Когда пробудились поля. Чинары моих воспоминаний. Рассказы - Кришан Чандар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потому-то его и выгнали из приюта. Да и особой сообразительностью он не отличался. В приюте мальчик научился воровать. Правда, не деньги, а пищу. Дважды мулла и менеджер заставали его на месте преступления, а потом так нещадно били, что он недели две не мог подняться с циновки. Но даже этот, такой дорогой ценой доставшийся ему кусок казался необыкновенно вкусным. В слезах и муках крепнет и мужает душа. Тело Фазала ныло от боли, но язык продолжал ощущать сладость пищи, и это действовало на него исцеляюще. Думы о пище утишали страдания, врачевали раны…
Если бы дело касалось только воровства, Фазала, может быть, и не выгнали бы из приюта. Но он совершил более тяжкое преступление. От милостыни, которую он собирал для приюта, мальчик утаивал одну-две пайсы и покупал на них горсть жареного гороха или горячего риса. Вскоре и другие приютские ребята, взяв с него пример, начали делать то же самое. Об этом прослышал менеджер. А разве потерпит он, чтобы милостыня, предназначенная для приюта, уплывала в животы бродягам-мальчишкам. Их поймали с поличным и жестоко избили. Фазалу выбили глаз. После этого маленьких мошенников вышвырнули из приюта.
Первые дни товарищи, как могли, помогали Фазалу. Они отнесли его под железнодорожный мост и по-братски ухаживали за ним. Из глаза не переставая текла кровь. Чтобы остановить ее, мальчики присыпали глаз толченым углем. Когда кровотечение прекратилось, кто-то научил их приложить к глазу еще и навоз. Потом они прикладывали цемент, глину, известь. Одним словом, все, что попадалось под руку. Через несколько дней глаз распух от гноя, и у Фазала начался жар. Он метался в бреду, но товарищи оставили его и разбрелись по городу. Их снедало одно желание — набить поскорее свои животы.
Несколько дней провалялся Фазал под мостом. Удивительно, как он не умер тогда. Кто-нибудь другой на его месте успел бы умереть раз десять, он же, бедняга, не смог умереть и однажды, а ведь смерть была совсем близко.
Его нашел Рахман. Он приглядывал укромный уголок для свидания с Гхатин. Под мостом Рахман наткнулся на скорчившееся тело полуживого ребенка. Бог знает, что произошло в душе Рахмана, забыв обо всем на свете, он поднял Фазала на руки и вынес из-под моста. Вместе с Гхатин они донесли мальчика до переулка, где жил Рахман. Гхатин попрощалась и ушла, а Рахман принес Фазала домой и, не обращая внимания на брань и причитания жены, положил его на свою постель.
Не подумайте, что Рахман был миллионер. Нет, он был всего лишь простым рабочим в типографии господина Асфии и получал пятьдесят рупий в месяц, из которых восемь рупий отдавал своей возлюбленной. Эти восемь рупий могли бы заткнуть сотню дыр в его доме, но трудно было отказаться от укоренившейся с годами привычки. Кроме того, Рахман любил выпивать. А пьяный он обязательно затевал с кем-нибудь ссору. Не раз он отсиживался за драку в участке и был бит директором типографии. Дома он колотил жену, та срывала свою злобу на детях, дети поднимали рев, а успокоившись, засыпали. Потом начинал плакать сам Рахман, к нему присоединялась жена… Им было трудно понять причину своих слез и страданий, причину того, почему на следующий день они снова должны работать, покорно склонив голову перед директором.
За три месяца Рахман истратил на лечение Фазала около двадцати пяти рупий. Могут ли оценить такую жертву люди, которые не задумываясь выкладывают деньги на постройку целого дома? В первый месяц Рахман не пил вина; потом не дал ни копейки своей возлюбленной, и она, конечно, бросила его. На третий месяц истратил деньги, которые жена мечтала отдать за маленькие серебряные сережки; на эти деньги он приобрел искусственный глаз Фазалу. Не однажды за это время у Рахмана мелькала мысль избавиться от мальчишки и вышвырнуть его на улицу. Но всякий раз что-то останавливало его. «Я сам принес его домой, и теперь он поправляется, — думал Рахман, — вот поправится совсем, тогда и выброшу этого бездельника».
Но когда Фазал выздоровел и Рахман увидел, как жадно смотрит мальчик на еду, он решил усыновить его. Божьей милостью он не был обижен потомством — у него было уже семеро, и вот-вот собирался появиться на свет восьмой. Однако и Фазалу хватит места под крышей, решил Рахман.
— Смотри, — сказал он жене, — корми досыта Фазала — видишь, какой он худенький.
— Ты что, с ума спятил?
— Делай, как тебе говорят.
Жена покорилась, и Фазал в первый день ел столько, что глаза его чуть не выскочили из орбит. На другой день он ел поменьше. На третий — еще меньше. А на четвертый потянулся к еде уже не от голода, а по привычке. Рахмана это радовало. Потом он устроил Фазала в школу. Но страх перед муллой так крепко сжимал сердце мальчика, а постоянный голод и нескончаемые побои в приюте так выпрямили извилины его мозга, что, просидев в школе восемь лет, он не смог продвинуться дальше четвертого класса. В конце концов Рахману надоело все это, и он забрал мальчика из школы. Получив свободу, Фазал несколько дней ходил счастливый. Потом он начал помогать по хозяйству: мыл посуду, носил с базара продукты. Вместе со своими сверстниками Фазал воевал с мальчишками из соседних переулков и обучился отборным ругательствам. Иногда Рахман посылал его в город продавать жареные семечки мунго или плоды сангхары. Но так как он не был силен в арифметике, то не приносил домой даже паи. Плоды сангхары продавались обычно по две штуки за ана, но он отдавал за ана когда один плод, а когда целых четыре. Порой, получив с покупателя ана за полфунта семечек мунго, он два отдавал сдачи. Иногда, уже получив несколько пайс с покупателей, он забывал об этом и так приставал к ним, что те принимались жестоко колотить его. Несколько раз полицейский отнимал у Фазала корзину и отводил его в участок.
Как-то раз бандит, живший около вокзала, вознамерился сделать Фазала своим сообщником. Чтобы задобрить мальчика, он подарил ему красный шелковый платок. Узнав, откуда взялся у Фазала платок, Рахман отыскал бандита и расправился с ним по заслугам, за это ему самому пришлось спасаться от полиции: Рахману предложили либо заплатить
