Не остаться одному - Олег Верещагин

– Штук пять я завалю, – ответил я. – С наганом – больше, но у них винтовка, так что не знаю…

Бесшумным движением Нэд задвинул палаш в ножны и посмотрел на меня своими страшными красивыми глазами волка-одиночки. Меня впервые с начала разговора пробрал холодок. Этот парень не обладал ни малейшей толикой жалости к кому бы то ни было. Если и существовали на свете люди, которых он любил, то это осталось в далеком прошлом… А уж жалеть он и вообще не умеет. «Что он видит? – подумал я вдруг, заставляя себя не отводить глаз. – Жилистого темноволосого пацана четырнадцати лет со шрамом на лбу, по левой руке которого течет кровь?.. Или объект для развлечения – выбросить за борт и заключить пари, сколько этот продержится, скольких успеет свалить?..»

– Держи. – Я вздрогнул от неожиданности, перехватывая рукой свое снаряжение. Нэд отвернулся, словно мгновенно потеряв ко мне интерес. Вспрыгнул на корму и, поднимая широкое, массивное весло-прави€ло, вставил его в уключину, одновременно заорав:

– А ну!.. Весла на воду! Живей, волчары!

По драккару прошло оживленное движение. Борта молниеносно и синхронно проросли пятиметровыми сосновыми лапами. Хищный зверь, спокойно лежавший на воде, казалось, приподнялся на них перед броском. Я видел напрягшиеся спины ребят, сидевших попарно на каждом из четырнадцати весел.

– А-апп! – выкрикнул Нэд, и драккар ожил, а я услышал, как Кардиган медленно, звучно затянул:

Ах, бедный мой Томми,бедный мой Том… —

и палуба откликнулась слитным:

– О-хэй… о-хэй…– Зачем ты покинулстарый свой дом…– О-хэй… о-хэй…

– Эй, на драккаре! – донеслось с берега. – Отдайте парня и девчонку!

– Девчонку еще понятно! – заорал кто-то с носа. – А парня-то вам зачем?! Озабоченные?!

– Хо-хо-хо!!! – грянули на палубе три десятка здоровых мальчишеских глоток.

– Сатана с вами рассчитается! – пригрозили с берега.

Другой голос – девчоночий, задорный, как солнечный луч, играющий на воде, – откликнулся с борта:

– Он сейчас на земле! А мы на воде!

– Ха-ха-ха!!! – отозвалась палуба. Нэд молча подгребал своим веслом, потом перекрыл всех:

– Под парусом чернымушли мы в набег…– О-хэй… о-хэй…– Все семьдесят пятьчеловек…О-хэй… о-хэй…

– Олег, – окликнул меня Нэд. Я поднял голову, одной рукой затягивая ремни. – Куда тебя доставить? Где твои?

Мы смотрели друг другу в глаза. Долго. Наконец я шевельнулся:

– Я покажу, где стоит «Большой Секрет». Джек, кстати, там…

Но Нэд уже отвернулся, и снова ввинтился в небо его сильный голос…

– По ком это Дженни плачет?– По мне… по мне…– Ах, бедный мой Томмиспит вечным сном…– На дне… на дне…– Все семьдесят пять не вернулись домой.Они потонули в пучине морской[8].

Скажи мне, гордый рыцарь,Куда ты держишь путь?Ведь правды не добиться,А смерть не обмануть.За честь и справедливость,За безответный спросНемало крови лилось,Немало лилось слез.

Камень-гранит в поле лежит,Выбрать дорогу камень велит:Кого судьба помилует,Кому поможет щит.Вправо пойдешь – шею свернешь,Влево пойдешь – сгубишь коня,Прямо – спасешься сам, но убьешь меня.

Ни в селах, ни в столицеНе верят в чудеса,От этой правды, рыцарь,Не скроешься в леса.Сними же с глаз повязку,Брось меч, не мни ковыль.Ты сплел из жизни сказку,А мы из сказки – быль.

Принцессы лыком шиты,Злодеям не до них.И коль искать защиты,Так от себя самих.Ступай же мимо, конный,В том нет твоей вины,Что нам нужны драконы,Которым мы верны.

Камень-гранит в поле лежит,Выбрать дорогу камень велит:Кого судьба помилует,Кому поможет щит.Вправо пойдешь – шею свернешь,Влево пойдешь – сгубишь коня,Прямо – погибнешь сам,Но спасешь меня.

Е. Бачурин

– В Новом Свете резко повышенная процентность сволочей.

Это сказал Йенс – спокойно, задумчиво даже. Я услышал это сквозь шум крови в ушах – Ингрид вырезала из меня застрявшую у лопатки пулю, – но потом вдруг подумал, что Йенс прав. Как это ни неприятно – прав. В Старом Свете банды из белых были исключением (именно банды, а не те, кто просто что-то имел конкретно против таких же конкретных групп). Тут, в Америке, бессмысленный бандитизм был обычным явлением и носил характер именно жестокости ради жестокости. Явно что-то было не в порядке с местными ребятами…

«Конкеррор» – так назывался драккар Нэда – стоял в бухте бок о бок с «Большим Секретом». Мы уже знали, что Кардиган возвращался из кругосветки, а драккар построил полтора года назад, «устав от суши». А еще знали, что «Бриллиант» Сандры люди Сатаны пустили на дно. Обломки судна Нэд видел неподалеку от этих мест, только тогда не мог определить, что это значило.

Сандра выглядела убитой и встревоженной. В ее поселении оставались еще почти четыре десятка человек, из которых половина – девчонки, и не оставалось сомнений в том, что именно туда и направятся пираты.

– У них не меньше двухсот бойцов, – твердила девчонка. – И три каравеллы. Мои просто не смогут отбиться, понимаете вы?!

– Понимаем, – заметил я и добавил: – А кто такой вообще этот Сатана? У него имя-то есть?

Растерянное молчание было мне ответом.

– Ясно, – буркнул я. – Три каравеллы, две сотни бойцов, гнуснопрославленный пират, а кто – бог его знает, плавает тут и плавает… Превосходно. Великолепно. Отлично.

– По крайней мере, мы знаем, где его искать, – невозмутимо сказал Нэд. – Он наверняка отправится к острову Сандры.

– О боже! – Девчонка зажала рот обеими руками.

Ленка Чередниченко презрительно фыркнула, я бросил на нее сердитый взгляд и быстро повернулся к Нэду:

– Эти слова значат, что ты собираешься его искать?

– А как же? – искренне удивился Нэд.

Джек с грохотом спустил ноги с фальшборта. Глаза у него были радостно изумленными. Нэд ответил ему невинным взглядом. Йенс откровенно скалился. А Нэд, глядя на Джека, вдруг сказал по-английски:

– И да будут эти камни свидетелями того, что я подниму свой клинок лишь в защиту справедливости…

– И да будут эти камни свидетелями… – откликнулся Джек растерянным и благодарным эхом.

– Погодите, постойте, – вмешался я. – Очень рад видеть единение духа старых друзей. Я не шучу. Но у меня тридцать – всего! – человек. С девчонками. Сколько у тебя, Нэд? Тридцать два? И у Сандры сидят в крепости или там где еще два десятка бойцов. Итого – чуть больше восьмидесяти. На каждых двоих наших пятеро пиратов. Допускаю, что мы умеем сражаться лучше, хоть и не факт. Но треть из наших – девчонки, и мне не хочется, чтобы они погибли. Да и что останется от наших отрядов, даже если мы победим? Три человека? Пять? На большее я не загадываю.