Рассказы-2 - Теодор Старджон

— Где у тебя болит? — услышала она вопрос. Это был Ренн, который подошел незаметно, когда она лежала, ничего не замечая вокруг, полная сострадания к Оссеру.

— Там, — ответила она, указывая на Оссера.

— Я знаю, — мягко сказал Ренн, остановив ее движением руки. — Нет, мы не станем помогать ему. Когда он был маленьким, то никогда не плакал. Ему доставалось больше других, но он никогда не ныл. У каждого из нас большая чаша и чаша поменьше. Детство кончается только тогда, когда слезы из большой чаши перетекут в чашу меньшую. Пусть выплачется. Может быть, он станет мужчиной… Колено очень беспокоит?

— Да… но я не выдержу. Я не вынесу его слез! — в отчаянии воскликнула Джубилит.

— Дай ему возможность облегчить душу, — осторожно посоветовал Ренн, вынимая из плоского футляра на поясе какое-то снадобье с бинтом. Он пошевелил своими оперенными пальцами над коленом девушки. — Ты с Оссером теперь неразделима. Его слезы — твои слезы. Тебе и ему это пойдет только на пользу во время периода выздоравливания.

— Теперь мне дано понять?

— Да, но поскольку он научил тебя ненавидеть, ты возненавидишь меня?

— Я не смогла бы тебя, Ренн, возненавидеть. В его спокойных глазах промелькнула улыбка или нечто такое, что было ведомо ему одному. Что именно, Джубилит так и не разобрала.

— Может, и смогла бы.

Накладывая повязку, Ренн принялся излагать суть философии своего народа.

— Оторви любого человека от работы и скажи ему, что каждый из его пальцев усеян узлами и завитками, и ты зря потеряешь время. Ему это прекрасно известно и без тебя. Он ведь рассматривал свою ладонь не раз и не два и может убедиться в этом каждую секунду. Короче говоря, это вещь явная и ничем не примечательная. С другой стороны, если ему не указать на данный факт, то он никогда не узнает, что узор на пальцах является исключительным, характерным для него одного, и второго такого узора просто не может быть в природе. Не укажи ему на такой трюизм, он может оказаться в неведении…

Теперь, отталкиваясь от указанного трюизма, перейдем к вещам, которые тебе понять будет легче. Итак, наберись терпения, если я пойду проложенными тропинками, но они, в конце концов, приведут нас к замечательному открытию… Мы древний и изобретательный народ, и многого достигли. Наше счастье, наша простота, наша гармония в отношении окружающих и самих себя — всем этим мы обязаны нашему интеллекту, как таковому, хотя все хорошее, как правило, происходит от одного качества, которым мы обладаем в большей степени по сравнению с другими известными нам родами. Я имею в виду логику. В первую очередь, я имею в виду очевидную логику: прежде ты могла, не разбивая колен, знать, что, случись с тобой подобная беда, будет больно. Или другой пример. Держа в руке камень-гальку, ты не ошибешься, предположив, что, если выпустить его из руки, он упадет, хотя раньше никогда не видела этот камень. Эта очевидная политика простирается также и на более глубокие уровни. Если я отпущу камень, и он не упадет, логика подскажет тебе, что вступила в действие некая непредсказуемая сила, которая не только воздействует на него, но и многое расскажет о характере самой силы: во-первых, применительно к нашей гальке, она равна силе тяжести; во-вторых, она находится с ней в статистическом равновесии: в третьих, она является феноменальной, поскольку не укладывается в статистический порядок вещей… Качество логики, которым, как нам кажется, мы обладаем, в двух словах сводится к следующему: любой из нас в состоянии сделать все то, что могут остальные. Тебе не нужно никого просить, чтобы решить проблемы, с которыми ты сталкиваешься каждый день — при условии, конечно, если эти проблемы являются общими для всех нас. Так, для раскроя материала на рукав, который точно бы совпал с плечом, тебе достаточно задуматься, закрыть глаза, и принцип кроя сам по себе возникнет в твоем воображении. Берись и делай. Тебе ничего не придется переделывать, поскольку первый способ — самый логичный. Ты можешь повесить готовый предмет одежды в шкаф, даже не примерив его, поскольку он будет в самую пору… Если я поставлю тебя к машине, которую ты в жизни ни разу не видела, и принцип ее работы тебе совершенно незнаком, или она функционирует по неведомым для тебя принципам, и если я скажу тебе, что она сломана и требует ремонта, то тебе достаточно осмотреть ее изнутри, снаружи, сверху и снизу, закрыть глаза, и сразу все станет понятно. А зная устройство машины, ее назначение ты уяснишь очень легко. Переход от этого момента к обнаружению дефектной детали самоочевиден…

