Божественные маскарады - Юлия Фирсанова

Через минуту Кэлберт объявил, искусно пользуясь своим глубоким, низким и, как считали очень многие дамы, весьма эротическим голосом:

– Мы предлагаем тебе подойти поближе к кузену, сделать перед ним глубокий реверанс, а потом поцеловать его… в обе щеки.

– Понятно, – кивнула Элия и жалобно спросила: – А табуретом можно пользоваться? Я ведь иначе до его щек не достану.

– Табуретом можно, – после некоторого раздумья дозволил Кэлберт.

Нрэн встал и замер по стойке «смирно», руки по швам, пристально глядя на приближающуюся кузину своими желтыми полубезумными глазами. Вот принцесса подошла к нему почти вплотную, обольстительно улыбнулась, томно склонив голову, и начала делать реверанс. Чем ниже она опускалась, тем лучше становился вид на два соблазнительных полушария, полускрытых нежно-голубой тканью лифа.

Нрэн мысленно взмолился о том, чтобы Силы Войны, его покровители, даровали ему твердости духовной и сделали не столь заметной твердость телесную.

Элия между тем закончила официальный реверанс, который умудрилась превратить в настоящее эротическое представление, от чего горло пересохло не только у Нрэна. Потом под смешки родичей принцесса действительно материализовала рядом с собой низкий табурет и забралась на него. Лицо богини теперь оказалось вровень с лицом Нрэна, ее гибкое тело прижалось к кузену соблазнительными округлостями, руки доверчиво легли на плечи. Серые глаза с лукавыми искрами заглянули в глубины желтых, горящих страстью глаз, и принцесса еще раз убедилась в том, что она победила, еще одно дополнительное доказательство этого чувствовалось несколько ниже. Губы богини нежным бархатом коснулись щеки бога, язычок быстрой змейкой пощекотал кожу Нрэна. Тот судорожно вздохнул, еще сильнее прижал ладони к телу, чтобы они не начали действовать самостоятельно, и с невероятным усилием воли заставил себя в состоянии ступора пережить второй «сестринский» поцелуй.

С чувством выполненного долга принцесса спрыгнула с табурета и, удалив его, вернулась на свое место под горячие аплодисменты публики. Джей тут же наполнил ее бокал фельранским. Отсалютовав бокалом все еще пребывающему в ступоре Нрэну, Элия пригубила сладкое вино.

Настал черед принца Лейма, самого юного из участников игры. Он с некоторым смущением, закономерно ожидая неодобрения сурового Нрэна, объявил:

– Я обещал хамить каждому, кто меня разозлит, вне зависимости от титула, пола и возраста.

Но на сей раз воитель не оправдал негативных ожиданий юноши. Нрэну было не до поучений в адрес младшего брата, бог напряженно пытался разобраться в происходящем и в логике поступков Элии, в которых, казалось, не было никакой логики. Но с каждым витком размышлений только больше запутывался. Поэтому бог войны просто сказал:

– Признаю обет невозможным! – и предоставил игре течь своим чередом.

– Я исполнил свой обет, – оповестил собравшихся обязательный Лейм, с удовольствием вспоминая некоторые моменты своего раскованного поведения.

Круг богов тоже перебрал в памяти все эпизоды с участием хамящего юноши, очевидцами которых присутствующие были в течение праздников Новогодья, и единогласно постановил:

– Возражений нет, обет считать исполненным.

– Тяни карту, братишка! – в предвкушении потер ладони Рик, наблюдая за тем, как юноша задумчиво разглядывает разложенный на светлом столике круг награды.

Лейм выбрал самую ближнюю к нему и оповестил родственников:

– Карта «желание».

– Повезло мальчику! – констатировали игроки, гадая, что выпадет сегодня на их горькую или сладкую долю.

– Я хочу, чтобы ты, Элия, меня поцеловала. Наедине, – решившись, попросил Лейм и умоляюще поглядел на сестру своими зелеными глазами.

«О юность, о невинность», – хмыкнул про себя Джей, понимающе переглянувшись с Риком. Уж если бы им выпала такая карта, то они знали бы, что загадать богине любви.

– Пойдем, дорогой, – охотно согласилась принцесса и встала из-за стола, оставив родственников привычно раздумывать над тем, оказали такую честь кузену только из-за того, что богине не хочется платить тройной штраф исполнившему обет, или же потому, что она жалеет мальчика. А может быть, дело в том, что романтичный малыш достаточно вырос для того, чтобы рассчитывать на нечто большее, чем теплые улыбки и ласковые похлопывания по плечу? Тогда стоило начинать ревновать всерьез или что-то предпринимать.

– И куда же он хочет получить поцелуй, если просил сделать это наедине? – в игривой задумчивости протянул Энтиор, с распутной улыбкой провожая парочку взглядом.

– Все-то тебе расскажи, ишь какой любопытный старый развратник, – с коротким смешком погрозил пальцем вампиру Элтон. – Должны же быть у мальчика тайны от старших родственников.

– Да уж, – двусмысленно констатировал Кэлберт с хищной усмешкой. – Такую тайну захочет иметь каждый.

«Зеркало обетов» только тяжко вздохнуло, ревнуя Элию к Лейму.

Притворив за собой дверь, принцесса обернулась к терпеливо ожидающему ее юноше. Умилившись его стеснительной робкой радости, романтическому предвкушению, волнению, с удовольствием окунулась в океан нежной романтической любви и преданного поклонения.

Ничего не спрашивая, богиня легонько потянула кузена к себе за ворот камзола, вынудив встать вплотную, запрокинула голову и коснулась его губ. Юноша склонился к принцессе, с жарким энтузиазмом первой любви ответил на поцелуй, касаясь ладонью дивного шелка волос богини. Подвернись сейчас принцу под руку демон-искуситель, Лейм охотно продал бы ему свою бессмертную божественную душу только за то, чтобы это волшебное мгновение не кончалось. Но подходящего демона не нашлось, и реальность выгнала романтические грезы ласковым шепотом:

– Пойдем, дорогой, пора вернуться к игре.

– Хорошая штука игра «Колесо Случая», а, малыш? – подмигнул присаживающемуся на свое место кузену Джей с завистливой усмешкой.

– Еще бы, – неожиданно дерзко согласился Лейм. – Особенно когда в ней везет мне, а не кому-нибудь другому.

– Ты, как я погляжу, уже точно уловил суть процесса, – подметил вор.

– Учителя у меня были хорошие, – с милой улыбкой пояснил юноша.

– И учительницы… – пробормотал Джей.

– Мы будем продолжать научную дискуссию о достоинствах педагогики в королевской семье или все-таки вернемся к самой игре? – оскорбленно спросил Энтиор. Ведь подошла его очередь отчитываться в выполнении обета.

– Говори, Энтиор, – велел Нрэн, задумчиво кроша подлокотники своего кресла. Было вытянуто всего две карты, но душевное равновесие бога уже подверглось суровому испытанию. То ли еще будет?