Подари мне себя до боли (СИ) - Пачиновна Аля
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Видимо, я не дотягиваю… в профессиональном плане… — грустно усмехнулась Соня, подавляя желание повернуть голову в сторону «парочки».
— Лааадно, — понимающе протянула коллега, — иди, я прикрою.
Они обнялись, почти как подруги, и Соня, взяв сумочку и телефон с бара, двинулась к выходу. Она заставляла ноги делать шаги поуже, притормозить, бежать не так явно. Старалась, чтобы это выглядело так, будто она просто пошла попудрить носик, а не так, будто это отступление всех ее войск.
Но выскочила из бара уже почти со скорость звука. Потом чуть притормозила, вдыхая в лёгкие душный июльский вечер. И пошла быстро, яростно вбивая каблуки в асфальт, по пути к входу в подземный паркинг.
Слёзы душили. Сердце рвалось. Желудок скрутило в узел.
Мысли неслись каруселью и ни за одну не удавалось зацепиться. В конце концов, они сжались до образов, отдельных слов, чувств, эмоций… Всего, что теперь вечно будет тлеть в воспоминаниях.
Глаза заволокло пеленой слез. Она уже подходила к машине, мечтая поскорее забраться внутрь и дать волю чувствам, разрыдаться в голос.
Последний раз…
Но не дошла до нее пару шагов. Потеряла землю под ногами. Буквально. Задохнулась в горячих стальных тисках, обхвативших ее туловище, взмыла вверх. Она хотела уже завизжать от ужаса и неожиданности, но чья-то властная, пахнущая табаком и мятой, ладонь накрыла рот…
Глава 40
And I really fuck with you,
И я действительно тра*аюсь с тобой,
Would you wanna stay around? I know (I know)
Ты бы хотела остаться? Я знаю, (я знаю)
You know (You know)
И ты знаешь. (Ты знаешь)
Don't go
Не уходи!
I think I'm crazy, lately
В последнее время мне кажется, что я сумасшедший,
Everything is hazy
Всё как в тумане.
Everything and anything I ever want to do
Я всегда хочу делать всё и ничего.
I think I'm crazy, lately
В последнее время мне кажется, что я сумасшедший,
Feeling like I'm faded
Я чувствую себя так, словно я обдолбан,
Everywhere I go…
Куда бы я ни отправился…
«Think I'm Crazy» Two feet
Соня отчаянно болтала ногами в воздухе, целясь попасть каблуками в чьи-то лодыжки. Догадывалась, конечно, в чьи, и оттого принималась болтать ими ещё активнее. Но, вдруг, услышала знакомый низкий голос, ледяной тон которого несколько остудил воинственный настрой:
— Прекращай велосипед! Я тебя поставлю на место, если обещаешь не шуметь и без травмоопасных сюрпризов!
Соня возмущённо фыркнула в зажавшую рот ладонь, но потрясла головой, соглашаясь на условие. Макс осторожно опустил ее на бетонный пол паркинга. Чуть ослабил давление, освободил рот, переместив ладонь на горло и предупредительно, уверенно сжал его твёрдым обручем пальцев. Руку с талии не убрал и по-прежнему сильно вжимал ее в себя спиной и попой.
Соня сглотнула.
«Ясно. На конструктивный диалог сегодня можно не расчитывать!»
— Тебе так нравится бегать? — прохрипел он ей в ухо. — Давай я тебе беговую дорожку куплю?
— Пусти! — сдавлено просипела Соня, дёрнулась, попкой попыталась оттолкнут его, поздно сообразив, что это движение совсем не похоже на приём сопротивления. Поэтому, для верности интерпретации, попробовала кулачками ударить его бедра.
— Успокоилась! — клацнул Макс пастью рядом с Сониной шеей и сильнее сжал пальцы на горле. Соня замерла.
Он чуть ослабил тиски, перестал душить, дал вздохнуть. Аккуратно развернул к себе. Взял пальцами за подбородок, больно сдавив щёки.
— Посмотри на меня! — приказал и Соня послушалась. А других вариантов не было. Подняла голову и открыла глаза.
— Ты чего ревешь? — опять рявкнул, но уже тише.
— Я не реву! — шмыгнула носом.
— Я же вижу!
Соня помахала в воздухе ресницами, чтобы они быстрее высохли. Нет, слез он ее не увидит!
— Это я просто быстро бежала.
