Старые дороги - Галина Дмитриевна Гончарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как тогда?
В руке Паскуале мелькнула монета. Стражник принял ее без видимого отвращения, разгладил усы.
– Скажите, ньор, а ваш дан – он в город не выезжает? Или там на конные прогулки?
* * *Конь под тобой – словно птица.
И поля стелются под копыта. И ветер в лицо, и ощущение счастья…
Было!
Все это было раньше!
До того, как пропал Черныш!
Вот с ним Тоньо сроднился, на нем любил кататься, с ним сложилось полное взаимопонимание. Рядом с Чернышом любой другой конь был…
Как каменная глыба рядом с мраморной скульптурой.
Антонио любил коней, разведением не занимался, но так получилось… случайно.
Остановился в городе торговец, и выкупил у него Антонио несчастного жеребенка. И то скорее из жалости – пусть бедолага помрет в хороших условиях, ладно уж! То ли они с друзьями шутили, то ли просто на спор – сейчас уж и не вспомнить. Но когда малыш понял, что его забирают и что он теперь уходит с чужим человеком… как же он смотрел! Тогда у Тоньо и дрогнуло впервые сердце.
Доверчиво, серьезно… ты же меня не обидишь?
Мне и так досталось, меня от мамы забрали, по чужой стране тащили, мне плохо и больно, меня вообще хотели убить, а ты? Ты – не обидишь?
И Тоньо не смог предать этого доверия.
Жеребенок не помер.
Взял да и вырос в чистокровного арайца, под вороной шкурой которого перекатывались мощные мышцы и билось нежное сердце.
Тоньо тогда сам его проведывал, сам лекарства давал, и конь не забыл, кому обязан жизнью. Черныш честью для себя считал прокатить хозяина. И уступать ее не собирался никому.
Когда его украли…
Для Антонио и свет померк.
Смешно?
Двадцать пять лет, дан, хозяин своих земель, тут уж жениться пора, а ты по какой-то лошади страдаешь?
А идите вы… с моих земель с такими заявлениями!
Не по лошади!
По другу. Даже больше. Черныш был частью Тоньо. Как глаза, рука, нога… ну вот просто – его частью. И его исчезновение причиняло мучительную боль.
Но ладно бы просто – жить без ноги!
Тоньо понимал, что лошади живут меньше людей, рано или поздно верный друг оставил бы его. Но это другое.
Он бы до смерти ни в чем не нуждался.
А где Черныш сейчас?
Что с ним?
Если его бьют, обижают, если ему плохо… даже думать об этом было мучительно.
Антонио вообще разонравилось ездить верхом, но Каттанео – местность такая, где долины, где луга, где ручейки… в карете проехать можно, но намного дольше, на коне да напрямик – быстрее. Вот и приходилось дану довольствоваться лошадьми похуже, поплоше… другими!
Не Чернышом!
Так что дан давно был в дурном настроении. И сегодня был… а потом откуда-то издалека донеслось призывное ржание.
Все лошади одинаковы?
Так может сказать только тот, кто не знает лошадей. А у дана Антонио сильно забилось сердце.
Черныш?
Но как такое может быть?!
Невозможно!
Бороться с собой Тоньо не стал, направляя коня к источнику звука. И очень скоро…
– ЧЕРНЫШ!!! – почти выдохнул дан Антонио.
Это действительно был его конь. Похудевший, подурневший, но ЕГО! И мчался Черныш именно к своему любимому хозяину, не обращая внимания на мальчишку на спине.
Тоньо спрыгнул со своего коня – и бросился навстречу Чернышу. А что там с тем конем будет?
Да хоть бы что!!!
ЧЕРНЫШ!!!
– Родной мой!
Конь, несущийся во весь опор, остановился аккурат рядом с Тоньо. Положил ему голову на плечо, вздохнул…
Антонио гладил черную шкурку и не замечал, как по лицу ползут капли слез.
Малыш, вернулся, живой…
Да что еще-то надо?!
