Берия, последний рыцарь Сталина - Елена Прудникова

Косвенно, по штрихам и обмолвкам, можно предположить, что Сталин готовил нечто. Это, например, подтверждает в своих мемуарах Д. Т. Шепилов. В 1952 году Шепилов был занят важным делом – написанием учебника по политэкономии. И вдруг его назначают главным редактором «Правды». Он – к Сталину: как же так, у меня ведь учебник…

– Да, я знаю, – сказал Сталин. – Мы думали об этом. Но слушайте, сейчас, кроме учебника, мы будем проводить мероприятия, для которых нужен человек и экономически, и идеологически грамотный. Такую работу можно выполнить, если в нее будет вовлечен весь народ. Если повернем людей в эту сторону – победим! Как мы можем это практически сделать? У нас есть одна сила – печать… – ну, и так далее.

Какие глобальные преобразования задумал Сталин? В настоящее время самым крупным его делом, будто бы намеченным на 1953 год, считается предполагаемое выселение евреев на Дальний Восток. Если ради этого ему понадобилась помощь всего советского народа и экономически грамотный человек на посту редактора «Правды», то, извините, это не политика, это психиатрия, диагноз под названием «мания величия» – не у Сталина, разумеется, а у борцов с антисемитизмом.

Итак, Сталин готовил какие-то преобразования в стране. Но перед их началом надо было что-то сделать с партаппаратом, который мог торпедировать любые начинания. Открытый бой вождь проиграл, теперь приходилось договариваться. Тем более что возможность диалога, как уже говорилось, была…

Кто должен был стать преемником Сталина?

А теперь перенесемся в зиму 1952–1953 годов. Сталин мало появлялся в Кремле. «Старел…» – впоследствии, качая головами, говорили соратники, намекая, что вождь в последний год жизни отошел от дел. Ну да, старел, никто с годами не молодеет, но ведь в маразм-то не впадал, нет об этом свидетельств, даже Хрущев не решился такое написать, лишь намекал исподволь. Серго Берия рассказывает, что в 1952 году видел Сталина раз пятнадцать – даже он, отнюдь не входивший в «близкий круг», – в том числе видел и на заседаниях Политбюро по военно-техническим вопросам, где вождь присутствовал далеко не в качестве «свадебного генерала». Так что Сталин и не думал отходить от дел.

На самом деле у него были серьезные причины показываться на людях нечасто. После 17 февраля он вообще не приезжал в Кремль (почему – о том еще будет речь). Не доверял он и врачам – впрочем, не всем без разбору. Серго Берия вспоминает такой факт: как-то раз Сталин обратился к его матери с просьбой пригласить в Москву врача, который курировал семью Берии. Жил тот в Тбилиси, фамилия его была Кипшидзе. Доктор приехал, осмотрел вождя, получил предложение стать его личным врачом, но отказался, сославшись на возраст. Серго приводит этот эпизод между делом, «среди текста», не придавая ему особого значения… а между тем эпизод замечательный. Из него видно, что, во-первых, вождь опасался не всех вообще эскулапов, а только кремлевских, а во-вторых – что Берии он доверял всецело.

Итак, Сталин сидит на даче, там у него и кабинет, и зал заседаний, и туда к нему постоянно ездят четверо с государственного олимпа: Маленков, Берия, Хрущев, Булганин. Все время о чем-то совещаются. Молотов, Каганович, Ворошилов к тому времени с самой «верхушки» уже сняты, но продолжали пребывать на олимпе, вроде бы в запасе.

Совещалась «пятерка» помногу. Хрущев в своих мемуарах неявно внушает мысль, что занимались они, в основном, застольями и «общением», но позвольте все-таки не поверить.

А теперь давайте попробуем предположить, какие преобразования мог готовить Сталин. Взглянем на состав «пятерки». Мне он с самого начала казался странным. Это ведь не были совещания единомышленников, да и фигуры очень уж разновеликие. Сталин и Берия объединены общими интересами и замыслами, и Берия действительно очень крупный государственный человек. Маленков – первый заместитель председателя Совмина и, кроме того, явно находится «при Сталине», вместо Молотова. Булганин – заместитель предсовмина, хоть и фигура совсем иного масштаба, чем первые трое. Критерий тут простой: они во время войны были членами ГКО, а Булганин – всего лишь членом Военного совета фронта. Ну да ладно, в конце концов, он тоже заместитель Сталина. А что здесь делает Хрущев? Кто он такой?