Макс шагнул вперёд, толкая ее назад и спустя два шага Соня оказалась грубо вжатой в дверь Кайена. Мышцы между ног мгновенно сжались, кровь прилила к ее интимному месту. Тело, теряя тапки, сдавалось ощущению полной умственной недееспособности. Сознание отказывалось от ответсвенности за происходящее. Первобытная, животная грубость Моронского заводила сильнее всех вместе взятых романтических фантазий доморонской Сони. И она не хотела в этом признаваться даже себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})«Сейчас заберётся под юбку и уже не отвертишься!» — последней мыслью перед невменяемым стоном промелькнуло в голове у Сони. Там уже улик натекло полные трусы. Разыгрывать холодное безразличие, как она планировала, уже не получится.
Соня попыталась оттолкнуть Макса, уперев ладони в его мощную грудь. Да, где там! Скала!
— Только время теряешь, Моронский. — Ей удалось увернуться от очередного наступления на ее рот. — Там тебя Самойлова потеряла. Советую вернуться поскорее, а то уведут такой бриллиант!
— Стремные у тебя кадры на разогреве выступают. А то ты бы уже там, в баре, ротиком своим работала! — прошептал Макс в самое ухо, поднимая волну мурашек по телу. — Мы ее позже позовём, если захочешь. Вылижет тебя после того, как я кончу тебе в звезду!
«Вот же грязный извращенец!» Соня опять дёрнулась, но он ещё плотнее вжался в неё, больно впиваясь зубами в шею под левым ухом. По бедру с той же стороны, под юбкой, поползла горячая лапа, набирая скорость и вес по мере продвижения вверх. «Боже, он сейчас доберётся до трусиков и поймёт, что она истекает от желания. Нет! Где твоя гордость, Орлова?»
— Это ты так на работу ходишь? В чулочках? А где твой «капкан»? Дома забыла? — рыкнул Моронский Соне в висок, ощупывая край чулка и подвязки. Соню затрясло с новой силой. Он знает, что она вышла на работу? — Ты для коллег своих так наряжаешься? Или для меня? — он развёл ее ноги и зафиксировал своими коленями.
Подол юбки сам собою полз вверх по бёдрам, собираясь гармошкой. И пальцы Моронского уверенно продвигались к эпицентру возбуждения конфликта тела с мозгом.
— О, детка, да ты уже готова для меня! — выдохнул он, едва коснувшись Сониной промежности. Резко развернул к себе спиной. Щекой к стеклу окна. Впечатал бедра в ее голый зад. Обе ладони его теперь мяли грудь под блузкой, пытались забраться под лифчик.
Соня перестала делать вид, что сопротивляется. Сдалась. Закончились силы разрываться между «гореть» и «бежать». Невозможно было делать и то и другое одновременно. И Соня выбрала «гореть». Она выгнулась со стоном, потерлась попкой о бугор на брюках Моронского. Охнула, когда почувствовала его пальцы в своей мокрой киске.
Через несколько припаркованных машин от них завёлся двигатель. Соня вздрогнула. Пальцы Макса остановились.
— У нас с тобой два варианта: продолжаем в машине или поднимаемся ко мне в офис. Спокойно и без истерик. — прошептал Макс ей в шею, не переставая грубо мять грудь и зад. — О том, чтобы опять свалить, можешь сразу забыть. Не отпущу!
Он больно прикусил мочку уха.
— Силой возьму, но не отпущу!
Ответ на вопрос «зачем она это делает?», Соня в данный момент искать не собиралась. Они поднимались в лифте и воздух между ними искрил бенгальскими огнями. Казалось, магнитное притяжение, пробегающее между их телами, можно увидеть невооружённым взглядом. Но они из последних сил держались за перила внутри кабины лифта, чтобы не броситься друг на друга раньше времени.
— Я бы уже глубоко трахал тебя прямо здесь. Но в этом здании камер нет только в моем кабинете.
Лифт остановился на одном из последних этажей. Держась за руки, они прошли спящее в темноте фойе со стойкой ресепшена, миновали ряд стеклянных дверей. Вошли в приемную. Макс приложил палец к сканеру на двери в кабинет, дверь пикнула, и он втянул Соню за собой в темноту брутального аромата. Дверь закрылась. Снова пикнула. Макс набрал какой-то код на панели слева от неё. Потом нажал какие-то кнопки рядом. В конце огромного кабинета загорелась подсветка бара лаунж-зоны, рассеивая по помещению мягкий, интимный свет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
