагарда, в утверждении итальянца содержится преувеличение, и дорога телегами в Мангуп все-таки была. Однако до города в самом деле было трудно добраться.

Тем не менее в 1629 г. казаки взяли Бахчисарай и Мангуп, куда были свезены «царевы животы» (ценное ханское имущество), и тогда же, как выражался Э. Дортелли, в Карасубазаре, «т.е. в самом центре Татарии… разграбили и сожгли множество лавок, убивая всех им попадавшихся».

Известны и конкретные случаи углубления казаков с моря на территорию Румелии. Например, они нападали на Бабадаг и Провадию, расположенные приблизительно в 15 и 40 км от моря по прямой. Наконец, укажем, что порой казаки забирались во вражескую землю и на более значительное расстояние. Рассказывая в 1659 г. в Посольском приказе в Москве о последнем казачьем походе на море, известный донской судостроитель Кирилл Петров отмечал, что донцы «ходили… от стругов на берег в Крым верст с 50», т.е. на 54 км.

Если верить Эвлии Челеби, то казаки однажды рискнули поохотиться в Карахисарских горах в Анатолии («за Трабзоном», в глубь Турции). «В этих обрывистых… горах, — пишет османский современник, — очень много тигров, зайцев, диких баранов, диких ланей, куниц, каменных куниц, гиен, волков, черных волков, лисиц, шакалов. Рассказывают, что однажды тигры и волки разорвали на части казаков, которые, подойдя с Черного моря, словно птицы, слетелись в эти горы; когда проклятые сказали: "Давайте поохотимся", — от хищных зверей никто не мог спастись. Так сказывают». Чтобы добраться с моря до Карахисарских гор, казакам надо было преодолеть примерно 70 км по прямой.

Если летом 1630 г. казаки нападали на болгарский Ямбол (об этом у нас еще будет идти речь), то он расположен по прямой примерно в 75 км от морского побережья.

Таким образом, поставленный вопрос требует положительного ответа: казаки могли попытаться достичь Измита по суше, и это у них могло получиться. Известные на сегодня источники не сохранили сведений о конкретных действиях такого рода, как и о заходах казаков в реку Сакарыо. Однако на эти действия, возможно, намекают приведенные слова Эвлии, которые можно понять и так, что враг не только мог прийти, но уже и приходил в обозначенный район.

Во всяком случае, возможность казачьих нападений на внутренний район Турции, включавший в себя бассейн Сакарьи, Измит и восточное побережье Мраморного моря, была вполне реальной. Она явно держала в напряжении османские власти и нашла отражение в сообщении Эвлии Челеби.

2. Галерные рабы

Независимо от выходов казачьих судов в Средиземное море, для части казаков война продолжалась и за Босфором. Казаки-пленники, обращенные в рабство, находились не только в Стамбуле и на Босфоре, но были разбросаны по всей громадной территории Османской империи, прилегавшей к морям Черному, Белому, Красному, Зеленому (Каспийскому), обоим Синим (Персидскому заливу и Азовскому морю)[471]. Запорожцев и донцов можно было встретить в Киликии, Сирии, Египте, Ливии, Тунисе, Алжире, Греции, Хиджазе, Йемене, Месопотамии и иных странах. Среди городов, в которых довелось побывать казакам, называют Мекку и Медину, Иерусалим и Багдад, и многие другие.