От Анны де Боже до Мари Туше - Ги Бретон

Потом о Екатерине забыли, и вся ярость народа перенеслась на королевских милашек <П. де л'Этуаль: «Обожаемая и почитаемая при жизни придворными точно Юнона, она, лишь только отдала Богу душу, была забыта».>.

Действительно, все они имели огромное влияние на короля, и сторонники Лиги обвиняли Генриха III в том, что он является марионеткой в их руках.

В начале весны Франция, по которой прокатилась волна мятежей от Марселя до Кале, оказалась разделенной на три части: одна в руках протестантов, другая в руках Лиги, а третья (состоявшая только из Тура, Блуа и Божанси) на стороне короля…

И тут Генрих III понял, что ему необходимо объединиться с одним из своих противников, если он хочет удержать на своей голове корону.

Объединиться с Лигой? Об этом не могло быть и речи, потому что они требовали его немедленного свержения. И тогда он обратил свой взор на протестантов, которым, по крайней мере, хватало деликатности дождаться его смерти, чтобы потом возвести на престол Генриха Наваррского.

И 3 мая оба Генриха заключили перемирие в Плесси-ле-Тур.

— С чего же мы начнем? — спросил король.

— С взятия Парижа, без которого нам нечего делать, — ответил Бурбон.

Через полтора месяца после того, преодолев множество козней и ловушек, они осадили столицу. Их командный пост был установлен на высотах Сен-Клу, в весьма благоустроенном доме Гонди, откуда открывался весь Париж, и Генрих III забавлялся тем, что с восторгом малого дитяти часами наблюдал движение карет по улицам и суету пешеходов.

— Какая жалость, — вздыхал он, — что придется разрушить и погубить такой хороший и красивый город.

Генрих де Бурбон был того же мнения, но ни тот, ни другой не решались отдать приказ о наступлении;

Они все еще колебались, когда им сообщили, «что в городе стали возникать волнения, оттого что перепуганные жители требуют открыть ворота раньше, тем их перестреляют»…

Союзники решили подождать, пока Париж сдастся, что, судя по всему, должно было произойти скоро.

Однако проходили дни, но никаких новостей не поступало, потому что участники Лиги, во главе которых оказалась настоящая Пассионария, м-ль де Монпансье, сестра герцога де Гиза, отказывались выполнить требования впавшего в панику народа.

27 июля, Генрих III, начинавший уже нервничать, послал одного дворянина из своей свиты к м-ль де Монпансье «сказать ей, что ему хорошо известно, что она поддерживает недовольство парижан и подстрекает их к мятежу, но что если ему когда-нибудь войти в город, на что он надеется, и даже очень скоро, то он прикажет сжечь ее заживо». На что, без то удивления, был дан ответ: «Гореть должны содомиты вроде него, а вовсе не она, и к тому же он может быть уверен, она сделает все возможное, чтобы помешать ему войти в город»

Она вскоре сделала даже больше, чем обещала…

* * *

В те времена жил в Париже, в монастыре на улице Сен Жак, молодой монах, слегка придурковатый, жестокий и чувственный, которого звали Жак Клеман. Монпансье знала о его существовании, потому что он довольно часто предавался с женщинами из квартала Эколь занятиям весьма предосудительным для монаха и потому что над ним потешался весь Париж.

Она отправилась повидаться с ним, надев для этого декольтированное платье, не оставлявшее ни малейших сомнений относительно прелестей, которыми обладала его хозяйка. Бедняга был просто ослеплен и невероятно возбудился.

И вот она, обаятельная, ласковая, обольстительная, вкрадчивая, заговорила с ним о короле как о тиране, которого надо уничтожить, и дала ему понять, что если он возьмется за это, то она сумеет быть благодарной.

А в качестве аванса она одарила его пылким поцелуем.

Ступайте, прекрасный монах! — сказала она. — Вам предназначено Богом свершить это славное деяние…

На другой день Жак Клеман явился к дверям дома Гонди. Он заявил, что прибыл передать Генриху III важное письмо. Король принял его, взял послание и принялся читать.

Преисполненный почтения, монах стоял в ожидании на коленях. Неожиданно он поднялся с колен и вонзил огромный нож в живот Валуа.

— Ах, злой монах! — вскричал король. — Он меня убил…

Жак Клеман в немом экстазе взирал на Генриха, корчившегося на полу от боли. И в эту минуту, без сомнения, предвкушал в простоте своей ожидавшую его сладостную награду… Но прекрасная греза длилась недолго. Вскоре на громкие стоны умирающего прибежали офицеры охраны и буквально изрешетили своими шпагами влюбленного в м-ль де Монпансье монаха…

Генрих III умер спустя два дня, после того как в полном сознании назвал Генриха Наваррского своим законным преемником…

* * *

Последний Валуа ушел со сцены, приведя своими пороками Францию на край пропасти.

При его правлении фаворитки были заменены омерзительными фаворитами. Наступило время Бурбонов, которые вернули женщинам всю их значимость и все исключительные права…