Христианские древности: Введение в сравнительное изучение - Леонид Беляев

Как классицизм нашел материал для конкретизации идей в остатках Помпей и Геркуланума, так романтические движения обрели питательную среду в средневековых руинах. Развалины — обычная сцена действия готического романа Англии, романтической сказки Германии, французской или итальянской исторической повести. Антикварий или археолог, с их «таинственными» методами и знаниями, в XVIII в. стали важными литературными персонажами. Воздействие изучения церковных древностей сказалось также в архитектуре, живописи, музыке.2

В XVIII в. в Англии и Шотландии, классических странах «готических преданий», располагавших особенно многочисленными средневековыми руинами, возродилась тяга к заброшенным монастырям и аббатствам, возникли первые общества для их изучения; в XIX в. этот процесс обрел широкий размах и продолжается вплоть до нашего времени Аналогичные процессы наблюдаются в Германии, Франции, Италии — трех странах, начало которым было положено распадом державы Каро-лингов, или Франкской империи Карла (800–840), разделившейся на три части по Верденскому договору. Французские археологи (особенно в период после наполеоновских войн) изучают древности периода Меро-вингов, реставрируют романские аббатства и готические соборы. В Германии расцвет научной церковной археологии пришелся на середину XIX — начало XX в., когда быстро объединявшееся государство искало опору в древностях «салических королей» и Священной Римской империи. Работая над строительством национальных культур, европейские народы осознанно перешли от универсализма античности (и основанного на её наследии классицизме) к изучению «варварских» эпох, признав себя наследниками не только романского и готического миров, но и древностей эпохи «переселения народов». Стержень движения к национальным древностям в период романтизма составляло изучение древностей церковных (с середины I тыс. н. э. до поздней готики) — направление, получившее в Европе название «церковной археологии» (см. предисловие). Оно развивалось в теснейшей связи с расцветом стиля «историзма» в зодчестве, живописи, прикладном искусстве, разработкой проблем реставрации.

Конечно, интерес к «национальным» церковным древностям зародился отнюдь не в XIX веке, он гораздо старше и развивался в разных странах по-разному. Основа этих различий определялась историей страны в Новое время, но огромную роль играли и другие факторы, прежде всего особенности формирования памятников как объектов, годных для натурного исследования, — те пути, какими памятники «выпадали» из оборота практической жизни. Посмотрим на эти факторы, так сказать, «в работе». Начнем с погребальных древностей «переходной эпохи», с которыми познакомимся на материалах Франции и Германии (южные и западные земли которой входили в состав земель франко-германских королевств Меровингов и Каролингов). Италия даст нам примеры изучения церковной топографии. Закончим же обзор Англией с ее развитой системой изучения «монастырских древностей» и «архитектурной археологией».

1. Церковные древности Франции41

Французская школа, в которой научный и религиозный интерес к древнейшим памятникам христианства с самого начала соединялся с глубоким вниманием к средневековой археологии, начала, как и итальянская, с погребений. Правда, во Франции не было катакомб. Но зато она располагала многочисленными могильниками римской Галлии и франкии эпох Меровингов и Каролингов. Если в Италии внимание привлекли захоронения пап и мучеников за веру, то во Франции — королей и членов королевского рода (светских распространителей христианства и покровителей церкви), а также массовые сельские и городские могильники. Эта различие не было случайностью: в нем сказалась разница становления христианства в «римском» Средиземноморье и «варварской» Европе. У молодых, едва вышедших из стадии «племенного строя» народов именно ритуал погребения вождя обладал огромной социальной значимостью, поэтому его трансформация рассказывает о раннем этапе христианизации Европы, пожалуй, в большей степени, чем история храмового строительства, церковного прикладного искусства, вообще материальных элементов богослужения

Король Хильдерик: последний язычник или первый христианин?

«Мы вошли туда, где был Карл. Но он не лежал, подобно телам других покойных, а сидел на своем троне, как если бы был жив. Его венчала золотая корона, а скипетр он держал в руках, одетых в перчатки, сквозь которые проросли ногти. Над ним возвышался потолок из известняка и мрамора. Чтобы попасть к нему, мы проделали отверстие в этом потолке. И когда мы вошли к нему, мы ощутили очень сильный запах. Мы немедленно преклонили перед ним колени и помолились ему. Затем император Оттон облек его в белые одежды, подстриг ему ногти и восстановил вокруг все, что в этом нуждалось. Ничто из его членов не было уничтожено тлением, но кончик его носа немного утратился и император заменил его кусочком золота. Он извлек затем зуб у него изо рта, восстановил потолок камеры и мы удалились».3 Так передает хроника, Написанная примерно в 1030-40-хгг., рассказ графа Оттона из Ломелло, участника вскрытия гробницы Карла Великого императором Оттоном III в 1000 г. Вне зависимости от достоверности, его смысл очевиден: король Карл, великий создатель империи и защитник христианства, по-прежнему бодрствует в своей столице у кормила власти. Странные, однако, подробности узнаем мы об этом погребении!

