Нам не понять друг друга сразу. Дилогия - Алена Викторовна Медведева

И почему я была такой упрямой и глупой в прошлом? Упустила сотни, миллионы возможностей прикасаться к нему. Даже просто обнимать, или улыбаться!

— Просто жди!

Шагнув вперед, неймарец с поразившим меня спокойствием позволил языкам синеватого холода медленно собраться вокруг. Сначала, явно пробуя, энергия облекла его ноги, плавно заскользив выше. Выглядело это так, словно бы и эта чуждая сила чего-то опасалась, не форсируя атаку.

Но я прекрасно помнила выворачивающие наизнанку от боли ощущения такого вот безобидного на первый взгляд соприкосновения с холодом… эйшавый. И в душе, в бессилии наблюдая за пленением единственного и отныне самого неукротимого для меня мужчины, умирала от ужаса. От ужаса перед той болью, что несомненно ожидает его. Но все что мне было позволено — это только смотреть… И попытка прокричать ему вслед одну единственную фразу не дала результата — мои губы даже не шевельнулись.

Что же я готова была выкрикнуть в этот момент? Даже прошептать?.. Пусть он и не мог увидеть движение моих губ, но я истово верила, что он узнает… почувствует… поймет.

Не стоило спасать меня в ту ночь. Этот крылатый медноволосый ангел явился к маленькой девочке в тот миг, когда ее жизнь замерла на грани… Явился и спас, изменил мою судьбу. Мою судьбу, и, выходит, свою. Как же жаль.

Глава 12

Арианна

Леакрэ сказал ждать, просто ждать. Он хоть понимал, что ничего ужаснее в жизни, чем ожидание не бывает. Разве что, ждать, наблюдая за тем, кто страдает из-за тебя.

Не имея возможности отвернуться, я вынуждена была смотреть как ледяное мерцающее синевой пламя медленно скрывает неймарца. Тьер-Тенг в этот момент выглядел невозмутимо, спокойно застыв на месте с руками, скрещенными на груди. И даже за завесой чуждой и безжизненной энергии, слегка размытым силуэтом, он оставался таким.

Капитан же не задохнется? Почему-то в моем смятенном сознании появлялись самые нелепые мысли. Измученная душа наводнила воображение образами один другого страшнее. Леакрэ виделся мне неизменно синеющим как при удушье и безвольно падающим на пол. А дальше? Он говорил эйшавый подпитывают свои силы, выпивая жизненную энергию из своих жертв. И, похоже, первородные неймарцы в этом смысле лакомый кусочек, раз меня с такой настойчивостью использовали в качестве приманки. Когда вся его сила достанется им, что случится? Что-то похожее на взрывную волну накроет конфедерацию? Волну несущую боль, холод и забвение.

Все попытки шевельнуться не дали толку. Как бы я не желала, даже заплатив за это собственной жизнью, своими руками разорвать этот смертоносный кокон, но не могла сделать и крошечного шага на помощь Тьер-Тенгу. Впрочем, и чуждая воля во мне ощущалась как никогда слабо. Возможно, я больше не важна для нее? Приманка сделала свое дело — привела в капкан долгожданную жертву. Сейчас лишь контроль над моим телом — то единственное, что указывало на присутствие врага.

И когда я, до боли в глазах всматриваясь в едва различимый силуэт неймарца, готова была окончательно упасть духом от бессилия, обзор вдруг заслонили… шипастые отросточки питомца. Казалось, время остановилось? Но только для меня! Став узницей собственного тела, я не представляла, что происходит вокруг. Все внимание довлеющей надо мной воли было приковано к неймарцу, и мои глаза не желали видеть сейчас кого-то другого. Даже если бы мир вокруг, а в нашем случае этот темный и холодный звездолет с наполненным кошмарами чужих жизней нутром, раскололся надвое.

Сердце болело, а душа разрывалась от страха за этого невероятного мужчину. Настолько не подходящего мне и в одночасье, когда жизнь перевернулась с ног на голову, ставшего самым близким. Напарником, другом, защитником и… Можно ли назвать его возлюбленным?

Впрочем, что сейчас до всего этого? Леакрэ не бросил меня в такой кошмарной ситуации, нашел способ вызволить, не позволил сделать из меня жертвенного агнца, на роль которого меня уготовили эйшавый. Пока не позволил… А я? Если бы муки совести могли воспламенить, я уже превратилась бы в факел!

Так несправедливо, что он вынужден страдать из-за меня. Ослепнув от напряженного вглядывания в мутноватую и искрящую синевой пелену энергии эйшавый, я все равно продолжала видеть его каким-то внутренним зрением. Словно всполох огня, силуэт, наполненный теплом. Таким близким теплом и светом, к которому стремилась моя душа, желая лишь одного — чтобы он не потух! И ради этого, я сейчас всем существом жаждала поддержать его, напитать собственной надеждой и верой, поддержать и отдать все, что есть у меня!

Услышь меня! Вернись…

Нежность, тревога за него, отчаянная потребность быть рядом — переполнили душу, сердце застучало в ошеломляющем ритме. Мне казалось… словно в бреду… что я чувствую его тепло, каким-то незримым образом соприкасаюсь с душой своего неприступного неймарца даже сквозь замораживающую броню эйшавый. Словно наши души слились в один опаляющий всполох, неудержимый и жадный порыв, стремясь оказаться ближе!

И поразительно достоверное ощущение полета, как если бы крылья вдруг распахнулись за моей спиной… Сознание заволокло восторженным туманом, в нем я парила над вселенной, над всеми страхами и ужасами этого места. И стремилась к капитану, как лучик тепла, как в детстве юрким солнечным зайчиком мимолетно промчавшимся по стенам, я летела к капитану.

Я знала — чувствовала — что ему трудно. Почему-то знала и другое: он тоже чувствует меня, ощущает эту близость, странную связь, объединяющую тепло наших душ. Как если бы мы боролись сейчас вместе. Или ради друг друга, служа единственным ориентиром в мареве холодной синевы. Мы твердо решили сделать больше возможного. Стать сильнее, справиться… с чем угодно. Вернуться друг к другу! Мы поняли это сейчас…

Вдруг что-то словно ударило в грудь, ужалив болью. Такой знакомой и узнаваемой! Пусть у врага изменилось имя, но не привычки. Возможно ли, что мой посыл тепла, любви и надежды, адресованный Леакрэ, ощутила и чуждая воля, сковавшая мое тело? И сейчас она