По стопам Господа - Генри Мортон

Чудесная долина сменилась туманными горами, укутанными цветущим миндалем. Солнце сияло сквозь красновато-бурые листья гранатов, освещало яркую зелень фиговых деревьев, и, где только оставалось пространство среди скал, мелькали участки с посадками пшеницы и ячменя среди темных пятен неплодородной земли.

Дорога поднялась на плоскогорье — огромное пустынное плато, которое в римские времена служило одним из главных центром производства зерна на Востоке. Теперь голые холмы тянутся до самого горизонта, а дорога идет по ним то вверх, то вниз, огибая самые крутые, миля за милей, и вокруг ни одной живой души.

Один раз за Эс-Сальтом, на горной дороге, ведущей к Джерашу, на фоне неба внезапно нарисовалась фигура. Это был бедуин на небольшой гнедой лошади. Поперек седла он держал ружье. Он появился из ниоткуда и пристально смотрел на нас. Пока я не убедился, что стрелять по нам он не собирается, боюсь, я не в состоянии был оценить изящество его эффектного появления. За очередным поворотом открылся лагерь кочевников, к которому тот бедуин, вероятно, и принадлежал: пятнадцать-двадцать низких, черно-коричневых шатров сгрудились на склоне, рядом с ними были привязаны несколько лошадей, клапаны-входы у шатров высоко подняты, так что я мог различить интерьер; видимо, члены клана собрались на совет.

В Палестине, за исключением района вокруг Беэр-Шевы, вы редко увидите настоящих бедуинов, для этого надо ехать в Трансиорданию. Здесь племена медленно перемещаются от одного пастбища к другому, повторяя древнее движение Сынов Израиля.

Район, в который я направлялся, известен каждому, кто читал евангелия, как Декаполис — Десятиградье. Помните, однажды за Иисусом последовала большая толпа из Галилеи и из Декаполиса? Евангелист Марк рассказывает: когда Господь покинул «пределы Тирские и Сидонские», Он «опять пошел к морю Галилейскому через пределы Десятиградия»95. Также человек, из которого демоны перешли в стадо свиней, был жителем Десятиградия, мы узнаем, что он «пошел и начал проповедовать в Десятиградии, что сотворил с ним Иисус»96.

Первоначально Декаполис был лигой десяти греческих городов. Некоторые из них гнездились высоко в бурых горах, нависавших над Галилейским морем с востока, другие раскинулись к югу от озера, возле Иордана, а третьи стояли высоко на восточном склоне, однако все десять городов были стратегически расположены на древних торговых путях, что вели от Средиземного моря через равнину Изреель и далее по караванным тропам из Дамаска в Петру. Во времена Христа это были процветающие, богатые города, поддерживавшие постоянные контакты с Грецией, ежедневно принимавшие чужестранных путников, шедших на север из Египта в ущелье Петры и на юг к Дамаску по длинной, пустынной дороге.

Иными словами, в Галилее Иисус оказался на перекрестке торговых путей древнего мира; Декаполис представлял собой небольшой архипелаг греческой культуры посреди океана гор и пустынь.

Не помню, кто сказал, что цивилизация — общение и связи, но понимаешь справедливость этого высказывания, только путешествуя по просторам Трансиордании с целью посетить остатки великого города, теперь безнадежно затерянного в горах. Дороги, служившие кровеносными сосудами между городами Декаполиса, давным-давно исчезли. Иногда замечаешь мраморную колонну, одиноко стоящую на склоне, или видишь фрагмент древней мостовой, уходящий в никуда, и тогда осознаешь, что все это — последние признаки больших дорог, приносивших жизнь в древние города.

Девятнадцать столетий назад я бы приближался к Джерашу по мощеной военной дороге, связывавшей города. Я встречал бы на пути военные подразделения на марше, купцов из Дамаска, торговцев из таинственного скального города Петра, находящегося далеко к югу, богатых путешественников из Греции и Рима, цепочки вьючных животных, поднимающиеся в горы с европейской почтой и — в этом нет ни малейшего сомнения — с образцами новейших женских мод Запада.

Но теперь, глядя вокруг, я видел лишь опасную дорогу, тянущуюся над обрывом, а вдали несколько колонн, одиноко торчащих на фоне неба.

Это и был Джераш.

Этот мертвый город со временем станет таким же знаменитым, как Помпеи или Тимдаг. В течение столетий он оставался затерянным в недоступном краю, но сегодня британские археологи заняты изучением упавших колонн. В Джераш приезжаешь в восхищении и изумлении, чтобы выяснить, что в отличие от Газы, Аскалона, Кесарии Филипповой и других римских городов, давно превратившихся в прах, здесь сохранились хотя бы фрагменты мостовых, бань, развалины храмов, театров, форума и жилых домов.

Человеческие аспекты жизни, полностью отсутствующие в Баальбеке, представлены в Джераше. Находясь в святилище Молоха, трудно вообразить себя одним из молящихся, но в Джераше так легко понять, что это значит — жить в таком славном греческом городе, с его откровенной роскошью, размеренным европейским распорядком, особенно ценными после долгих дней скитания по пустыне. Как приятно, должно быть, слышать стук колес по мостовой и узнавать, что днем будет представление «Медеи», которое покажут бродячие актеры в театре позади форума.

Едва ступив на центральную улицу Джераша, я остановился, чтобы взглянуть на гигантскую яму в земле, слева от основной дороги, которая вела к южным воротам. Это остатки гигантского цирка, предназначенного для гладиаторских боев, а также обширного озера, теперь пересохшего и заросшего травой, на котором разыгрывались морские баталии, высоко в горах, вдали от моря — любопытный штрих для описания национального характера жителей Декаполиса, региона, населенного рожденными в волнах греками.

Я прошел сквозь то, что осталось от южных ворот, и оказался на главной улице, вымощенной каменными блоками, в щели между ними пробивалась трава — как и в Помпеях. Царила тишина, преувеличенная тишина смерти. Группы высоких колонн стояли на некотором расстоянии друг от друга по обеим сторонам улицы, и я заметил колоннаду, которая служила опорой для крытого прохода. Движение по этим дорогам, вероятно, было весьма оживленным, потому что каменные блоки сильно износились от постоянного воздействия колес. Виднелись и пробитые в камне колеи. Я обнаружил на улице и следы подземной дренажной системы — некоторые люки сохранились до наших дней.

Одно из главных зданий города — изысканный греческий театр с колоннадой и задней частью сцены, которые устояли до нашего времени, сиденья поднимаются ярусами, они находятся в такой прекрасной сохранности, что можно прочитать номера ярусов: А, В, С и так далее. Я поднялся до последнего ряда и взглянул через парапет на разрушенный город. Я мог различить основную дорогу, что вела к круглому форуму, большинство колонн которого уцелели, а затем шла дальше, по обеим сторонам ограниченная храмами и крупными строениями, теряясь к северу в траве и зарослях терновника, покрывавшего склон горы.