Unknown - Helen

Но, увы, пришло время рассказать всё бойцам.

***

Сначала Сула поделилась новостями с друзьями во время ужина в восьмисотлетнем ресторане у Нового Моста. Когда-то она уже бывала здесь, отмечая присвоение Джереми Фути звания лейтенанта, и вечер закончился ее обещанием сжечь одного из его приятелей.

В этот раз всё прошло намного спокойнее. Она сняла отдельный кабинет на втором этаже, с древними потолочными балками цвета темного янтаря, камином из красного кирпича и балконом с коваными перилами и полированным бронзовым поручнем. Хлопья снега, крупные и величественные, словно специально заказанные в фирме, занимающейся высококачественными погодными явлениями, с тихим изяществом падали с неба, ложась на балкон роскошным холодным ковром.

В камине потрескивали и постреливали поленья. Старинный пружинный механизм с цепями и шестеренками из темного железа медленно вращал на вертеле хон-барского феникса. Комнату наполняли вкусные ароматы. Пател с Жюльеном пили горячий пунш из чаши на массивном деревянном столе, Сула предпочла чай с тростниковым сахаром.

- После ужина надо будет проверить посты, - сказал Жюльен. - В такую ночку все часовые наверняка попрятались.

Сула улыбнулась. Жюльен просто помешался на дисциплине, этот его новый необузданный порыв уже сберег ей кучу времени.

- Элди предложил подумать о роспуске армии, - начала Сула.

Жюльен презрительно усмехнулся:

- Что сделал Элди, чтобы об этом говорить? Он же из тех, кто сбежал, бросив нас здесь с наксидами.

Но Пател внимательно посмотрел на Сулу и сказал:

- Ты ведь так и сделаешь. Правда, принцесса?

- Да. Я уже попросила перевода на Флот. - Заметив изумленный взгляд Жюльена, она добавила: - Когда они, законное правительство, будут здесь, мы станем угрозой. Но справиться с ними не сможем.

Жюльен вспыхнул от гнева, и на раскрасневшейся коже проявились тонкие белые шрамы, полученные во время наксидских допросов.

- Ты сдаешься!

- Я хорошо бью наксидов. Это я умею. - Она перевела на него взгляд. - Надо уйти, пока мы на коне. Пока врагов не слишком много. Спроси отца - он подтвердит.

Жюльен повернул лицо с резкими чертами к огню, поднял пунш к губам, но тут же опустил.

- Мне нравится в армии. Будет сложно вернуться к прежней жизни.

- Не надо возвращаться, - сказала Сула. - Для этого и придуманы амнистии.

- Мне не поможет. - Он посмотрел на нее. - Батя амнистией воспользуется, а меня поставит на свое место.

- Прости, если ты хотел иного, - ответила Сула.

Жюльен пожал плечами.

- Это не самый плохой вариант. У меня будут деньги и любая хрень, какая только придет в голову, и в этот раз боссом буду я.

Пател поглядел на обоих кроткими темными глазами.

- Проблема в том, принцесса, что мы привыкли, что нас любят.

- Это лучше всего, верно? - улыбнулась Сула.

Ее любили. Писали "Да здравствует Белый Призрак!" на стенах домов; выходили из трамваев, чтобы прочитать новый выпуск "Сопротивления"; смотрели такими глазами, когда она появилась в толпе на вещевой ярмарке при полном параде или когда привезла с собой украденную еду в Старую Треть. И она лежала в объятиях Казимира, вдыхая его терпкий запах. Была центром чего-то грандиозного, а теперь осознала, что такое не повторится.

- Ну а ты? - спросила она Патела.

Его губы сложились в подобие улыбки.

- Я-то вернусь к старому. Как же еще найти деньги на свои пороки?

Сула подняла чашку со словами:

- За новые приключения.

Остальные тоже подняли бокалы и выпили. Жюльен мрачно смотрел на огонь.

- Без Казимира будет не так весело, - сказал он.

Сула проследила за его взглядом, а душу наполнила горечь.

- Верно, - согласилась она.

***

Он одновременно был и не был Мартинесом: лицо с такими же впалыми щеками и густыми бровями казалось иным, и черные прямые волосы не походили на русые кудри. Они стояли в прихожей старой квартиры Сулы, той, что за дворцом Шелли.

На этом не совсем Мартинесе был капитанский мундир с серебряными галунами, а в руках гураварская ваза с гладиолусами.

- Ты подарила ее отцу на свадьбу, - сказал он. - А я хотел бы подарить ее на твою.

Сула изумленно уставилась на него, но потом поняла, что это не Мартинес, а его сын от Терзы Чен.

- Наши кланы необходимо объединить, - продолжил будущий лорд Чен. - Если, конечно, ты решишь эту проблемку.

