Мир Стругацких. Полдень и Полночь (сборник) - Елена Клещенко

Совесть навязчиво напоминала, что стоит все-таки переговорить с У-Янусом, ведь «час икс» где-то совсем рядом. Эксперимент входит в решающую стадию, и счет идет на дни.

Скоро в их общей истории найдется она, «точка ноль», в которой А-Невструев превратится в У-Невструева и заскользит обратно по временной оси. А У-Невструев… он просто исчезнет. Сойдет на нет для тех, кто живет в привычной системе координат. А-Невструев понимал, что осознавать такое нелегко, и твердо уверился, что обязательно поговорит с самим собой, как только будет чуть-чуть свободнее.

Он слышал, как кто-то вошел в комнату, опустился в кресло.

– Мне еще буквально пару минут, – пробормотал А-Янус, не снимая очков, – и мы поговорим.

– Тр-ройка… кр-руче впр-раво… смер-рч… – объявил попугай, по-видимому, резюмировав последние полчаса просмотренного фильма.

– А Янус где? – произнес негромко глубокий голос. – Вы зачем попугая заперли?

Невструев торопливо снял очки и, извиняясь, вышел из-за мониторов. Саваоф Баалович махнул на соседнее с тем, что занял сам, кресло – садись, мол.

Крепкий, жилистый, загорелый, он был полной противоположностью Невструевым. А-Янус все лето не выходил из лаборатории, и У-Янус вынужден был взять на себя административную работу в институте и на предприятиях, так что обоим загореть было особенно негде и некогда.

Янус еще раз извинился, отпер дверцу клетки и попугай тотчас выпорхнул и уселся на стол, внимательно следя правым глазом за фильмом на панели, а левым – за тем, что происходило в комнате.

– Вы ведь заметили, что Янус Полуэктович пропал? – деловито проговорил Один. – Близко уже? Когда? Сегодня ночью?

– Едва ли, – отмахнулся Невструев. Его так и тянуло обратно к столу, к мониторам и расчетам. – Вербализацию почти досчитал, но вот опыты на материи начну не раньше среды.

– Янус Полуэктович пропал, – вежливо повторил Саваоф Баалович. Смахнул пылинку с белоснежного костюма.

– Сами понимаете, непростое время. я вспылил вчера. Но мы помиримся. Определенно… Вот в среду приступлю к испытаниям вербализации и…

– Значит, сегодня, – проговорил Один тихо.

Янус, нетерпеливо меривший комнату шагами, остановился и посмотрел на великого мага так, словно надеялся – шутит.

Саваоф Баалович не шутил.

– Вы ведь, Янус Полуэктович, уже подумали, кто будет руководить институтом, когда… все случится? – Он переплел темные пальцы и теперь внимательно глядел в глаза Невструеву.

– Еще нет, я был занят, – отмахнулся тот. – Этим должен был заняться У-Янус. Не может такого быть, чтобы сегодня…

– Именно сегодня. И в этом сегодня вы уже существуете один. И в полночь прыгнете не в это утро, а во вчерашнее. Вы уже там, друг мой, и в этом вчера вы так ничего и не решили. Придется сегодня.

– Старшие не желают менять свои отделы на институт. И их можно понять, – Янус бросил тоскливый взгляд на мониторы.

– Я могу поговорить с Кристобалем Хозевичем, – задумчиво произнес Один. – Федор Симеонович у нас тянет несколько министерских грантов, и по президентской программе в его лаборатории работа полным ходом. Его ни в коем случае не стоит отрывать, но Хунта…

– Будь мы в средневековой Испании, я отдал бы институт в руки Хунты и перекрестился. Но сейчас? Хунта, кстати, уже объявил мне, что ему некогда заниматься бумажками и расшаркиваться с министрами… Признаться, до недавнего времени я думал про Амперяна. Из него мог бы выйти неплохой администратор. Жаль, вот так… безвременно. Вы ведь сами проследили в крематории, чтобы все прошло как следует?

– Кр-рематорий, – повторил попугай, – безвр-ременно…

– Да, жаль. – Саваоф Баалович кивнул. – Вы все-таки зря не пришли на церемонию погребения. Многие ожидали. Эдуард был хорошим ученым, неплохим магом… Наверное, стоило произнести речь. Это было бы уместно.

– А какой смысл во всем этом, если человека уже нет? Трепотня. А у меня время ограничено! Мне работать нужно!

– А если Ойра-Ойра? – прервал его Один.

– Стар, – отмахнулся Янус. – Это ведь для магов не возрастное, а скорее душевное. Хороший ученый, талантливейший, а искры какой-то нет в нем. Была, не спорю. А теперь исчезла. Нет в Романе Петровиче чего-то такого, что позволило бы ему стать хорошим руководителем института. Именно потому, что уж очень любит он… простите за выражение, порулить. Кафедрой, отделом – да! И то, знаете ли, многие уже заговаривали, что дорвался, слишком лютует. Но институт…

– События дня, – оборвал его звонкий голос ведущей теленовостей. Попугай нахохлился и от внимания даже открыл клюв. – Группа российских исследователей обнаружила огромные запасы рубидия в кратере Ричи. По словам руководителя экспедиции Ивана Литова, резерв огромен. Главы мировых держав выступили…

– А если Корнеев? – все так же, не повышая голоса, спросил Саваоф Баалович, но его тихий голос легко перекрыл восторженные вопли плазменной панели.

– Корнеев – прекрасный работник, но груб. Никуда не годится. Вы можете себе представить, как он будет отчитываться в министерстве?

– Да, Виктор Палыч дурак редкий. Но прелесть, – улыбнулся Саваоф.

– В своем роде, – согласился Янус. – Опять требует новый транслятор. Руководи он институтом – он нас разорит.

– Привалов?

– Саша для такой работы слишком добрый, простодушный. Он даже Выбегалло отказать не может. Хунта обмолвился, проект новый затевает. Примитивный пока, но Привалов трудяга, может, и вытянет. – Невструев хотел сказать еще что-то, но попугай захлопал крылышками и громко вскрикнул, возбужденный новостями. Янус щелчком выключил звук, и попугай затих, только обиженно смотрел черным глазом да старательно чистил перья. – Вы еще Выбегаллу мне предложите с его орангутанами!

– Зачем Выбегаллу. А вот насчет орангутанов я бы подумал. Ева – очень харизматичная особа, лет тридцать – сорок… – Саваоф Баалович рассмеялся.

– Пусть Янус Полуэктович в этом разберется. Мне работать… – начал сердито А-Янус и осекся. Саваоф Баалович словно не заметил его замешательства – он смотрел на птицу. Попугай перелетел на плечо Невструеву.

– Прочь! – Фотон спорхнул на стол, уселся на крепление очков для виртуальной работы и язвительно повторил: «Пр-рочь».

– Поймите, друг мой, – спокойно проговорил Один, не меняя позы. В его темных мудрых глазах дрожал в самой глубине крошечный огонек – словно где-то далеко в чердачном окошке горела свечка. – Завтра для вас все закончится, и завтра же начнется, но уже иначе. И там, за полночью, еще очень длинный и непростой путь. Но поверьте мне, там не только прошлое, но и будущее. Множество знаний, затерянных в веках, которые вы, вооруженный грядущим, сумеете воскресить. Великие люди, великие цели, великие беды, но и свершения не менее великие. Сейчас вам кажется, что уйти с головой в работу – лучший выход. Мы, маги, все так считаем. И если вы думаете сейчас о том, что завтра вас не будет…