Королева эльфов Шаннары - Терри Брукс

Раньше он полагал, что Черный эльфийский камень предназначен для того, чтобы вернуть Паранор в его нынешнее состояние полубытия и дать Уолкеру возможность войти в него. Но из наследия друидов нельзя узнать, на что способен этот камень. Там говорилось, что лишь магия может восстановить Паранор. Волшебная сила Черного эльфийского камня. Нигде не упоминалось о другой магии. А также ни в одной строке летописи друидов не говорилось о возвращении Паранора в мир людей.

Тогда предположим, что остался лишь Черный эльфийский камень и что его должны использовать не один раз, а, может быть, два и даже три, прежде чем восстановление Паранора завершится.

Но каким образом использовать его?

Ответ казался очевидным. Магия, которой Алланон окружил крепость триста лет назад, была своего рода сторожевым псом, выпущенным, чтобы уничтожить врагов, и отправить Паранор в укромное место, удержать его там, пока его не вызволят. Ее присутствие в стенах замка было очевидным, слышно, как она передвигается, дышит в его башнях. Чтобы вернуть крепость в Четыре Земли, нужно было уловить и запереть выпущенную на волю магию Алланона. Как? Наверное, с помощью другого вида магии. А единственной магией, когда-либо упоминавшейся в летописях друидов в связи с Паранором, был Черный эльфийский камень.

Значит, волшебная сила друидов отрицает себе подобную. И сила Черного эльфийского камня отрицает другие силы, как свидетельствует текст летописей. И, конечно, Уолкер должен овладеть ею. Он это уже сделал однажды. «Тот, у кого будет основание и право». Это о нем. «Используй Черный эльфийский камень против магии, охраняющей крепость друидов, и уничтожь ее. Используй Черный эльфийский камень и вернешь Паранор на прежнее место».

Но что-то в тексте упущено. Не объяснено, как действует Черный эльфийский камень. Наверняка это гораздо сложнее, чем просто вызвать волшебную силу и выпустить ее. Черный эльфийский камень уничтожает другие силы, всасывая их в себя и изменяя того, кто им обладает. Уолкер Бо уже претерпел изменения, когда использовал эльфинит, чтобы вернуть Паранор и войти в него, — тогда он превратился из нормального человека в бестелесное существо.

Какой еще вред может он нанести себе, используя эльфийский камень против сторожевого пса? Какое еще превращение может произойти с ним?

И вдруг он понял две вещи.

Во-первых, что он еще не друид и не станет им, пока не завоюет право на это. Добывается же оно занятиями, знаниями и мудростью, почерпнутой из летописи друидов. И это вовсе не предопределено обещанием, данным Алланоном Брин Омсворд триста лет назад, а придет тогда, когда он найдет способ подчинить себе сторожевого пса, охраняющего крепость. Тогда он сможет полностью вернуть Паранор в мир людей: именно такое испытание и определил ему Алланон.

Во-вторых, это последнее видение, которое злой дух озера показал ему: в Параноре он вплотную столкнется со смертью и не сможет избежать ее — и в это время его будет крепко держать тень Алланона.

Наверное, все так и есть. Друиды не стали бы доверять пергаменту эту тайну, такую серьезную тайну они открыли ему другим способом. Ведь только Уолкер Бо может воспользоваться Черным эльфийским камнем, только у него есть на это право. Но чтобы добраться до решения, потребуется еще ряд превращений. Когда придет время узнать, он узнает. Многие из волшебств друидов основаны на испытаниях — эльфийские камни, Меч Шаннары и другие. Вполне разумно было бы предположить, что и тут произойдет нечто подобное.

Видение Угрюма-из-Озера лишь подтверждает его предположение. Произойдет какое-то столкновение, как было в видении. Если понять его буквально, Уолкер умрет, и Алланон, послав его сюда, заранее предрек ему гибель, так что любая попытка выжить, спастись окажется тщетной. Но это слишком упрощенное толкование. Да и к чему Алланону посылать его так далеко на верную смерть? Должно же найтись другое объяснение предсказанию, надо искать иной смысл. Наверное, одна жизнь его закончится, но начнется другая, в которой он и станет друидом.

Коглин не был убежден в этом. Уолкер не сумел расшифровать оба предыдущих видения злого духа. Почему же он так уверен, что не ошибается на этот раз? Ворох обманчивых образов, обрывки полуправды и фантазии — эти сны не так просто понять. Уолкер отваживается на опасную игру. Первое видение стоило ему руки, второе привело к смерти и новой жизни. Неужели третье не будет стоить ему ничего? Благоразумней было бы предположить, что видение дает возможность нескольких толкований, которые сбываются при определенных обстоятельствах, включая смерть Уолкера. Но больше всего беспокоило Коглина то, что Уолкер пока не представляет себе, как использование Черного эльфийского камня повлияет на его преображение, как он подчинит себе сторожевого пса друидов и возможно ли вообще восстановить Паранор. Сплошные загадки. Уолкер же полагал, что все это очень просто. Нет, таков уж удел волшебной силы эльфов. Обязательно будут страдания, невероятные усилия и опасность неудачи.

Они спорили упорно, долго, до полного изнеможения. Но Уолкер принял решение — они оба знали об этом. Он собирался проверить свою теорию: лицом к лицу встретиться с силой, которую Алланон выпустил в Параноре, и применить против нее волшебство Черного эльфийского камня, чтобы подчинить себе эту волшебную силу. Только так, считал Уолкер, он сможет узнать правду и покончить с последним ненавистным ему видением Угрюма-из-Озера.

Уолкер все решил. Как ни трудно подняться из-за стола, взять талисман и пойти навстречу судьбе, он это сделает.

Но под маской самоуверенности он сумел скрыть от Коглина охвативший его ужас. Как много впереди неясного, туманных догадок. Он сжал Черный эльфийский камень с такой силой, что почувствовал боль в пальцах.

— Я пойду с тобой, — предложил Коглин. — И Шепоточек тоже.

— Нет!

— Мы могли бы как-то помочь тебе.

— Нет, — повторил Уолкер и медленно покачал головой. — Не потому, что я не хочу этого. Но никто из вас не сможет помочь мне. Да и вообще никто.

Он почувствовал боль, болела отсутствующая рука, словно она странным образом оказалась на своем месте, а он просто не видел ее. Уолкер попытался расслабиться, раскрепостить зажатые мускулы. Движение дало ему импульс — он заставил себя подняться. Коглин встал вместе с ним. Они смотрели друг на друга в исчезающем свете погружающейся во мрак крепости.

— Уолкер. — Старик тихо произнес его имя. — Друиды подчинили себе нас, перевернули вверх дном всю нашу жизнь, заставили сделать то, чего мы совсем не хотели, втянули в дела, в которых мы предпочли бы не участвовать. — Он наклонился к нему. — Но я хочу предупредить тебя: помни, что они прозорливо выбирают своих паладинов. — Старик печально улыбнулся. — Удачи тебе.