- Какую проблему? - удалось выдавить Суле.

Молодой человек с сожалением посмотрел на нее, сказав:

- Так говорит Гредель. Ты не следишь за собой.

Сула собралась и спросила как пэр из Верхнего города:

- Какую проблему?

- Нам нужна капелька крови. Для генного банка.

Чен поставил вазу и взял Сулу за руки. Она с ужасом увидела красные лужицы на своих ладонях. В ноздри волной ударил запах крови. Чен посмотрел на алые струйки, льющиеся на пол и брызгающие на его начищенные сапоги, и на лице мелькнуло сострадание.

- Так не пойдет. - Он отпустил ее руки. - Свадьбы не будет, пока не разберемся с этим.

Он прошел к уродливому дивану-канапе и взял подушку. С каждого угла свисали золотые кисточки. Он вернулся к Суле, крепко зажав подушку в больших и таких знакомых руках.

- Боюсь, это единственный выход, - сказал он мягко, совсем как Терза, и прижал подушку к ее лицу.

Конечно, она сопротивлялась, но он был гораздо сильнее.

***

Сула проснулась от разрывающего грудь крика и с сухим, как пустыня, ртом. Выскочив из постели и слепо размахивая руками в попытке защититься, она хотела приказать свету зажечься, но голос не слушался. Наткнувшись на стену, нащупала сенсорный выключатель и начала колотить по нему кулаком, пока не засверкали лампы.

Огромная безмолвная спальня в здании Штаба засияла зеркалами, позолотой и полированным белым мрамором. Никто не пытался напасть на Сулу. За портьерами не скрывалось ни одного Чена. На широкой кровати было лишь сбитое в кучу изумрудное белье. Посреди комнаты валялась брошенная то ли Ченом, то ли Мартинесом, то ли еще кем подушка.

Дверь распахнулась, и в спальню влетела Спенс с растрепанными соломенными волосами и перекрученной на крепких бедрах ночной рубашке. На ней были белые трусы, и она с бешеным видом держала в руке взведенный пистолет.

- Миледи? - сказала она.

Сула попыталась ответить, но лишь смогла успокаивающе взмахнуть рукой. Спенс неуверенно опустила оружие. Сула потянулась за графином с водой, налила стакан и прополоскала похожий на наждачку рот.

- Прости, - сказала она. - Кошмар приснился.

Спенс посочувствовала:

- У меня тоже бывает. - И посмотрела на зажатый пистолет: - Иногда думаю, стоит ли держать его под рукой. Всегда боюсь, что начну палить в потолок.

Сула оглянулась на кровать и собственное оружие, аккуратно положенное рядом с коммуникатором.

- А я забыла, что и у меня есть пушка, - произнесла она.

Спенс оставила свой пистолет на одном из позолоченных мраморных столиков и расправила подол собранной у талии ночнушки.

- Теперь всё нормально? - Она подошла поближе к Суле, тронув ее теплой рукой за плечо. - Тебе что-нибудь принести?

- Всё в порядке, - ответила Сула. - Спасибо.

Ее сердце по-прежнему пыталось вырваться из грудной клетки.

- Может, мне посидеть здесь немножко?

Суле хотелось рассмеяться. Она обняла Спенс, прижавшись к ней. От волос девушки пахло табаком и чуть-чуть оружейной смазкой.

- Спасибо, но я в порядке, - повторила Сула.

Спенс взяла пистолет и ушла. Сула поставила стакан на прикроватную тумбочку и поправила простыни. Потом легла, приглушив свет, но не выключила его, опасаясь, что в темных углах всё еще прячутся кошмары.

Устроившись на подушке, она подумала, что за страхи могут терзать Спенс, заставляя держать оружие под рукой.

Она была рада, что в ее окружении остался хоть кто-то, кому не чужда душевная теплота.

***

Торк ответил Суле на ее просьбу о назначении только через три дня. Возможно, провел всё это время, ведя переговоры с Советом правления Флота и лордом Элди, или просто собирался с мыслями, формулируя ответ.

Как было со всеми хорошими новостями от Торка, о переводе ей сообщил штабной офицер. После того как лорд Элди займет свой пост, капитан Сула должна принять командование фрегатом "Уверенность", заменив капитана- лейтенанта Охту, к его собственному удивлению отправленного на Заншаа в качестве военного советника нового губернатора.

Сула посмаковала свою победу и начала готовиться к отъезду.

У нее еще были солидные запасы какао, табака и кофе, упакованные в ящики с надписью "Металлолом. Для переработки". Она оставила несколько коробок для себя и на подарки, а остальные быстро продала на аукционе, устроенном среди местных оптовиков. Сергий Бакши, не поскупившись, купил всё какао. Наверное, решил заняться законной торговлей. Или попытался таким образом задобрить ее.