Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 1 - Джилли Купер

– Гермиона задержит меня на несколько часов. Уж она-то своего не упустит. А потом надо будет ехать за детьми.

– А, ну да, – с облегчением сказал Лизандер. – Тогда в другой раз.

Его кожа была гладкой и загорелой, наверное, как какие-нибудь красные деревья в тропических лесах, которые она пыталась спасать. Белые травы падали прямо на глаза. Он был неотразим.

– Носите рубашку, иначе получите рак кожи от солнца, – проворчала Рэчел. – Озоновый слой такой тонкий. Хотя вам на это наплевать.

Захлопнув входную дверь, Рэчел заплакала. Она почувствовала облегчение от иссушающего ее горя после этой встряски. Лизандер пробудил в ней множество воспоминаний. В тот давний вечер, когда их так грубо прервали, она было уверилась, что Борис ее любит.

Брак обещал многое, после того как Борис не мог опомниться от ее стройной обнаженной спины с пышными ниспадающими волосами на исполнении Третьего фортепьянного концерта Бетховена в Москве. И любовь была такая, что казалось, ей ничто не повредит. Какое-то время они сияли на музыкальном небосклоне, как созвездие Близнецов: красивый юный дирижер быстро зацепился за лондонский «Мет» и, следовательно, ослепительная жена-пианистка.

Вырвавшись из оков коммунизма, Борис, уже имевший наклонности к красному вину, мясу и пышным женщинам, попал в ловушки капитализма: быстрые машины, одежда от дизайнеров, музыкальная и электронная аппаратура – все было неплохо, пока они оба работали.

Но с появлением детей возникли и трудности. Поскольку мать Рэчел продолжала работать, ей самой пришлось остаться с детьми дома, что перекрыло поступление денег.

Рэчел начала возмущаться отсутствием возможности заниматься своей карьерой. Потолкавшись в парке среди «зеленых», читающих «Гардиан» феминисток, она прониклась их губительными идеями, начала готовить вегетарианскую пищу и запретила Борису дома пить и курить. Решив вернуться к работе, она согласилась на турне по Америке, полагая, что мужу будет полезно остаться дома и присмотреть за двумя малышами. Он поймет, как ей все достается.

Но Борис, заскучав в семье и устав от стремления Рэчел к правде, которое многие называют бестактностью, вдруг почувствовал отчаянную тоску по теплу и партнерству.

И, вернувшись из Америки, Рэчел обнаружила, что у мужа роман с меццо Хлоей, красивой, стройной и счастливой оттого, что может говорить Борису, как он неблагополучен.

Почувствовав, что бросить Хлою не способен и слишком прямодушен в отличие от Гая, Раннальдини и Ларри, чтобы удерживать двух женщин, он наконец решил пожертвовать браком. Растерявшая все связи с музыкальным миром Рэчел не могла получить работу. А пара давних концертов, на которых она исполняла композиции – Бориса и с которых зрители уходили в перерывах, никак не способствовали ее карьере. Гермиона, как и ученики Рэчел, платила ей гроши, и она озлобилась из-за неспособности Бориса делать более или менее стабильные выплаты. Вечера пришлось проводить за переписыванием циркулярных писем, полных гнева и адресованных премьер-министрам зарубежных стран, в которых указывалось, что они должны сделать для охраны окружающей среды. И редкие ответы только уверили ее в правильности избранного пути.

После копченого лосося, «Мюэ», мороженого «Марс» и вечера любви в «Магните» – в «Ангельский отдых» ждали Гая и Флору, неожиданно все-таки приехавшую, – Лизандера разбудил телефонный звонок. Это была Рэчел, негодующая из-за того, что Гермиона отказала ей в работе, сославшись на кризис, но попросившаяся вместе с детьми на ужин. Лизандер, которому на самом деле очень хотелось спать после всех возлияний, все же сказал:

– Ну конечно.

Да, он подъедет и привезет ее. Ему тут же заметили:

– А что плохого в прогулке? Там всего-то полмили.

– Это была Рэчел, – вздохнул Лизандер.

– Она что, сказочно юна и хороша? – спросила Джорджия, выпрыгивая из постели и скрьшаясь в ванной, чтобы Лизандер, не дай Бог, не увидел ее повисшую кожу.

– Была когда-то, а теперь настоящая фурия. О дорогая, утро – такой ужас. Эта ночь для меня – трагедия, ведь я не увижу тебя до понедельника.

Войдя за Джорджией в ванную, он обнял ее за талию и прижался к плечам.

– Обещай мне позвонить при возможности и убеди своего туза-молодца поиграть в воскресенье в крикет.

Затем он открыл краны.

– Приму-ка тоже ванну, чтобы добраться до рюмочки в «Яблоне». Я куплю там что-нибудь на ужин и кассету с фильмом для мальчиков, пока не закрыто.

Вдруг Джорджия поняла, почему упоминание о Рэчел ее огорчило.

– В тот вечер Гай ужинал с Джулией. Рэчел была с ними, как раз тогда они и разошлись с Борисом.

– Не думай о Джулии.

Лизандер вновь ее обнял, гладя по волосам.

– Ведь ты же не влюбишься в нее? – сказала Джорджия.

Самое приятное в Лизандере было то, что она с ним не напрягалась и оставалась спокойной.

День, так замечательно начавшийся, портился. Вернувшись из «Яблони», Лизандер повез Рэчел с уставшими Ваней и Машей, которым было четыре и три года. Те только прыгали от восторга или взвизгивали, когда Лизандер отчаянно гнал автомобиль. Рэчел это забавляло меньше.

– Передвижение со скоростью свыше 55 миль в час ведет к ненужной трате энергии.

Затем она убеждала его использовать бензин, не содержащий свинец, а также каталитический конвертер, уменьшающий выбросы углекислоты.

Но лужайка перед садом Лизандера ее немного утешила.

– Это хорошо, что вы поддерживаете комитет Лучше-Всех-Сохранившейся Деревни и следите за лужайкой. Крапива привлекает бабочек «дневной павлиний глаз», а чертополох магнитом притягивает щеглов. А вот, детки, посмотрите, одуванчики, из которых мы сделаем салат на ужин.

Внутреннее убранство коттеджа произвело меньшее впечатление. Повсюду были тарелки, бокалы, пепельницы с окурками и миски с собачьей едой, черные от мух. Когда Джек и Мегги бросились к ним, ребятишки стукнулись головами, пытаясь спрятаться в юбке матери. Видя, что Рэчел морщит свой нос от собачьего запаха, Лизандер стал распрыскивать освежающие аэрозоли и от мух, тут же получив взбучку.

– Да здесь просто склад бутылок, – продолжала ужасаться Рэчел.

– Я все забываю их вынести, когда забирают мусор. И вообще машина приезжает раньше, чем встаю, – оправдывался Лизандер. – Давай выпьем.

Когда Лизандер через секунду достал несколько банок «Кока-колы» и бутылку «Мюскадета», глаза детишек, как и у отца, похожие на вишенки, загорелись.

– Я не разрешаю им пить коку – сахар портит зубы – сказала Рэчел, – лучше воду. Где хранятся кружки?

– В машине. Только что помыты.

– Но она же заполнена только наполовину, – возмутилась Рэчел, открывая дверцу. – Как же вы не понимаете, что нерачительно расходуете энергию?