Последний курорт - Сьюзен Льюис

«Знает ли Дэвид, что она так плоха?» — подумал Пьер, когда Сильвия принесла из бара своей гостиной, обставленной в стиле эпохи регентства, два бокала и поставила их на стол. Должен ли он рассказать об этом Дэвиду?

— Твое лицо, — Сильвия улыбнулась, — обычно не выдает тебя, Пьер, но боюсь, что в данном случае оно тебя подводит. Умирать я не собираюсь, во всяком случае, сегодня вечером, так что успокойся и расслабься.

Пьер засомневался, надо ли ему что-то сделать, чтобы загладить неловкость. Так как улыбка Сильвии требовала ответа, он тоже натянуто улыбнулся.

— У меня рак, — со всей прямотой сообщила Сильвия. — Дэвид об этом не знает, разумеется, и не узнает, пока я не решу, что наступил подходящий момент.

— Эта форма поддается лечению? — спросил Пьер, надеясь в душе, что поступает правильно, задавая подобный вопрос.

— Врачи говорят, что да, — ответила Сильвия, усаживаясь в кресло напротив Пьера. — Но ты ведь здесь не для того, чтобы обсуждать мое здоровье, не так ли?

Пьер смутился. Конечно, он здесь не для этого, но нельзя же просто отбросить в сторону столь деликатную и жизненно важную тему, словно это разговор о погоде!

— Насколько я понимаю, от Пенни нет никаких известий? — спросила Сильвия, переходя прямо к делу.

Пьер покачал головой:

— Мы знаем только, что три дня назад они уехали из Италии.

— А что говорит Дэвид?

— Он отказывается обсуждать эту тему.

Сильвия кивнула и в задумчивости уставилась на свой бокал, барабаня по нему пальцами.

— Несомненно, он, как и все мы, предполагает худшее? — Она снова перевела взгляд на Пьера.

— Да, полагаю, что так.

— И ты боишься, что может попытаться вернуть ее?

Пьер посмотрел на Сильвию.

— Правильно боишься, — сказала Сильвия. — Подозреваю, что Дэвид и сам не уверен в себе. А Пенни знает о его чувствах к ней? Он сказал ей об этом?

— Я не могу утверждать.

Сильвия невесело рассмеялась:

— Если не сказал, то проявил нетипичную для него сдержанность. Насколько я понимаю, Габриелла уже в курсе всего?

— Стерлинг знает, — ответил Пьер, — поэтому надо предполагать, что и Габриелле уже все известно.

— И это объясняет то, почему она не прилетела во Францию. — Сильвия вздохнула. — Ничего у них не получится. У Дэвида и Габриеллы накопилась масса взаимных обид. — Сильвия поднесла к губам бокал и сделала глоток. — Так что, по-твоему, я должна сделать?

Понимая, как больна Сильвия, Пьер горько пожалел о своем приезде. Но он знал, что, если начнет сейчас юлить, попытается отказаться от своих намерений, это не ускользнет от проницательного взгляда ее все еще красивых глаз.

— Я хочу, чтобы вы помогли мне найти Пенни.

Сильвия кивнула:

— Да, я ожидала этого. И если мы найдем ее, что тогда?

Пьер оживился.

— Я надеюсь, что вы сможете заставить ее вернуться, прежде чем… ну, пока Дэвид не сделал чего-нибудь такого, о чем пожалел бы впоследствии.

