Звезда бессмертия. Книга 1 - Виктор Цокота

Олег спустился в кубрик.

— Всего вам доброго! До следующей встречи в эфире. Да, Мария Николаевна, — обратился он к жене Аксенова. — Сережа ведет себя прекрасно и чувствует себя хорошо. Он и сам вам это с удовольствием скажет.

Мальчик быстро стал перед телекамерой, с радостью приветствуя далекую сейчас, милую маму.

Экран погас, а потом засветился радужной сеткой. Сеанс видеосвязи окончился.

Таня накормила гостей завтраком, после чего комиссары тщательно опечатали механические движители корабля.

— Старайтесь обойтись без них даже в трудных ситуациях, — говорил Георг Георгов. — Включение механического движителя даже с разрешения жюри автоматически снимает с вас двести пятьдесят очков, а без разрешения пятьсот. Правда, в определенных ситуациях может быть отдана разрешающая команда для всех. Тогда очки не снимаются.

— Каждая пройденная зачетная миля — очко, ты знаешь, — подошел к Олегу Аксенов, когда все они собрались в рубке управления. — За переход от Сантьяго-де-Куба до острова Тринидад засчитывается 1150 миль-очков, а не 900, которые вам предстоит одолеть, пересекая море по диагонали. Одновременно будет вестись учет по выигранным у графика часам между всеми двенадцатью регистрационными пунктами трассы. За каждый выигранный час начисляется десять очков. Кроме того, за выигранные сутки экипаж поощряется еще ста очками. Так что надо спешить, друзья. А вы почему-то до сих пор не используете паруса поплавков.

Аксенов выжидательно смотрел на Олега.

— Хотелось увидеть возможности соперников. За четыре часа они отстали всего на три-четыре мили. Наша скорость сейчас около сорока узлов. Это совсем не плохо для начала. Но как только пройдем траверс островов и ляжем на новый курс, сразу же поставим на службу все парусное вооружение и добьемся максимального хода в оптимальном режиме. Постараемся незаметно оторваться от своих преследователей, чтобы не поняли сразу, что к чему, кивнул он в сторону едва различимых белых точек за кормой тримарана. — Кто у них теперь впереди, Александр Павлович?

На этот раз Винденко поднес к глазам бинокль.

— До первого парусника сейчас чуть больше четырех миль. Это «Критерио-20». Вплотную к испанцам подошел катамаран «Тирд Тертл». За ним очень близко друг от друга «Варшава» и болгарская яхта «Карели». Остальных почти не видно.

Андрей Иванович и Георг Георгов стали прощаться.

— Нам ведь нужно еще весь ваш «хвост» опломбировать. И до семнадцати часов на базовый корабль успеть. «Фестиваль» называется. Отличнейший плавучий комбинат кубинцы для обслуживания регаты создали, Переоборудовали для этой цели бывший флагман своей китобойной флотилии, а суда-китобойцы превратили в нарядные быстроходные катера для комиссаров регаты, установив на них реактивные двигатели. Есть для нас на борту «Фестиваля» вертолеты и два гидроплана. Устроено там все с комфортом. Есть и ремонтные мастерские. Любую из яхт при необходимости поднимут на борт и приведут в порядок. Прекрасно оснащены и спутниковая метеослужба, и мощный радиоцентр, и корреспондентский пункт. Вы держите постоянную радио-связь с «Фестивалем». Каждые три часа его станция будет передавать информацию о погоде и свои координаты. Идет плавбаза за основной массой участников Регаты Свободы.

Катера обоих комиссаров стали быстро удаляться.

В мглистой дымке исчезли острова. Крепчал ветер.

По морю поднимались белые гребешки. Вода его потемнела.

В два часа дня Олег отправил Сережу и Таню в кубрик.

— Иди отдыхай, Танюша. А ты, Сережа, займись кинокамерой. Подготовь ее к съемкам. Умеешь?

— Конечно! — радостно сверкнул тот глазами. — И кинокамеру, и фотоаппараты изучал в школе. А потом мне папа специально все подробно объяснял и показывал. Мы с ним два фильма цветных отсняли.

Они прошли уже сто тридцать пять миль, полностью оторвавшись от восьми кораблей, следующих их курсом. Олег изменил направление движения тримарана, и теперь ветер дул прямо в корму «Семена Гарькавого». со всей силой навалился на паруса, и красная светящаяся полоса табло скорости плавно поползла вверх. Возле цифры «46» она остановилась на какое-то время, а затем в последующие четверть часа поднялась еще на два деления.

Почти восемьдесят девять километров в час! Оба поплавка отошли от гондолы метра на четыре, причем носы их сходились под углом к ее продольной оси, хотя и не приближались к ней вплотную. Корабль шел легко, уверенно разрезая волны, оставляя за собой в воде широкую гладкую дорожку.

— Просто сказка! — улыбнулся Олегу Александр Павлович. — И балансиры еще стоят по центру. Можно прибавить парусов.

Олег переключил две пары тумблеров, и в ответ на поплавках поднялись десятиметровые мачты с белоснежными сегментами. Тримаран чуть наклонился вперед, вспенив воду, но тут же выпрямился. И лишь после отметки «65» снова стал ощущаться дифферент в сторону носа гондолы. Балансиры ее и поплавков заняли крайнее заднее положение.

Молодой капитан зафиксировал рукоятку указателя скорости на одну десятую ниже отметки «65», и судно послушно выровнялось.

— Так держать! — невольно вырвалось у Винденко. — Сто двадцать километров в час! Нашему бы «Другу» такие ходовые качества, — мечтательно проговорил он. Да и пассат хорош, не меньше сорока метров в секунду. Так, пожалуй, и до крепкого шторма недалеко. Вон какие барашки по воде бегают.

Александр Павлович поднес к губам микрофон внутренней связи.

— Сережа, Таня, задрайте люк и все иллюминаторы. Наглухо задрайте. В кубрике все прочно закрепите.

Он посмотрел на Олега. Сказал с тревогой в голосе:

— Не нравится мне, капитан, это маленькое темное облачко справа на горизонте. Почти час мы от него в сторону уходим с приличной скоростью, даже с очень приличной, а оно все растет, не уменьшается… Да и впереди по курсу тучки над морем повисли. Видишь?

Прошло еще полчаса. Облако справа на горизонте все больше превращалось в темно-лиловую занавеску, в которой клонилось солнце. По зеленовато-серому морю ходили большие волны. Одни, вопреки здравому смыслу, накатывались против ветра навстречу тримарану с юго-востока, а сбоку, справа, на них наскакивали другие, идущие с запада. Море кипело и грозно клокотало, но тримаран уверенно продолжал идти, точно выдерживая курс. Только передние паруса его — кливер, бомкливер и фор-стеньга-стаксель были убраны да половина сегментов грот-стекселя находилась в положении левентих, то есть была раскрыта, пропуская ветер.

Прошел еще час. Темно-фиолетовая туча закрыла солнце. Стал накрапывать мелкий дождик, а передняя гряда облаков приближалась к «Семену Гарькавому» с завидной быстротой, обволакивая горизонт серой мглой. В месте ее соединения с правой черной тучей небо полыхало вспышками молний, грохотало могучими раскатами грома.