Биограф и современник Карла, Эйнгард, ничего подобного не описывал, представив обряд словами более привычными и заурядными.4 Но и в рассказах графа Ломелло, с точки зрения раннего средневековья, нет ничего экстраординарного. Необычное положение тела приводит на память не только курганные погребения языческих королей, но и известный в некоторых монастырях обряд погребения настоятеля или чтимого старца. Нет, конечно, полной уверенности в достоверности рассказов о вскрытии гробницы Карла, тем более что среди многочисленных средневековых описаний обретения мощей — это одно из наиболее оригинальных. Но после исследования погребений других королей франков детали уже не кажутся столь нелепыми.

Первая королевская гробница, открытая во Франции, по странному совпадению принадлежала и первому королю франков, Хильдерику († 481/482) По-видимому, Хильдерик был язычником, но в то же время, как отец крестителя франков Хлодвига, явился основателем католической династии Меровингов. О его погребении до XVII в. не было известно буквально ничего (великий хронист Франции, Григорий Турский, много внимания уделяющий погребению знати, на сей раз смолчал, упомянув лишь, что «по смерти Хильдерика наследовать ему был призван Хлодвиг»). Немудрено, что когда 27 мая 1653 г. в церкви Сен-Брис на окраине г. Турне каменщик, расчищая место под новый фундамент, нашел кошель с двумя сотнями серебряных монет и сотней золотых — не сразу поняли, кому они принадлежат.

Впрочем, хозяин тут же обнаружился. Вместе с византийскими монетами (от Феодосия II, 408–450 до Зенона, 476–491) был найден скелет мужчины высокого роста с золотым кольцом на пальце. Щиток-печатка кольца нес «портрет» и краткую, ясную подпись: CHILDERICI REGIS («Короля Хильдерика»). В погребении были шелковые ткани, золотое шитье, оружие, украшения и необычные ювелирные изделия: маленькие пчелы, украшенные гранатами.5

Большая часть этих замечательных находок с 1765 г. хранилась в Париже, в музее медалей и монет Национальной библиотеки, но ноябрьской ночью 1831 г. сокровище похитили и переплавили, осталось лишь несколько вещей (Perin, 1980). Пропало и кольцо с надписью — но сохранилось его изображение и гипсовая копия. К счастью, врач правителя Нидерландов и главный врач Антверпена, Жан-Жак Шиффле, еще в 1650-х гг. составил и опубликовал подробное описание клада в сопровождении хороших гравюр. (Kazanski, Perin, 1988). Выход этого отчета под названием «Anastasis Childerici I» («Воскрешение Хильдерика I») в Антверпене в 1655 г. считают началом христианской археологии во Франции.

Восторг был полный. Отчет Шиффле увлек всех образованных людей страны, тем более, что его поддержали новыми ценными находками (см. ниже). Погребение Хильдерика оказалось, так сказать, эталонным. С XVII в. и до сих пор это, по мнению ряда ученых, единственное франкское королевское захоронение, которое датировано и атрибутировано безусловно надежно. (Правда, гиперкритики предлагали считать кольцо поддельным, но это мало вероятно, контекст погребения очень достоверен). По записям Шиффле обряд изучали поколения историков, но сумели разрешить далеко не все противоречия, связанные с этой загадочной гробницей.

С 1983 г. Раймон Брюле начал систематические раскопки у ц. Сен-Брис, что сразу изменило представления о месте, в котором совершено погребение, и о его ритуале. (Brulet, 1992 и другие работы). Оказалось, во-первых, что церковь датируется периодом после V в. Во-вторых, что могила лежит в центре кладбища, но не старого римского, а нового — франкского, древнейшие захоронения которого отнесены к 450–525 гг. Осталось неясным, положила могила короля начало некрополю, существовавшему до VII в. включительно, или «вписалась» в него.6 В 20 м от гробницы короля нашли три отдельных углубления в скальном грунте. Там лежали целые, нерасчлененные скелеты дюжины коней, принесенных в жертву. Радиокарбонная дата подтвердила близость их с могилой короля по времени (кроме того, врезанное в захоронение коней позднее погребение датируется VI в.). Такая «гекатомба» — уникальный случай на франкских кладбищах, обычно рядом с воином хоронили одного коня. Мы уже говорили, что письменных свидетельств крещения Хильдерика нет, что как будто подтверждает обряд. И все же некоторые ученые настаивают на более осторожном подходе. По мнению Эдварда Джеймса, одного из наиболее авторитетных исследователей древностей франков, данные археологии не позволяют говорить о погребенном как несомненном язычнике. (James, 1992).