Идем дальше. Я раскладываю перед тобой детали, которые по внешнему виду идентичны, и прошу установить исправную. Поскольку ты теперь очень хорошо поняла соответствующие требования, выбор нужной детали тоже самоочевиден. Логика продиктует тебе провести контрольные испытания. Ты быстро отбракуешь те, у которых слишком жесткие посадки; те, которые слишком тяжелые и мягкие, а равно и слишком упругие, и, таким образом, починишь мою машину. Теперь ты смело можешь отойти от машины, даже не опробовав ее, зная наверняка, что она заработает…

Ренн немного помолчал и продолжил своп рассказ:

— Ты… все из нас так созданы. Мы не строили города, так как они нам ни к чему. Мы объединились в коммуны, поскольку для решения некоторых задач требуется не одна пар рук, не одна голова, не один голос и даже не одно настроение. Мы едим ровно столько, сколько нужно, и мы потребляем лишь самое необходимое… И здесь заканчивается трюизм описания того, как следует жить.

Теперь — об открытии. Откуда оно: это знакомое явление… это смещение глаз и таинственное появление ответа? На сей счет было выдвинуто немало захватывающих теорий, но истина обворожительна… Мы все наделены даром телепатии. Как это происходит, никто не может объяснить… Большинство настаивает на ограниченном ее рассмотрении, то есть мы судим об ее успехе или неудаче но величине переданной и воспринятой информации. Мы полагаем, что передаче подлежат факты, слове, целая цепочка из идей… или, возможно, изображений. Чем чище изображение, тем лучше телепатия… Не исключено, что в один прекрасный день мы научимся делать это, что было бы очень интересно. Однако то, чем мы сегодня располагаем, более целесообразно… Понимаешь, мы телепаты не только в передаче на расстояние отдельных деталей, но и — что гораздо важнее — образов мышления. Представим человека, который не обладает таким качеством. Столкнувшись с проблемой сломанной машины, он будет сбит с толку, если, конечно, не обладает специальной подготовкой. Учти также, что всю жизнь для него было закрыто последовательное мышление, которое открыто для нас. Скорее всего, он ухлопает уйму времени, не зная, как и с чего начать… как разобраться в устройстве машины, чтобы она заработала. Его трагедия заключается в том, что перед ним одновременно открываются три, четыре, пять или больше вариантов, что, разумеется, только усложняет ситуацию… А теперь возьмем того же самого человека и обучим его выполнять данную работу. Прибавь талант все схватывать на лету. Прибавь годы практики (чудовищная мысль, если учитывать однообразие и монотонность). Теперь с проблемой ремонта он справится очень легко, затрачивая минимальные усилия… Наконец, возьми этого специалиста и дай ему устройство, которое постоянно передает параметры стройной системы его мыслей. Долгая практика выработала у него эффективность, и эксплуатируя машину, он больше не думает, как повернуть ту или иную деталь, стержень с таким-то диаметром — подойдет или не подойдет. Кроме того, представь себе устройство, которое поглощает эти посылаемые сигналы всякий раз, когда тот, кто их принимает, сталкивается с идентичной проблемой. Умелый отправитель контролирует неумелого получателя до тех пор, пока последний не справится со своей проблемой. Если получатель, работая, выходит за рамки основополагающих принципов отправителя, его действия отвергаются как нелогичные.