Врачу: исцелись сам! - Владимир Сергеевич Митрофанов

Приемный папаша однажды с очередного перепою помер, мать все хотела сыну рассказать, кто его настоящий отец, и вообще попытаться его найти. Но обстановка к этому вовсе не располагала: немцы – это были все еще фашисты, и эту тайну она открыла сынуле только уже в период перестройки и гласности, когда все идеологические границы да и сама Берлинская стена были наконец окончательно сломаны. Сынуле тогда было уже сорок три года, работал он инженером на комбинате и притом очень успешно, и только-только открыл свой производственный кооператив. Когда он узнал правду о своем рождении, конечно, поначалу оторопел, но в ужас и в уныние вовсе не пришел, да и не с чего было, а потом даже обрадовался, потому что тут же ощутил запах инвестиций, получения немецкого гражданства и возможности свалить к своему настоящему родному отцу, который, если, конечно, был не убит на войне, то должен был бы вернуться в свой родной город Брауншвейг. Сынуля тут же посмотрел в энциклопедии, и оказалось, что там, в этом городе, располагаются автозаводы "Фольксваген", то есть тут же и работа была. Оставалось одно: найти этого папашу. Папаше-немцу в год зачатия сына было, со слов матери, года двадцать два (то есть был только чуть старше нынешнего своего внука), а теперь значит, под семьдесят, что для Европы в общем-то не так и много. Мама вспомнила даже имя его – Фридрих … "Вы на каком языке говорили-то?" – "Зачем там был язык? Мы просто любили друг друга", – ответила мать, совсем как в бразильском сериале. Эти все события происходили уже давно, и чем там с полунемцем кончилось дело, Борисков не знал. Больше про это не рассказывали.

А вот у экономиста Макарова Анатолия Петровича, тоже, кстати, друга Головкова, кошмар с дочкой произошел за год то того, как Лиза ушла к художнику. Их дочка Оля тоже в четырнадцать лет начала гулять, поначалу просто иногда пропускала отдельные уроки, а потом вообще перестала ходить в школу. Ее интересовало только одно: намазать лицо и пойти болтаться по тусовкам. Когда Анатолий Петрович пробовал ее запирать, она сбегала, иногда даже в окно. Школьные тетради ее сплошь были исписаны символами Sex girl и sexy, читала она только "Гламур", "Космополитен" и еще "Кул герл". Любимой ее эмблемой была самая что ни на есть пошлая: заяц-плейбой с ушками. На нее словно нашло затмение мозгов. Видимо гормоны сломали неокрепшую психику. Так наверно лемминги бегут куда-то по тундре в период сезонной миграции, несмотря ни на что, и их уже ничего не пугает – их интересует только движение. Такое случается и с людьми. Обычно в такой период сбегают из дома мальчишки – хотят в дальние страны, а тут и девица стала бегать. Уходила из дома и ищи ее. Макаров был постоянно занят этими розысками. А в таком несознательном возрасте, в общем-то, иного пути и не было, как попасть в малолетние проститутки, сесть на героин и стать жертвой преступления. Была нормальная девочка, играла в теннис, а теперь ее окружали сплошь какие-то дебилы: на фотографиях ее друзей были вытаращенные языки, выпученные глаза, перекошенные рожи и бритые головы. Ее уже видели с какими-то взрослыми парнями в машинах и в ночных клубах, куда несовершеннолетних пускать вроде бы как и не должны вовсе. Жена Макарова все это время находилась в состоянии постоянной истерики, которое к тому же усугублялось начинающимся климаксом. При встрече с дочерью буквально через минуту они сцеплялись, как две собаки, в доме летела посуда, слышались крики: "Жопа! Сука! Блядь!" – до звона в голове. Дело доходило чуть не до кровавой драки. Макаров неоднократно разговаривал с дочкой, говоря, что пойми, кроме нас ты никому не нужна, что если ты сейчас пойдешь по этому пути, ты никогда не создашь свою собственную семью, тебя заразят какой-нибудь дрянью или вообще убьют. Никакой реакции! Однажды он услышал, как она говорила по телефону: "Все этот проклятый отец! Чтоб он сдох!" Тут было какое-то возрастное безумие. Бывало даже так, что Макаровы обращались в милицию, искали и вылавливали ее по каким-то ее сомнительным друзьям. А это были действительно сплошь как на подбор одни ублюдки. Она была вся косметике, причем намазанная толстым слоем, и тут была уже какая-то не женская красота, а что-то совсем другое, и Анатолий Петрович, глядя на нее, холодел от ужаса. Это девочка была словно укушенная оборотнем. Признак героина не то что просто стоял рядом, а буквально скалился им прямо в лицо.

Однажды переругались так, что Ольга даже какое-то время жила у бабушки с дедушкой. Однажды те позвонили: "Срочно приезжайте!" Макаровы приехали, вошли в квартиру. Там сидели совершенно несчастные и какие-то съежившиеся бабушка и дедушка. Они были просто в отчаянии. Оказалось, Ольга со своими друзьями их обворовали. Денег, отложенных на неотложные нужды, не было, пропало также золотое колечко и сережки. Ольга рыдала и клялась, что ничего не брала, придумала версию, что кто-то случайно пришел, когда она спала. Но факт оставался фактом: было заметно, что кто-то методично перерыл всю квартиру и забрал все деньги и золото. Старики к тому же имели дурную привычку хранить все ценности дома. Деньги у них пропадали и раньше, но как-то по мелочи. Теперь у них на ближайший месяц у них не было ни копейки. Старики не знали, что и делать. Милицию вызывать казалось тоже невозможным, тут уже были родственные проблемы. Когда приехал Анатолий Петрович, Ольга и с ним держалась нагло, орала: "Они сами куда-то запрятали свои сраные деньги, а теперь на меня валят!" После этого стало ясно, что теперь ничего ценного нельзя было оставлять даже в собственном доме.

Школу Ольга еще как-то закончила, и будто бы появился какой-то просвет. Ее устроили учиться в академию дизайна, затратив на это очень большие деньги. Она посетила ее только один раз. И вдруг пропала на целых два месяца. И до этого бывало, что исчезала, но тут вышло, что уж очень надолго. Макаровы заявили в милицию, но те найти Ольгу не смогли. Тогда через знакомых вышли на людей в ФСБ, заплатили им, правда дорого – двести тысяч рублей – и через две недели ее нашли в Мурманске. Она там болталась с какой-то чумной компанией фанатов "Зенита". Казалось бы, чего фанатам "Зенита" было делать в Мурманске? Оказалось, они там снимали квартиру, жили там десять дней, а потом съезжали, не заплатив. Вернуться домой она наотрез отказалась. Эфэсбешник сказал Макаровым, что мы-де ее