В своих мемуарах Никита Сергеевич представляет дело таким образом, словно бы он на равных входил в государственную «верхушку». На самом деле это совершенно не так. Хрущев – партаппаратчик, перед войной «слетевший» с должности первого секретаря МК на должность Первого на Украине, в войну – член Военного совета фронта. Лишь в 1949 году он смог вернуть себе утраченное перед войной положение, снова дослужившись до первого секретаря МК и секретаря ЦК КПСС. Член Президиума ЦК? Да их, таких членов, двадцать пять человек! Секретарь ЦК? Да в ЦК одиннадцать секретарей! К Совету Министров ни малейшего касательства не имеет. Так что его привычка говорить «мы» собирательно с Молотовым, Кагановичем, Ворошиловым просто смешна. Кто они – и кто Хрущев!

Так что же делал Хрущев зимой 1952–1953 годов на сталинской даче?

Он мог присутствовать там лишь в одном качестве: как «полномочный представитель» противной стороны, той политической силы, которой Сталин хотел обрезать крылья. А Булганин, кстати, кроме того, что заместитель Сталина, – старый, еще по работе в Московском комитете партии, друг Хрущева. Да и 26 июня он выступил на его стороне.

Вот теперь четко прослеживаются «связки», но совсем не те, о которых пишут все. Одна из них: Хрущев – Булганин, за которыми стоит партаппарат. Вторая: не Берия – Маленков, а Сталин – Берия, и при них Маленков, «писарь»… Маленков-то им зачем, какова его роль в сценарии, который придумывал для страны Сталин?

А вот в этом-то все и дело – зачем им Маленков и почему он участвовал в этих совещаниях по поводу грядущих преобразований! У него была своя, совершенно отдельная роль.

Вождь был уже стар и болен. Он не мог знать, сколько ему осталось, но не мог и не понимать, что случиться, в общем-то, может всякое. И должен был позаботиться о том, что после его смерти станет со страной.

Сколько раз приходилось читать об очередном открытии: обнаружен-де некий загадочный преемник Сталина! Каждый раз называлась какая-нибудь малоизвестная тогда фамилия из состава ЦК или Президиума ЦК. Между тем, преемника Сталина искать не надо, он на виду, как слон в кунсткамере, а слона-то и не приметили.

В 1953 году только один человек мог быть преемником Сталина. По той простой причине, что только один из окружающих вождя людей, по опыту работы и положению пригодных для поста главы государства, мог эту работу «потянуть» по деловым качествам и по интеллекту. Более того, управляя в 30-х годах Грузией, он продемонстрировал блестящие результаты. И, забегая вперед, можно сказать, что и за свои «сто дней» он продемонстрирует не менее блестящие возможности.

Не согласны? А кто еще? Назовите имя!

Кстати, косвенным доказательством этой версии, опять же, может служить тот факт, что Берия частенько задерживался на даче после совещаний. Потом это подавали так, словно он наушничал вождю на соратников и готовил репрессии. Чушь несусветная. Берия не мог сообщить Сталину об этих людях ничего такого, чего вождь не знал бы сам, а возможности собирать негласную информацию и готовить репрессии у него не было – в органах сидели сначала Абакумов, потом Игнатьев, оба и близко не подпустили бы Берию к Лубянке. Но ведь есть и другое объяснение: Сталин просто передавал своему преемнику опыт, готовя его для роли главы государства.

Однако у Берии имелся один серьезнейший недостаток: национальность. Один грузин сменяет другого на троне Империи – исключено. Но ведь этот недостаток можно компенсировать простым приемом – если сделать Берию первым по значимости, а по положению – вторым, поставив во главе страны слабую фигуру, ничего не значащую, но зато национальности правильной. Наши господа «политологи» не додумались, но забавно, что этот вариант углядел сидящий в эмиграции Авторханов. Точно такой же механизм применялся в некоторых национальных республиках, когда во главе ЦК или обкома ставили человека коренной национальности, а замом к нему – русского, чтобы, значит, русский работал. По-видимому, для того и был нужен Маленков, коий после смерти Сталина стал бы номинальным лидером государства, хотя бы на некоторое «буферное» время. Самостоятельную игру вести он не мог, не был способен, так что самодеятельности от него можно было не опасаться. А выждав положенный приличием срок, главой государства мог бы стать и Берия…

И, кстати, ему предстояло снова взять органы, для удобства и единоначалия объединив их в одно министерство, и еще раз навести там порядок, а то абакумовско-игнатьевские умельцы опять черт знает чего наворотили.

А что же делали на сталинской даче Хрущев и Булганин?