Ничего!
Энцо вежливо отвернулся, чтобы не мешать. И не подглядывать. Очень интимная встреча получилась.
Прошло не меньше пятнадцати минут, прежде чем Тоньо обратил внимание на всадника. Но ругаться не стал. Явно не тот случай.
– Ты кто?
Энцо соскочил на землю.
– Дан Лоренцо Феретти. К вашим услугам, дан Каттанео.
– Вы меня знаете?
– Мы для этого и приехали. Вернуть вам вашего коня.
Из Антонио словно стержень выдернули. Он где стоял, там и на траву опустился.
– Вернуть… Черныш! Хороший мой!
Энцо протянул дану руку.
– Вставайте, дан. Холодно, застудитесь.
Антонио послушался. И заодно кое-что сообразил… мы… приехали…
– Дан Феретти, вы не один здесь?
– Нет, дан Каттанео. Просто задерживаться мы не можем, прошение вам передадут неизвестно когда, поэтому пришлось выбрать именно такой способ. Черныш здесь каждый кустик знает, вот он и прискакал к вам.
Антонио кивнул.
– Кто ваши сопровождающие, дан Феретти?
– Ньор Паскуале Лаццо, купец. Мы здесь по делам.
Звучало это чуточку забавно, особенно от мальчишки, но дан Каттанео не собирался сейчас ничего расспрашивать.
– Дан Феретти, если я приглашу и вас, и ваших людей к себе? Вы для меня дорогие гости!
Энцо улыбнулся.
– Дан Каттанео, для нас честь ваше предложение. Но я бы просил вас сначала проехаться до города, тут ведь недалеко. Там вы оставите меня и заберете Черныша. Бедняга так настрадался, что его не хочется с вами разлучать. А уж вечером – как вы пожелаете. Или, если хотите, я поеду в ваш замок сейчас, а моим людям пошлем записку.
– Да, так будет лучше всего. И пусть приезжают. Все.
– Хорошо, дан. Так и сделаем.
Антонио согласно кивнул. Но…
– Нет-нет, – покачал головой Энцо. – Уж простите, придется вам немного потерпеть меня на спине Черныша. Он пока не может нести никого… тяжелого. Ему надо восстанавливаться.
Дан Каттанео кивнул еще раз.
Кони медленно, бок о бок, пошли по направлению к городку.
* * *Вечером в доме дана Каттанео был праздник.
Рекой лилось вино, хотя гости и пили мало. Звенели кубки, сияли улыбки.
– Я ведь его сам взял, сам с рук выкормил, – рассказывал Антонио. – Когда Черныш пропал, у меня аж руки опустились. Как себя корил – не передать! Как не уберег?!
Паскуале кивал.
Черныш вернулся к хозяину, да не один, а с подругой. Бьянкой.
За время пути лошади успели подружиться, более того, заинтересовались друг другом. И теперь стояли в соседних денниках, хрупая овсом.
А дан Каттанео слушал историю обретения коня.
Правда, оставался неясным вопрос о дане СибЛевран. Ну не могла она его видеть! Никак! Он ведь ее не видел… хотя – кто знает? Может, они с отцом через город проезжали? А Черныш – он такой, сразу запоминается. Его хоть раз увидишь – не позабудешь!
Антонио был благодарен за его спасение и клялся на свои земли ромов вообще не пускать.
Никогда!
Сволочи вороватые!
Позабавила его история с Бьянкой. Но кобылу он купил за честную цену, так что Паскуале стал богаче аж на сто лоринов. Хотя и отказывался, говоря, что он тут ни при чем.
Но… как это ни при чем?
Если бы не он, кто знает, что бы с Чернышом стало?
Антонио клялся в любви и дружбе, приглашал заезжать в гости, в любое время, а уж насчет беспошлинной торговли…
Родной ты мой!
Да что там те сольди! Торгуй хоть чем в любое время!
Паскуале был благодарен.
И Адриенну