Сильвия наклонилась вперед и поставила свой бокал на стол. Некоторое время она размышляла, затем сказала:

— Оказывается, такой мудрый, стреляный воробей, как я, вовсе не застрахован от ошибок, Пьер. Должна признаться, что с Пенни Мун я ошиблась. Не в отношении журнала, а в отношении Дэвида. Я выбрала ее для работы во Франции по двум причинам — только по двум, которые имели для меня значение. Во-первых, я понимала, что с ее способностями она прекрасно справится с работой, и, поскольку Пенни мне очень нравится, хотела, чтобы она добилась успеха. Во-вторых, я считала, что эта женщина не доставит никаких проблем Дэвиду. — Сильвия с печальным видом покачала головой. — Какой же непроходимой дурой я оказалась! До этого я видела Дэвида исключительно с красотками, чьи прелести буквально резали глаза. Но у Пенни много других качеств, кроме чисто внешних, и теперь мы знаем, какое воздействие это оказало на Дэвида. Пенни Мун — умная женщина, и у нее есть собственное мнение. Правда, она не всегда знает это мнение, но важнее здесь ее уверенность в том, что она знает его. И если Пенни настолько верит, что влюблена в Муро, чтобы решиться убежать с ним, то тогда я не думаю, что смогу повлиять на нее.

— Но вы попытаетесь?

Сильвия не спешила с ответом, и Пьеру не понадобилось много времени, чтобы понять, что он не услышит тот ответ, который хотел бы услышать.

— Буду откровенна с тобой, Пьер. Если только ты не убедишь меня в обратном, я считаю, что ущерб уже нанесен, а это значит, что возвращение Пенни не имеет смысла.

Я не хочу сказать, что одобряю ее поступок или не желаю ее возвращения во Францию. Просто я не вижу, как это может сейчас помочь Дэвиду, совершенно не вижу. — Проницательный взгляд Сильвии уперся в Пьера. — Мы все знаем, кто такой Муро, и не стоит обманывать себя, Пьер. Осведомленность Стерлинга о связи Пенни с Муро — это последний гвоздь в крышку гроба Дэвида. Или она может стать этим последним гвоздем, если кто-нибудь из нас попытается вернуть Пенни.

Глава 17

Пенни стояла перед серым небоскребом, в котором размещался Гонконгско-Шанхайский банк. Многочисленные окна здания отражали солнечные лучи, наполняя воздух липкой жарой. Перед Пенни с шумом двигался транспорт — бесконечный поток рикш с туристами, красно-белых такси, забитых пассажирами двухъярусных трамваев, раскрашенных в яркие цвета. Со всех сторон доносился беспорядочный шум: толпы людей хаотично передвигались, собираясь на перекрестках, словно мухи на патоку. Густой, влажный воздух был наполнен смесью запахов канализации, благовоний и дизельного топлива. В последние несколько дней Пенни часто наблюдала эту картину с балкона их номера в отеле, и ей казалось, что она видит стремительно меняющиеся картинки калейдоскопа в длинном сером туннеле небоскребов.

В ожидании ритмичных щелчков переключения светофора Пенни, сдавленная со всех сторон телами других пешеходов, с трудом вскинула руку, чтобы взглянуть на украшенные бриллиантами наручные часы. Было уже почти пять часов, а Кристиан ждал ее возвращения к четырем.

Поток транспорта замедлился и остановился; устремившись вперед вместе с толпой, Пенни предприняла еще одну тщетную попытку избавиться от Лэй Линь и Цэ Дуна — супружеской пары, которой Кристиан приказал сопровождать Пенни повсюду и выполнять все ее желания. При росте в сто шестьдесят сантиметров Цэ Дун обладал плотным телосложением и чертовски крепкими мускулами, его приплюснутое лицо и маленькие, бегающие глазки были такими же загадочными, как и вся породившая его нация.

Жена Цэ Дуна, круглолицая и невзрачная Лэй Линь, постоянно проявляла крайнюю услужливость, но уже при первом знакомстве Пенни обнаружила признаки чувства юмора в ее невыразительных, широко раскрытых глазах, что одновременно и удивляло, и радовало. Однако Пенни не потребовалось много времени, чтобы выяснить, что наладить более близкие отношения с Лэй Линь ей не удастся. Лэй Линь была не только женой Цэ Дуна, но и служащей Кристиана, а значит, не имела права на дружеские отношения с женщиной, которую полюбил ее хозяин, плативший ей за услуги и охрану.